В Синг-Синге все спокойно

- И как же зовут этого человека?

- К сожалению, сказать не могу, я уже не помню.

То есть Ирвинг вовсе не поднял оружие, ему его "сунули в руку". Он никак не мог вспомнить, кто же нашел револьвер, который "просто" вдруг оказался в руке инспектора. Никак нельзя избавиться от подозрения, что агенты ФБР инсценировали спектакль, явившийся частью "фрэйм ап" против Анджелы Дэвис: специально постарались, чтобы оружие, о котором она давно забыла, оказалось в нужный момент в нужном месте, словно они знали о задуманном Джексоном акте.

Как выяснилось на процессе, с целью фабрикации обвинения против Анджелы Дэвис была совершена ещё одна акция. Руководил ею старый агент ФБР, одновременно являвшийся и агентом ЦРУ - Джеймс Маккорд.

Когда 17 августа 1970 года Гувер включил Анджелу Дэвис в составленный ФБР список десяти особо разыскиваемых лиц, в качестве "доказательства" её вины имелся только револьвер, столь странным образом попавший в руки инспектора Ирвинга. Но для "крупного заговора" этого было слишком мало, и Джеймс Маккорд получил задание "подыскать" что-нибудь еще.

В тот же день Джеймс Маккорд вместе со своей командой, в которую входили ещё четверо агентов ФБР, совершил взлом в квартире Анджелы Дэвис в Лос-Анджелесе. Более шести часов секретные агенты "прочесывали" комнаты сантиметр за сантиметром и при этом "обеспечили множество улик". Правда, когда позже стали сортировать материал, очень многое пришлось отбросить, как негодное. Осталась только тонкая стопка бумаг - переписка с Джорджем Джексоном, на машинке и в фотокопиях.

Оригиналы агенты ФБР представить суду не могли. Они утверждали, что нашли только копии. Но даже в той форме, в какой эти письма вышли из стен ФБР в качестве "доказательств", они ничего не дали для обвинения. Никаких данных о мнимом заговоре в них не содержалось. Маккорд попытался усмотреть "заговор" в том, что в письмах говорилось о необходимости придать обществу иной облик. Но столь примитивно истолковать это как "заговор" не удалось, как бы этого ни хотелось обвинителям.

В результате перекрестного допроса Маккорда, ему пришлось признать незаконность проведенной под его руководством акции.

- Когда вы получили приказ о проведении обыска?

- 17 августа 1970 года.

- Однако в материалах, которые вы представили суду, распоряжения о проведении обыска нет.

- Я получил его только устно по телефону из штаб-квартиры.

- Значит, судебного постановления не существует?

- Нет, сэр. Приказ поступил непосредственно из центра ФБР.

- Таким образом, я констатирую, что акция ФБР от 17 августа 1970 года была незаконной и противоречащей конституции и имела целью неправомочное присвоение собственности обвиняемой.

Обвинитель Харрис промолчал. Обвинение часть за частью распадалось именно благодаря "свидетелям обвинения".

Воскресный полдень

Защита назвала десять свидетелей, которые всего за три дня слушания дела, исключили какое бы то ни было сомнение в невиновности Анджелы Дэвис. Например, утверждалось, будто обвиняемая за несколько часов до акта Джонатана Джексона находилась около здания, где проходил суд. Но четыре гражданина Сан-Франциско, в их числе адвокат и главный редактор одной газеты, смогли доказать, что в указанное время Анджела находилась в Сан-Франциско. Анджела Дэвис убедительно и весьма по-деловому доказала полную несостоятельность предъявленного ей обвинения. Она защитила свою политическую деятельность от клеветы и подчеркнула, что вела эту деятельность в рамках существующих законов.

Фиаско обвинения было полным, все пункты его были опровергнуты, защита требовала оправдательного приговора.

В пятницу 2 июня 1972 года 12 присяжных удалились на совещание. При непредвзятой оценке фактов вердикт их должен был гласить: "Невиновна".

Наконец началась традиционная церемония. Открылась дверь, и в зал вошли присяжные. Мэри Тимоти, старшина присяжных, передала их решение судье Арнасону. Тот протянул листок судебному чиновнику и попросил прочесть вслух вердикт. Присутствующие затаили дыхание. Прозвучали слова: "Невиновна по всем трем пунктам обвинения".

"Это счастливейший день в моей жизни, - сказала Анджела Дэвис, выйдя на свободу. - Я хотела бы поблагодарить всех вас, и знаю, что мы не перестанем бороться".

Священники и бомбы

"Студент из Льюисберга"

Бойд Дуглас был завзятый уголовник, хотя родители не жалели сил, дабы воспитать его в уважении к законам. Тщетно пытались они отучить сына от дурной привычки - почти болезненной склонности к вранью. Стоило Бобби открыть рот, как он начинал врать, и, чем старше он становился, тем изощреннее становилась его ложь. Поскольку молодой Дуглас к тому же не имел никакого желания работать, все произошло так, как и должно было быть: в 1963 году судья отправил его за решетку за подделку денежного чека. Затем Дуглас получил шанс начать новую жизнь - его отпустили с испытательным сроком. Но мысли его опять стали крутиться вокруг чужих денег, и он нашел хитрый способ их добывать - при помощи подделки страховых полисов. Но первые же его попытки провалились, и в 1967 году, в дополнение к имевшемуся сроку заключения, он получил ещё пять лет.

Итак, в 1970 году Бойд Дуглас находился в камере в тюрьме Льюисберга и проклинал все на свете. Сидеть ему оставалось ещё долго. И вдруг произошли неожиданные изменения. С Дугласом пожелали побеседовать какие-то скромно одетые господа. Все проходило очень таинственно, но после беседы парня словно подменили. Теперь ему разрешали несколько раз в неделю покидать тюрьму, чтобы посещать занятия в колледже. Говорили, будто на Дугласе проверяют новый метод перевоспитания преступников, может, и удастся сделать из него порядочного джентльмена. Парень с восторгом рассказывал о своих занятиях в колледже. После выхода из тюрьмы, говорил Дуглас другим арестантам, он хочет начать новую жизнь, тихую и мирную. А этому, мол, мешает только одно - война во Вьетнаме.

Подобные речи Дуглас вел с разными заключенными Льюисберга, но особенно сблизился с одним из них - католическим священником Филиппом Берриганом. Тот как раз отсидел к этому времени первые месяцы своего шестилетнего заключения "за поджог", как говорилось в приговоре.

Внешне этот сорокапятилетний мужчина мало походил на священника, его атлетическая, тренированная фигура скорее говорила о более земной профессии. Но это не удивительно, ибо Филипп Берриган прошел суровую школу в американской армии. Будучи молодым человеком, он участвовал во второй мировой войне, дослужился до офицера и получил орден, а потом его уволили из вооруженных сил. Окончив духовную семинарию, Берриган приобщился к католическому клиру. В конце 60-х годов он неоднократно имел конфликты с судами, поскольку поступал не так, как, по мнению властей, подобало священнику.

Хотя Дуглас и пользовался поблажками, в остальном в тюрьме Льюисберг царил суровый режим. Контакты с внешним миром были скудны, разрешалась лишь ограниченная переписка. Поэтому, отправляясь в колледж, Дуглас очень охотно передавал "на волю" письма Филиппа Берригана. Но уже в конце ноября 1970 года все это превратилось в "важное уголовное дело", которым занялся лично Дж. Эдгар Гувер.

Охота на братьев Берриган

Директор ФБР обосновал перед финансовой комиссией конгресса в Вашингтоне свое требование увеличить бюджет бюро более чем на 14 миллионов долларов, таинственно поведав при этом о том, что ФБР раскрыло широко задуманный заговор похитителей людей и саботажников.

Нити этого заговора, заявил Гувер, сходятся в руках католических священников. Эта преступная банда, говорил он, задумала похитить одного высокопоставленного правительственного деятеля, - не кого иного, как Генри Киссинджера, советника президента Никсона по вопросам национальной безопасности (позднее ставшего государственным секретарем США). Но и это ещё не все! Другим объектом коварных заговорщиков являлась подземная система отопления правительственных зданий в Вашингтоне. С наступлением зимы они намеревались взорвать её, чтобы парализовать деятельность администрации США.