Странный свидетель

С выпачканными в земле руками и коленями Джексон с трудом поднялся, но слова проклятий застряли у него в глотке. Он понял, почему Тельма выхватила у него оружие и подставила ему ногу. Понял он и почему рычал Эванс. Чтобы спасти его, она уложила его на землю и прикрыла своим телом.

Она лежала на грязном газоне рядом с тропинкой. На ее белой блузке расплывалось красное пятно. Харт нагнулся и взял ее на руки.

— Я… у меня это было серьезно, Харт, — с трудом прошептала она. — И я не хотела этого… того, что сейчас случилось. Я не знала, что они следили за мной…

Харт осторожно прижал ее к себе.

— Я верю тебе, Тельма.

Вой полицейской сирены приближался.

— Тебе нельзя больше говорить, пока не приедет скорая помощь.

Она покачала головой.

— Нет… я должна тебе кое-что сказать. Я рассчитываю на тебя. Ты должен поза…

— Что я должен?

— Ты должен позаботиться об Ольге, — Тельма передернулась от боли. — Она находится в отеле Логан-сквер в номере 410.

Первая патрульная машина, скрипя тормозами, остановилась рядом с ним.

— Что случилось? — крикнул один из копов.

— В мою жену только что стреляли.

Глава 3

Уже несколько часов Джексону казалось, что все происходит в страшном сне и он никак не может проснуться. Свет, который был направлен прямо ему в глаза, уже не казался освещением. Словно бурав, он проникал ему в мозг — все глубже и глубже. Если бы он только знал, жива ли Тельма. Несколько часов назад врачи заявили ему: всего двадцать процентов надежды на то, что ее доставят живой до операционной.

— Сигарету, Харт?

— Да, спасибо.

Он почувствовал, как ему сунули сигарету в распухшие губы, услышал, как чиркнула спичка, и сделал глубокую затяжку. Но дым не дошел до легких — он получил удар в лицо, который чуть не свалил его со стула.

— Вместо того чтобы курить, — недовольно проронил лейтенант Мак-Крини из отдела по расследованию убийств, — ты бы лучше сказал нам, почему стрелял Тельму.

— Я в нее не стрелял.

— Так мы тебе и поверили.

— Но это правда. В нее стрелял Монах. Собственно, он стрелял в меня, а попал в нее.

— Монах? Ты имеешь в виду Джека Уотса?

— Да.

— Уотс был в машине один?

— Нет. За рулем находился Флип Эванс.

— Вы уже допросили Эванса, Джек? — крикнул лейтенант в темноту, окружавшую Джексона со всех сторон.

— Да, — раздался голос из темноты. — Только что вернулся. Эванс клянется, что никуда не выходил из своей квартиры. И что Уотс был с ним всю вторую половину дня. Его слова подтверждают оба лифтера и привратник.

Но лейтенант Мак-Крини был опытным сыщиком.

— Их показания ничего не значат. Это его люди.

— Все это так… но, тем не менее, так они сказали.

Мак-Крини снова повернулся к Джексону.

— Почему вы не скажете нам правды, Харт? Ведь тогда на суде вам будет легче, черт вас побери!

— На суде?

— Да. На процессе, который вам предстоит… Дело об убийстве…

— Я никого не убивал.

— Если девушка умрет, вам будет предъявлено обвинение в убийстве.

Для Джексона эти слова прозвучали сладкой музыкой: значит, врач ошибся и Тельма жива.

— Вы можете сказать, как давно вы знаете Тельму?

— Я ее вообще не знал. Она начала выступать в клубе Флипа после моего ареста.

— Значит, на остановке перед тюрьмой вы увидели ее в первый раз?

— Да.

— И она последовала за вами сюда, в Чикаго, и в одном из баров на Кларк-стрит предложила вам жениться на ней?

— Да, все так и было.

— Вы полагаете, что присяжные проглотят эту пилюлю?

— Но это правда…

Джексон скорее услышал удар, чем почувствовал. Его и без того тяжелая голова стала нечувствительной к боли.

— Вы лжете, — деловито проговорил Мак-Крини. — Скорее напрашивается такой вариант, что вы уже длительное время тайно посылали ей письма из тюрьмы с просьбой выйти за вас замуж. Не был ли этот вариант задуман как месть Флипу Эвансу?

— Чепуха…

— И вы утверждаете, что она сама принесла брачную лицензию, как только вы вышли из тюрьмы?

— Да, так все и было.

— Почему Тельма Уинстон решила выйти за вас замуж?

— Этого она мне не сказала… Хотя что-то сказала, — вспомнил Джексон. — Я ее тоже об этом спрашивал, и она ответила в том роде, что ей известно о моей порядочности. Она добавила, что именно таким представляла себе человека, которого когда-нибудь полюбит. Человека, который борется за то, что считает правильным, и заботится о своих ближних.

В комнате раздался издевательский смех.

— Вот так начинается большая любовь!

— История, подсказанная жизнью, — сухо заметил Мак-Крини и попытался начать с другого конца. — Между нами, Харт, сколько ты пообещал человеку, который пристрелил ее по твоему поручению? Скажи не для записи.

— Ничего.

— Вы хотите сказать, что это была просто дружеская услуга? Значит, это был кто-то из тюремных приятелей?

Джексон закрыл глаза от яркого света, но стоявший сзади полицейский грубо схватил его за волосы, так что он был вынужден снова открыть глаза. — Лейтенант спросил тебя кое о чем.

— Я уже сказал, что в нее стреляли.

— Вы думаете, что я поверю такой глупости? — нахмурился Мак-Крини и помахал перед носом Джексона какой-то бумажкой. — Знаете, что это такое?

— Нет.

— Страховой полис, Харт. Жизнь Тельмы была застрахована на десять тысяч долларов. И в вашу пользу. Мы нашли его в сумочке Тельмы.

Джексон попытался сосредоточиться. Тельма действительно упоминала о деньгах, сказала, что позднее он получит больше, а именно — десять тысяч. Она, судя по всему, знала, что на ее жизнь будут покушаться, и боялась этого. Но она хотела выйти за него замуж… да, из-за Ольги… Джексон остановился на этом имени. Вероятно, это был ключ ко всему происходящему. Полиция ничего не могла ему сделать. Они даже не нашли при нем оружия и блуждали в потемках, пытаясь хоть что-нибудь выяснить.

— Вы знали об этом полисе?

— Нет.

Мак-Крини попытался взять себя в руки.

— Ведите себя разумнее, Харт. Неужели вы думаете, что нам доставляет удовольствие избивать вас? Но наша профессия заставляет нас выяснить правду любой ценой. Так что соберитесь с духом…

— Что вы имеете в виду?

— Сознайтесь, что вы наняли человека, который должен был прикончить Тельму. Тогда мы угостим вас сандвичами и кофе, уверяю вас, Джексон.

Он почувствовал, как ему в губы снова сунули сигарету. На этот раз дым попал в легкие.

— Ну, договорились? — произнес Мак-Крини таким голосом, точно разговаривал с больным. — Сейчас мы пригласим стенографиста, и вы расскажете ему всю историю.

Джексон качнул головой.

— Не пойдет!

— Что не пойдет? — удивился лейтенант.

— Чтобы я сознался в том, чего не делал. Какой мне смысл убивать ее? Я же познакомился с ней только сегодня.

Вновь сильный удар по лицу. Сигарета вылетела изо рта. Допрос продолжался.

— Значит, вы вернулись в Чикаго?

— Да, чтобы убить Флипа.

— Это вы признаете?

— Да.

— Почему?

У Джексона раскалывалась голова, и он счел более разумным сказать правду.

— Потому что Флип Эванс, находясь в пьяном виде, убил Элея Адель, а потом попытался свалить вину на моего брата Джерри.

— Свалить вину на вашего младшего брата Джерри? Почему-то я считал, что это именно вы получили двадцать лет за это убийство?

— Так оно и вышло. Когда я понял, что для Джерри дело принимает опасный оборот, я спрятал его в надежном месте и взял вину на себя.

— С какой целью?

Этот вопрос Джексон и сам не раз задавал себе и всякий раз думал, что поступил так потому, что Джеррн был еще незрелым юнцом, а порядочный человек всегда должен заботиться о своих близких.

— С какой целью? — повторил Мак-Крини. — И почему вы говорите об этом только сейчас?

Вспухшие губы Джексона скривились в горькой усмешке.

— Потому что теперь это не имеет значения. Джерри мертв.