Окончательный расчет

Так и не заметили, что наступил вечер, а это автоматически означало, что пришло время ужина.

На этот раз Клавдия все съела подчистую.

— Прогресс, — улыбнулась Красильникова. — У других на адаптацию уходят недели. Но вы, вероятно, оптимистка.

— Жизнь продолжается, — сказала Клавдия. — Извините за банальность.

— А вы заметили, что самые главные мысли уже давно стали банальными?

В десять легли спать.

Клавдия думала, что мысли ее замучают. Что она будет ворочаться и вздыхать, что сон придет тонкий и нервный. Ничего подобного. Только легла на жесткую койку, как все куда-то поплыло, растаяло и обволокло теплотой.

Приснился Федор.

Почему-то они собирались в гости.

Федор за всю свою жизнь так и не научился повязывать галстук. Это было святой обязанностью Клавдии. Но обязанность эта была мучительной. Единственное украшение Федор выбирал придирчиво и даже капризно. Но и не в этом дело. Узел, который вязала Клавдия, не нравился Федору по определению. То он был слишком узок, то слишком широк, то кособокий, то невозможно симметричный. Удачно завязанные галстуки Клавдия умоляла Федора не развязывать. Но тот был в этом вопросе какой-то сноб. Он требовал, чтобы галстук был свежезавязанным.

Во сне он выбрал черный галстук, и начались Клавдины мучения. Он все бегал к зеркалу и кричал:

— Ты из меня урода хочешь сделать?!

Наконец ему это надоело, он приладил галстук Клавдии и подвел ее к зеркалу:

— Ну вот, посмотри, посмотри, нравится?

Галстук был холодный и скользкий. Клавдия почему-то хихикала. А Федор злился.

— Прекрати! Ты надо мной издеваешься?

И все теребил галстук у нее на шее.

А Клавдия хохотала все громче и громче, пока Федор не стал говорить:

— Тихо, тихо, тихо… — и стягивал галстук все туже и туже.

Только когда дышать уже было невозможно, Клавдия вскрикнула и открыла глаза.

— Тихо, тихо, тихо, — просила ее Красильникова шепотом.

Клавдия попыталась дернуться, но та коленями наступила на ее руки. И все стягивала и стягивала что-то холодное и скользкое на ее шее.

— Не дергайся, девочка, — просила она, — тихо.

Клавдия не могла закричать, она только била ногами по койке, чувствуя, что легкие сейчас взорвутся.

Уже черные и красные круги попеременно поплыли перед глазами, уже она захрипела, когда что-то громко щелкнуло, и захват на ее шее ослаб.

Клавдия хотела просто выдохнуть, а получилось, что выхаркнула из себя весь ужин прямо в лицо актрисе.

Та непроизвольно отшатнулась, и этого Клавдии было достаточно. Она головой ударила Красильникову в подбородок, та охнула и свалилась на пол.

Клавдия с трудом поднялась на ноги, колени противно дрожали, она не устояла, опустилась на четвереньки.

Так и доползла до двери, перевалившись через мычащую на полу актрису.

Она стучала недолго.

Когда выводной распахнул дверь, Клавдия выпала в коридор.

И дальше — темнота…

ГЛАВА 10

Малютов встретил Ирину возле подъезда.

— Здесь поговорим, дома неудобно, — сказал он, усаживаясь на скамейку. — Ну что у тебя там стряслось?

— Пока результатов никаких. Мы задержали подругу Кожиной, но она ничего не скажет.

— Даже если надавить?

— Да мы и надавили. Но, впрочем, еще попробуем.

— Ясно. Это дело, Ирочка, спешное. Это надо сделать еще вчера.

— Я по другому поводу.

— Да…

— Денщик мой, Старков, он кто, откуда?

— Он свой человек, — неохотно ответил Малютов.

— А подробнее можно?

— Зачем тебе подробнее?

— Владимир Иванович, я за него замуж не собираюсь, но я должна знать, с кем, так сказать, иду в разведку. Так откуда он приплыл?

— Это по моим каналам человек приплыл.

— Ну хватит уже, что вы как маленький. Если я спрашиваю, то это важно и для меня, и для вас.

— А что? Какие-то сомнения?

— Если и были сомнения, — сказала Ирина, — то теперь уже нет. Вы его давно знаете?

— Я его не знаю, но много о нем слышал. Верный человек, а главное — безотказный. Он в Кунцевской прокуратуре несколько лет отпахал, рекомендации самые лестные.

— Кто вам давал эти рекомендации?

— Был такой человек, — уклончиво ответил Малютов.

— Был?

— Погиб. Но не важно. Я знаю.

— И с чего это вы решили его именно сейчас позвать?

— Мне голос был, — почти продекламировал Малютов.

— Верный голос?

— Вернее не бывает.

Ирина зябко поежилась, хотя жара и ночью не спала.

— А казачок-то засланный, — сказала она.

— Как это?

— Он никогда не работал в Кунцевской прокуратуре, — сказала Ирина. — Я проверила.

— Зачем?

— Так уж вышло, почти случайно.

— Не может быть, — низко прохрипел Малютов. — Я сам звонил.

— И что?

— Работал у них Старков.

— Только не в прошедшем времени. Он и сейчас там работает. Говорят, отличный работник.

У Малютова дернулось лицо.

— Н-нет, — дрогнул голос.

— Д-да, — передразнила Ирина.

— Откуда тогда?

— Мало ли благотворительных организаций. Например, ФСБ.

— Ты с ума сошла!

— А вы у них спросите.

Малютов встал. Потом сел, потом снова вскочил.

— Ты с ума сошла!

— Тогда не заразитесь, а то вы на грани, — спокойно посоветовала Ирина. — Лучше подумайте, кому это надо было, вам на хвост наступать?

— Да всем! Все меня прижать хотят! Но Паратов!

— Кто? — не расслышала Ирина.

— Не важно. Хотя… Это тот самый верный человек, что мне Старкова прислал.

— Ну и что? Он мог и не знать, заменили по дороге, так сказать. Кино-то про шпионов смотрите иногда?

— Да-да, правильно, Паратов не мог. Ах ты, господи! Это что же делается? Где этот Старков сейчас?

— В надежном месте.

— Где?! — гаркнул Малютов.

— Лежит на моем диване и сладко спит. Я на всякий случай его спать уложила.

— А если проснется?

— До утра не проснется. А вот что делать утром?

— Не знаю, не знаю. Что творится, что творится!

— Ну хорош вам кудахтать, — резко одернула его Ирина.

— Убрать? — шепотом спросил Малютов.

— Нет, вы сошли с ума. Вот так преподнести им на блюдечке вашу голову?

— А что тогда?

— Он у меня может поспать несколько дней. Потом отпустим. Когда все кончено будет.

— Думаешь?

— Думаю. Что они нам могут предъявить? Что он несколько дней провел у бабы?

— Да-да, правильно.

— А я еще пару снимочков сделаю. В жанре ню.

Малютов потихоньку успокаивался.

— Да-да, правильно, верно. — Потом внимательно посмотрел на Ирину. — А знаешь, тебе можно доверять, — сказал удивленно.

— Давно пора, — как будто пропустила комплимент мимо ушей Калашникова.

— Но времени, времени в обрез. Это надо за два-три дня закончить.

— Думаю, управлюсь.

— Кожину, Кожину найди.

— Да есть кое-какие соображения.

— Какие?

— Она будет Дежкину искать.

— И что?

— На дачу к ней поедет.

— Думаешь?

— Уверена. Она уже там пряталась. Только я вас умоляю, Владимир Иванович, без вашей самодеятельности, ладно?

— Все-все, ты сама.

— Договорились. А с верным человеком вашим все-таки поговорите. Если он в курсе — беда, если его подставили — вместе что-нибудь решите.

— Поговорю, обязательно поговорю.

Ирина встала.

— Да, еще вот что. Вы, наверное, за границу намылились. Не советую пока. Если это ФСБ, а скорее всего так, то вам лучше не дергаться. Вот когда все успокоится, отвалите.

— Ну ты даешь, — восхищенно произнес Малютов. — Как догадалась?

— Тоже мне — бином Ньютона.

ГЛАВА 11

— Это тебя Бог поберег, — говорил Котляров, ложечкой скармливая Клавдии куриный бульон. — Красильникова эта сильно подсела, она теперь на многое пойдет. Если не остановим.

Клавдия глотала с трудом. В горле словно была наждачная бумага, причем повернутая внутрь, от малейшего прикосновения саднило и жгло нестерпимо.