Тусклое золото

- Здравствуйте,- поднялся навстречу майор, дружелюбно протянул загорелую руку.- Садитесь, Валентин Иванович. Признаться, я ждал вас часам к двенадцати,- сказал он, присаживаясь на диван.- Вы и выспаться не успели толком. Надо было отдохнуть.

Шариков насторожился: что это, скрытая ирония?

Майор словно не замечал состояния старшего лейтенанта. Или не хотел замечать. Он потянулся рукой к лежавшему на столе портсигару, взял папиросу.

- Вы, кажется, не балуетесь этим снадобьем? - спросил Дудин.- И не нужно, Валентин Иванович. Знаю по собственному опыту. Могу предложить конфету взамен. Хотите?

«И чего он тянет? - подумал Шариков.- Папироску, конфетку! Говорил бы прямо. А то, как кошка с мышкой…» Но решил не возражать.

- Спасибо, не курю. И конфетами тоже не балуюсь. Зубы берегу.

- Вольному воля.

Дудин энергично встал с дивана, притушил папиросу, лукаво взглянул на Шарикова и бросил в рот леденец. Он упрямо не хотел замечать состояния своего помощника,- так казалось Шарикову.

- Вы чем-то огорчены? - осторожно спросил Дудин.

- Вроде нечему радоваться.

- Почему? - искренне удивился Дудин.- Чем недовольны?

И в этом вопросе старшему лейтенанту почудился подвох: «Сначала трогательная забота, потом все сантименты в сторону…»

Он ошибся.

Майор присел к столу, открыл папку с бумагами, пробежал глазами по мелко исписанной страничке и улыбнулся каким-то своим мыслям. Потом оторвал глаза от бумаги:

- Если имеете в виду дело Голодко, то не усматриваю особых причин для огорчений. И так получилось неплохо. Пока вы отдыхали, я успел с ним поговорить. Предварительно. Так сказать, по горячим следам. Почитайте мои заметки.- Майор протянул через стол папку.

Шариков читал, а о себе думал: «Экое я нагородил… Майор и в мыслях ничего не имел…» Даже стыдно стало.

- Вы меня извините, товарищ майор,- заговорил он.- Мне казалось, что…

- Не нужно,- остановил Дудин.- Вам ли не знать, что в нашей работе не всегда все предусмотришь! Важен финал, к нему и пойдем вместе.

По мере того как майор говорил, глаза Шарикова теплели.

- Разрешите папиросу,- попросил он и стал неумело раскуривать.

Дудин оставил на время помощника и через несколько минут возвратился вместе с Голодко.

Угрюмый, невыспавшийся Голодко был жалок. Он присел на краешек стула и, не ожидая вопросов, заговорил просительно:

- Так как, гражданин начальник? Отпустите? Ведь я все сказал… Да разве ж я пошел на такое, кабы не нужда?.. Ну вот, опять смеетесь, не верите. От чистого сердца говорю: жизнь у меня незаметная, маленькая…

Дудин действительно улыбался, собрав у глаз сетку морщинок. Откровенная ирония сквозила в его усмешке. Да и сдерживать ее незачем было.

- Слушайте, Макар Пантелеевич, мы ведь договорились… Ну зачем вы, ей-богу, опять за свое: «нужда заставила», «пожалейте»… Какая нужда вас заставила? Зачем околесицу несете? Ничего себе нужда: полгектара сада, четырехкомнатный дом, полным-полно всякой живности… Все у вас «маленькое»: маленький садик, маленький домик, маленький огородик, маленькие поросята… С каких доходов?

- Так я…

- Оставьте, - перебил майор. - Слышал уже.

Лучше выкладывайте начистоту все как есть. Так лучше, поверьте моему слову. Ну день, ну два поморочите голову нам и… себе. А дальше? Неужели на простачков весь расчет? Вы ведь и сам не простак. Верно?

Впервые в течение этого разговора Голодко поднял голову, посмотрел в лицо майору. Пристально, хитро.

- Мягко стелешь, начальник,- хрипло проговорил он.- А спать как доведется? На нарах? - В его вопросе слышалась скрытая надежда. И выжидающе смотрел.

- Сочи не обещаю. Спать будете, на чем заслужили. А вот долго ли, суд скажет.

Голодко опять опустил голову:

- Значит, суд все-таки?

- Да, все-таки суд.

- Может, без него обойдемся? Как-нибудь сговоримся без адвоката?

Шариков ожидал, что начальник сейчас разозлится, накричит на обнаглевшего контрабандиста. Что это - неприкрытая взятка? Ну и ну! Всякое довелось видеть. Но такое…

Майор реагировал иначе, даже бровью не повел.

- Ай, ай,- тряхнул головой Дудин.- Думал я, вы умнее, Макар Пантелеевич.- И вдруг, приподнявшись над столом, спросил в упор: -Сколько?

- Что «сколько»?-прикинулся Голодко ничего не понимающим.

- За сколько, говорю, договориться хотите со мной?

Голодко нервозно отодвинулся вместе со стулом, криво улыбнулся:

- Так пошутил я, гражданин начальник, а вы всурьез приняли. То ж шутка. Я и сам понимаю, что влип.- Приподнятые кверху уголки губ его опустились, и сразу же слетела наигранная бодрость.- Спрашивайте, гражданин начальник. Будем кончать, раз такое дело. Отгулялся я, значится.

Конечно, такой быстрый переход от упрямства к раскаянию, от прозрачных намеков на взятку к смирению не могли обмануть ни Дудина, ни Шарикова.

- Спросим,- многообещающе ответил майор. - Обо всем и за все… Впрочем, пока меня интересует только один вопрос: кому вы сбывали золото? Только честно, иначе разговора у нас не получится.

Шарикову почудилось, что в глазах контрабандиста промелькнул испуг.

- Я, значится, золотом особо не промышлял,- медленно заговорил Голодко, не поднимая глаз.- Барахлишко кое-какое, это верно - брал. Товар ходкий. Моя баба его на толкучке сбывала… Признаюсь, раз десять, а то и больше покупал. Ну и насчет золота - тоже. У каких-то туристов брал. Только, гражданин начальник, я их никого не знаю. Деньги отдал, монеты забрал, а там и знакомству конец…

- Как по-писаному,- не сдержался Шариков.- Вас же не о том спрашивают. Не про барахлишко, как вы говорите. О золоте идет разговор.

- О золоте и говорю,- сверкнул Голодко глазами.- Разве не о нем… Честно признался, покупал. Что ж вы, начальник, не слышали разве? - И опять недобрый огонек зажегся в его глазах.- Стало быть, на казенный харч переведете? На паечек нежирный. Ешь, мол, пей, Макар Пантелеевич, казна богатая… Что ж, оно, может, и лучше, нежели…- Он умолк, не договорив до конца.

Дудин, внимательно слушавший диалог между помощником и задержанным, подошел к Голодко:

- Решили поиграть еще? Но ведь терпеливый я.

И он тоже.- Майор кивнул головой в сторону старшего лейтенанта.- А не лучше ли бросить ловчить?

- Так мне, начальник, торопиться тоже некуда,- с вызовом ответил Голодко.- Меня изловили, обо мне речь. А то: «где покупал?», «кому продавал?». Все одно пропадать… Не упомню всех покупателей. По мелочишке брали. На зубы, на колечко. Оно, золотишко, завсегда пригодится. Особо, кто толк в нем понимает.

Офицеры не удивлялись упрямству этого озлобленного сейчас человека. Первый испуг прошел, и теперь Голодко долго будет плести небылицы, играть, переигрывать, просить и грубить и снова взывать к жалости… Такое не ново. Но у обоих почти одновременно мелькнула мысль: Голодко боится назвать скупщика. Именно боится.

Шариков полагал, что майор тут же станет настойчиво добиваться ответа, обязательно постарается выяснить фамилию скупщика, с которым связан задержанный, но ошибся. Решение майора крайне удивило старшего лейтенанта.

- Закончим на этом,- сказал Дудин, обратись к обоим.- Славно поговорили, Макар Пантелеевич. Отлично.

- Куда уж лучше,- буркнул Голодко.- По-свойски, значится.- И уже в дверях, провожаемый Шариковым, он обернулся, ссутулив плечи: - Значится, на казенный харч?

Майор ему не ответил.

VIII

Над городом уже занималась заря, когда Иннокентий наконец решился уйти от Глухаревой. Озираясь, он вышел во двор, стал в тени раскидистой груши, осмотрелся. День обещал быть погожим. Легкие облака, подсвеченные восходящим солнцем, высоко парили в бледно-синем небе. Голосили петухи на слободке. И вокруг - никого…

Постояв, Иннокентий успокоился и направился в город. Ровно на девять была назначена встреча с Виктором в железнодорожной столовой, недалеко от вокзала, где обедают рабочие депо.