Странный свидетель

— Какой вопрос?

— Стрелял Джексон или нет.

— Что же случилось?

Мак-Крини надел все еще мокрую шляпу.

— Он только что убежал из следственной тюрьмы. Представляешь? Ему удалось уйти с одиннадцатого этажа, и при этом он чуть не убил охранника.

После холода на улице в такси ему показалось тепло. Пахло отличным табаком и виски. Адвокат Дисмонд с заднего сиденья заявил твердым голосом:

— Если дело дойдет до рукоприкладства, избавьте меня от этого зрелища и высадите у Лука.

Монах расхохотался.

— Рукоприкладство! Не бойтесь, мистер адвокат, мы просто немного помассируем Джексону затылок, если он постесняется нам сообщить, где находится Ольга.

Джексон наблюдал за снежинками, пляшущими перед ветровым стеклом. На своем затылке он ощущал неприятное прикосновение револьвера. Если он попытается бежать, то Монах раздумывать не будет, а сразу нажмет на спуск.

Да, ему страшно не повезло, что из тысяч чикагских такси он выбрал именно то, в котором расположились Джек Дисмонд и Джек Уотс. Но разве это можно назвать случайностью? Уотса в определенных кругах и в клубе называли только Монахом, потому что у него было гладкое лицо и благочестивое выражение глаз. Ко всему прочему он носил черное одеяние. Уотс ведь сказал ему при встрече, что они давно ждут его здесь и даже замерзли, не зная, как вызволить его из заключения.

Выходит, они выставили пост перед зданием полиции и ломали голову над его освобождением. Но зачем? Потому что они были уверены, что он точно знает, где скрывается Ольга. Потому что по каким-то причинам она понадобилась Эвансу.

Когда такси свернуло на городскую автостоянку, Дисмонд бросил взгляд на Монаха и поинтересовался?

— Что это, шутка?

— Вы о чем? — спросил Монах.

— Что вы помассируете ему затылок, если он не заговорит.

Джексон скорее почувствовал, чем увидел, как Монах покачал головой.

— Если он не скажет, где находится Ольга, ему придется плохо.

— В таком случае позвольте мне выйти из машины, — озабоченно произнес Дисмонд. — Я поеду в другом такси.

— Опасаетесь осложнений? — усмехнулся Монах. — Ничего, за деньги Эванса вы можете немного и потерпеть. Возможно, вы нам еще пригодитесь.

Дисмонд было запротестовал, но, поняв, что это ни к чему не приведет, замолчал.

Джексон подумал, что этот адвокат — типичная жертва Эванса. Если хоть раз взять деньги от этого жирного червяка, то потом он скрутит тебя, и можно считать себя погибшим. То же самое произошло и с Джерри. Но теперь это не имело значения. Его братишка был мертв, и только в списках военного министерства значилось, что он погиб где-то на рисовых полях Вьетнама. Монах легонько постучал Джексона рукояткой револьвера по голове.

— Как тебе это удаяось, приятель? Что ты ловкий парень, мы уже давно догадывались. Но чтобы ты смог выбраться из полицейской тюрьмы — такого не увидишь и во сне.

— Просто одел пальто и шляпу и вышел, — охотно пояснил ему Джексон. И при этом он был недалек от истины.

— Чепуха…

Джексон хотел было что-то сказать, но вдруг быстро повернул голову. Послышался пронзительный вой полицейской сирены.

Водитель обернулся.

— Этого нам только не хватало! Что будем делать, Монах?

— Ничего, — спокойно произнес Монах. — Не суетись.

— Но я слышу полицейскую сирену.

— Я тоже не глухой, но это Харт. Он способен на многое. Он еще и не такие штучки проделывал, когда был конферансье в нашем клубе. Помню, в стриптизе одна крошка разделась до последней нитки, так он задал такой концерт, что все подумали — облава. Посетители вышибали двери в панике.

Вой сирены внезапно прекратился.

— У тебя хорошая память, Джек, — буркнул Харт. — Но ты мне лучше скажи, кто такая Ольга и почему вокруг нее поднялся такой шум?

— Ты и сам это великолепно знаешь.

— Понятия не имею.

На этот раз удар револьвера был посильнее.

— Такой дешевкой меня не проведешь. Тельма наверняка тебе рассказала о ней, когда вы возвращались на автобусе в Чикаго. — В голосе Монаха прозвучало невольное восхищение. — Малышка не только умна, но и хитра. Надо отдать ей должное. Пока мы прочесывали город в поисках Ольги, она спокойно садится в автобус и предлагает разделить с ней ложе человеку, который достаточно храбр и решителен, и к тому же семь лет не имел женщин. И в качестве услуги от него требует, чтобы он вытащил Ольгу из Чикаго. Куда ты хотел ее увезти, Харт? Обратно на ферму, откуда она приехала?

— Тельма — это та куколка, которая распевает любовные песенки? — спросил водитель.

— Да. Нам здорово повезло, что один из парней заметил ее на автобусной остановке, — ухмыльнулся Монах. — Тебе бы тоже повезло, Харт, если бы ты успел познакомиться с ней в постели. Тельма — это огонь и пламя.

Харту страшно захотелось развернуться и врезать в паскудную морду Монаха, чтобы смыть кровью его ухмылку. Если бы только он выслушал Тельму на автобусной остановке! Тогда бы она рассказала ему всю историю еще до замужества. Но он все время думал, что она его обманывает, что она подослана ему как приманка.

— Как ее дела? — спросил Харт спокойным голосом. Монаху, видимо, понравился такой вопрос.

— Неважно. Полиция опасается, что ей уже не выкарабкаться. Но тебя это теперь не должно беспокоить. Как только мы выясним, где прячется Ольга, ты навсегда исчезнешь из нашего города.

— Не говорите так, — вмешался Дисмонд. — Адвокат не имеет право выслушивать подобные вещи.

— Хорошо, что я вас не выпустил, — издевательски заметил Монах. — Вы уже наделали в штаны, хотя еще ничего не случилось.

— А если я не знаю, где Ольга? — осведомился Джексон.

— Это было бы очень неприятно. Для тебя, — сухо проронил Монах. — Потому что мы все равно тебе не поверим. Ты же имеешь дело не с ремесленниками, Харт. Флип уже тогда был профессионалом, когда проводил тебя в Стейтвилл. А уже теперь-то ему тем более не занимать уверенности. И Тельма наверняка сообщила тебе, где искать Ольгу.

«Она сказала, — подумал Харт, — но не сразу, а в самом конце».

Он закрыл глаза и вновь увидел, как она лежит на пыльном газоне в окровавленной блузе.

И тогда она прошептала, что с ее стороны все было совершенно серьезно.

— Так где же она скрывается? — угрожающе спросил Монах.

— Понятия не имею, — зло буркнул Харт. Монах опустил рукоятку револьвера ему на голову.

— Это чтобы освежить твою память. И поверь мне, лучше бы тебе вспомнить все, пока мы доберемся до клуба. Ведь для нас настоящий праздник, — пропустить тебя через нашу мясорубку. Откровенно говоря, я тебе всегда завидовал.

Темнота и тошнота волной подступила к Харту. Он прислонился к оконному стеклу, и оно немного охладило его разгоряченный лоб. После «обработки» в полиции он вряд ли выдержит это снова. Джексон отлично понимал, что эти церемониться не будут. Они применят любые методы и будут пытать его до тех пор, пока он не расколется.

«Все равно ничего не скажу», — яростно подумал он.

Соглашение с Тельмой оставалось в силе, хотя она и не имела теперь возможности все ему объяснить. И она придерживалась своей части соглашения. Она была согласна идти с ним в отель как миссис Джексон, но теперь она боролась со смертью и неизвестно было, останется ли она в живых. Он не мог бросить Тельму на произвол судьбы.

Джексон немного выпрямился.

— Мальчику больно? — спросил Монах.

— Немножко.

Когда голова немного прояснилась, он стал наблюдать за встречным потоком машин. Он выжидал, пока в нем не появится «окно». Снег валил не переставая. Дворники равномерно счищали мокрую массу с ветрового стекла. Он не хотел, чтобы из-за его замысла пострадали невинные.

— Если ты не передумаешь, она еще сильнее заболит, — скучно пообещал Монах.

Сейчас они уже находились милях в пятнадцати от клуба Вели. А из этого вертепа он вряд ли выберется живым. Если Флип Эванс вздумал из него что-то выжать, едва ли он выпустит его на свободу. А может быть, Мак-Крини все-таки поверит в его историю?