Вероника Марс

Женщина кивнула.

– Само собой. Я думала, она приедет на недельку домой, в Биллингс. Ей бы пошло на пользу встретиться со старыми друзьями, побыть с семьей. Но она захотела приехать сюда – Она вытерла глаза. – Нет, я понимаю. Ей восемнадцать лет. Нельзя требовать от нее приезжать домой при каждой возможности. Я отправила ей денег. Попросила прислать открытку, – она уставилась в пространство. – Интересно, успела ли она.

– Кто-нибудь из вас разговаривал с ней на прошлой неделе?

– Она прислала смс Элле в понедельник вечером, – миссис Деуолт быстро посмотрела на свою дочь. – Верно, солнышко?

Элла кивнула, не поднимая головы.

– Она прислала мне фотографию коктейля. В высоком бокале, с зонтиком, – она неловко пожала плечами. – Мы всегда так делали, отправляли друг другу фотографии еды. Это началось как шутка, потому что она терпеть не могла обеды в Беркли, и я фотографировала ей мамину еду. А она фотографировала в ответ ту гадость, которую ей приходилось есть.

– В сообщении было что-то, кроме фотографии? – мягко спросила Вероника. Элла только покачала головой. Вероника неловко кашлянула. – Постоянные вечеринки были для нее в порядке вещей? Хейли была… тусовщицей?

– По снимку понятно, что она пила, – заметил Крейн. – Наверное, она, как приехала сюда, вообще не просыхала.

– Это совсем не похоже на Хейли, Крейн, – миссис Деуолт бросила на него уязвленный и укоряющий взгляд.

– Да ладно? То есть, по-твоему, Хейли приехала сюда пить молочные коктейли в кафе и ложиться спать в девять вечера? Ты видела, как девушки ведут себя здесь. Пьяные. Самовлюбленные. Глупые, – зло выплюнул он, раздувая ноздри.

Мои поздравления, Крейн. Ты только что победил в конкурсе «Что не так на картинке?». Получи в награду подробное исследование твоей биографии и мое безраздельное внимание.

Марджи уставилась на него.

– Но какая разница? Ты что, хочешь сказать, что она заслужила… исчезнуть?

– Нет, конечно нет, – быстро ответил он, подняв мясистые мозолистые руки. Он сделал глубокий вдох и продолжил уже спокойнее: – Слушайте, Вероника сказала, что ей нужна полная картина, чтобы восстановить передвижения Хейли, так? Я просто хочу помочь.

– Хейли – хорошая девочка, – голос Марджи звучал почти умоляюще. Она была готова снова заплакать.

Вероника положила блокнот на колени и внимательно посмотрела на обоих.

Крейн как будто замялся, но потом наклонился к мачехе.

– Если мы хотим найти Хейли, нужно рассказать Веронике все, что мы о ней знаем. И мы оба знаем, что Хейли изменилась.

– Ничего подобного! – прошептала Марджи, но Крейн решил пропустить ее слова мимо ушей.

– Она приезжала домой на Рождество, и ее как будто подменили. Все время была мрачнее тучи. Возвращалась под утро, не обращала на нас внимания, отсиживалась у себя в комнате. Я не знаю, что у нее происходило, но счастливой она точно не выглядела, – он произносил эти слова со спокойным видом, но Веронике показалось, что в его глазах мелькнул злорадный огонек.

Вероника посмотрела на Марджи. По ее лицу текли слезы. Она думала, что Элла или Майк примутся ее утешать, но никто не пошевелился.

– Вы тоже заметили какие-нибудь странности в ее поведении, миссис Деуолт?

По лицу Марджи было видно, что она хочет ответить отрицательно, но вместо этого лишь беспомощно пожала плечами.

– Я уже ничего не знаю, – горько сказала она. Она прикрыла руками рот, зажмурилась, и рыдания сотрясли все ее тело.

Вероника посмотрела по сторонам. Майк то и дело поднимал чашку к губам и отрешенно делал очередной глоток. Элла казалась спрятавшимся в раковине существом, замкнутым и задумчивым. Крейн непрерывно дергал коленом. В цифровой рамке на столе за их спинами подошла очередь снимка Хейли лет в двенадцать-тринадцать, с темными волосами, выбившимися из-под кепки. На ней была софтбольная форма, и девочка обнимала мать за шею. Марджи, с такой же челкой, как и у дочки, показывала в камеру символ мира.

Перемена поведения в колледже? Не такое уж диковинное явление. Разве это не в порядке вещей? Ты покидаешь дом и примеряешь новые образы. Спортсмены ни с того ни с сего начинают курить ароматизированные сигареты и посещать лекции по истории, а круглые отличники меняют книги на травку, пока всем не надоест и они не захотят попробовать что-то новое. С другой стороны, именно в таком возрасте в подростках чаще всего проявляются психические отклонения: депрессия, шизофрения, биполярное расстройство. Серьезный сдвиг в поведении мог стать и тревожным звонком.

– Она не говорила ничего конкретного, что могло натолкнуть на мысли, что она была несчастна?

Крейн покачал головой.

– Точно не мне.

– И ничего не говорила о жизни в Беркли, что бы могло пролить на это свет? Например, об учебе – может, строгое отношение учителей или тяжелая нагрузка по программе?

– Я полагала, в этом все дело, – сдавленным голосом сказала Марджи. – Но она ничего мне не рассказывала.

Вероника посидела еще с минуту, якобы записывая что-то в блокноте. Она хотела дать им время подумать обо всем, что они видели и слышали. Но все молчали. В тишине раздавались только тихие всхлипы Марджи и гудение кондиционера. В конце концов Вероника закрыла блокнот и спрятала его в сумку.

– Ладно. Миссис Деуолт, запишите мне, пожалуйста, номера ее подруг, и, думаю, у меня будет, с чего начать. Я оставлю вам свою визитку. Звоните в любое время суток, если вдруг вспомните что-то, что может показаться важным.

Марджи порылась в огромной лоскутной сумке, в итоге высыпав ее содержимое на стол, пока Вероника дожидалась у входа. Крейн снова включил телевизор. Ведущий передачи о природе сейчас рассказывал о том, как опрокинулось каноэ со школьниками, когда в него врезалась огромная рыбина. «Никто не выжил», – мрачно сообщил он.

Внезапно Майк Деуолт оторвался от своего кофе. Его глаза, почти утонувшие под распухшими веками, были голубыми и на удивление добрыми.

– Будьте осторожнее, – он прерывисто вздохнул. – Неважно, что несет этот шериф. Кто-то в этом городе забрал моего ребенка. И этот кто-то все еще на свободе.

Он не сводил с нее глаз несколько секунд, но потом опустил взгляд. Сердце Вероники подпрыгнуло, когда Марджи всучила ей клочок бумаги с нацарапанным на нем телефонным номером.

– Одна из них дала мне этот номер. Я не знаю которая.

– Спасибо, – Вероника спрятала номер в кошелек. – Крепитесь. Я буду на связи.

Выйдя из номера, она глубоко вздохнула и посмотрела время на телефоне. Почти два часа, приближалось время встречи с Лэмбом. Она была уже почти у лифтов, когда услышала шаги за спиной. Она обернулась и увидела решительно догоняющую ее Эллу Деуолт.

Она ничего не говорила, пока не поравнялась с Вероникой. Чуть запыхавшись, она кивнула на террасу за стеклянными дверями.

– У меня всего минута. Я сказала маме, что спущусь вниз купить чего-нибудь в автомате.

Вероника молча проследовала за ней.

Воздух на террасе был сухим и теплым, плитка под ногами раскалилась от солнца. Внизу, во дворе отеля, искрился мерцающий голубизной бассейн, на воде несколько отдыхающих покачивались на матрасах. Элла вытащила из заднего кармана пачку сигарет и прикурила трясущимися руками. Когда она заметила, что Вероника наблюдет за ней, она протянула ей пачку.

– Тебе никто не говорил, что эти штуки до добра не доведут? – спросила, отказываясь, Вероника.

– Ну да, – она торопливо затянулась и выдохнула дым. – Жить всей семьей в двухкомнатном гостиничном номере – тоже.

– У вас все эти дни так?

– У нас так всегда, – она оперлась о балюстраду, словно удерживать себя на ногах было непосильной задачей.

Вероника ничего не ответила. Девушка выглядела хрупкой и нервной. Она не хотела спугнуть ее.

Элла покурила в тишине, осторожно выпуская дым в сторону от Вероники. Когда она заговорила, слова посыпались из нее пулеметной очередью.

– Крейн бывает засранцем, но он в чем-то прав. – Она шумно выдохнула, выпуская воздух ртом. – Хейли вела себя странно, когда приехала на Рождество.