Шесть подозреваемых

— Ну и дела! — Чампи рассмеялась и засобиралась домой.

В тот день они больше не виделись, однако девушка не выходила у Экети из головы. Ее неосязаемое, но полное сладкой радости присутствие заставляло его летать как на крыльях и грезить наяву. Ночью, улегшись на каменном полу в лачуге, онге взял комок бурой глины, смешал его со свиным жиром и принялся чертить пальцем на стене затейливые узоры, традиционный для андаманцев брачный орнамент.

Прошло четыре дня. Ашок Раджпут вышагивал взад и вперед по мраморному полу своего номера, чувствуя, как нарастает пьянящее возбуждение. Сегодня утром в чайной по соседству он подслушал обрывок одного разговора. Как оказалось, Вики Рай намечал устроить крупную вечеринку двадцать третьего марта — стало быть, через неделю. Ашок ни минуты не сомневался, что это и есть его шанс. Оставалось лишь научить Экети кое-каким несложным трюкам в обращении с электричеством. Замысел медленно, но верно обретал четкие формы…

А ночью, в двенадцать часов, в лачугу к Экети ворвались двое мужчин — один сорока с лишним лет, рыжий, с косматой бородой, и второй, помоложе, спортивного телосложения, с колючими черными волосами. Оба были одеты в неописуемые штаны с рубашками, а за плечами держали джутовые мешки.

— Мы узнали, что ты из Джаркханда, это правда? — спросил тот, что постарше.

— Да, — подтвердил туземец, предчувствуя неладное. — Я Джиба Корва из Джаркханда.

— Здравствуй, товарищ Джиба. Я товарищ Бабули. А это — товарищ Удай.

Экети нервно теребил свою кепку. А незваный гость продолжал, обшаривая глазами комнату:

— Товарищ Джиба, мы из Маоистского революционного центра, сокращенно — МРЦ, самой прогрессивной ревгруппы в стране. Слышал о нас?

— Нет, — ответил туземец.

— Как так, ведь ты же джаркхандец? Да это крупнейшая организация наксалитов во всем регионе. Мы боремся за пробуждение таких, как ты.

— Но я уже не сплю!

— Ха! И это ты называешь «не спать»? Ваши жизни — игрушка в руках богачей-империалистов. Они нещадно эксплуатируют вас и платят за труд какие-то жалкие гроши. Они отбирают вашу землю, насилуют ваших женщин. Но мы положим всему этому конец.

— Да. Мы намерены уничтожить пустое, прогнившее буржуазное общество с его бездушными порядками, а взамен создать невиданную прежде структуру, — прибавил его молодой напарник. — Наша цель — новая Индия. И мы хотим, чтобы ты нам помог.

— Помочь вам? А как?

— Прими участие в нашем вооруженном восстании.

— То есть вы предлагаете мне работу?

— Товарищ Джиба, мы не правительственное учреждение. Какая еще работа? Мы предлагаем образ жизни. Возможность стать героем.

— И что от меня потребуется?

— Сделаться революционным бойцом. Вступить на дорогу войны вместе с нашим народом. Ты даже получишь оружие.

— Не люблю оружие. — Экети покачал головой. — Оно убивает людей.

— Постарайся понять, товарищ Джиба, — нетерпеливо проговорил товарищ Бабули. — Мы сражаемся за то, чтобы ты мог жить лучше. Вот скажи, чего тебе хочется сильнее всего на свете?

— Жениться.

— Что? — Товарищ Удай уставился на туземца так, словно услышал чудовищную ересь. — Значит, мы здесь предлагаем бороться за дело революции, а ты только и можешь думать о какой-то там… жене?

Мужчина постарше попытался остудить накал страстей:

— Ничего. Все в порядке, товарищ Джиба. Мы прекрасно понимаем твои нужды. В нашей организации много девушек. Все — пламенные революционерки. Будет тебе и жена. А для начала — даем время подумать над нашим предложением. Мы тут оставим кое-какую литературу. Ознакомься, потом один из наших выйдет с тобой на связь. Пожалуйста, товарищ Удай, — сказал он, подавая знак напарнику.

Тот запустил руку в джутовый мешок и протянул туземцу толстую пачку листовок.

Экети пощупал бумагу. Блестящая, гладкая, она вдруг напомнила ему туристическую брошюру из Варанаси. Вот только вместо картинки с островом здесь были кровавые снимки отрубленных голов и людей, закованных в цепи.

— Жуткие фотографии. — Он передернулся. — У меня от них будут кошмары.

Бабули вздохнул:

— Неужели в округе не найдется ни одного, кто поверил бы в наше дело? Ты за сегодня уже десятый, кто дал нам от ворот поворот. А мы-то думали, встретили настоящего джаркхандца, уж он-то нам не откажет.

Но Удай, как видно, не собирался принимать поражение.

— Слушай, ты, черномазый урод! — рявкнул он. — Не хочешь по-хорошему, можем и по-плохому. Мы только что прикончили сто полицейских в округе Гумла. Если не согласишься с нами сотрудничать — наведаемся к тебе в деревню и вырежем всю семью, до последнего человека. Я ясно выражаюсь?

Экети со страхом кивнул.

— Так ты пока поразмысли. А мы через две недели с тобой свяжемся. Договорились?

Островитянин опять кивнул.

— Хорошо. И еще совет… — Бабули понизил голос: — Не вздумай кому-нибудь проболтаться о нашем визите.

— Иначе твоим родным… — Удай провел ребром ладони по шее.

— Красный салют, — отчеканил его напарник, подняв крепко сжатый кулак, и отступил в темноту за порогом.

— Красный салют, — повторил молодой мужчина и сделал пальцами знак «победы».

— Куджелль! — ответил онге и хлопнул дверью. Подумав, он решил никому не рассказывать о странных ночных посетителях.

Экети продолжал ежедневно встречаться с Чампи на их любимой скамейке. Слушая разные забавные истории о жизни далекого острова, девушка хохотала, как никогда прежде. Но чаще всего они просто сидели рядом и упивались безмолвной беседой. Дружеский союз их сердец не нуждался в словах. Он зарождался и возрастал в тишине.

Двадцатого марта под вечер Ашок вызвал Экети к себе в комнату.

— Я придумал, как раздобыть священный камень. Слушай в оба. Через три дня в усадьбе устраивают большой праздник. Пора тебе браться за работу.

— Что нужно делать Экети?

— Я достал тебе приличную белую рубашку с черными брюками. Оденешься во все новое и проникнешь в усадьбу через черный ход примерно в десять вечера. Час или около того можешь слоняться в зарослях, убедись, что все в порядке. А ровно в одиннадцать тридцать подойдешь к гаражам, которые я показывал.

— А меня не схватят?

— Навряд ли. На вечере будет прорва народу — официантов, поваров и гостей, так что никто не обратит на тебя внимания. Но если вдруг спросят, представься водителем мистера Шармы.

— А кто такой мистер Шарма?

— Не важно. Имя уж больно распространенное, в списке приглашенных наверняка найдется такой. Запомни, на стене между гаражами находится распределительный щит. Откроешь его и вытащишь предохранители. Дом останется без электричества, усадьба погрузится в темноту на четыре минуты, не меньше. Тогда ты — бегом прямо в сад, похищаешь из храма священный камень и удираешь опять через черный ход. Все просто. Ну, справишься?

— Нет. Экети ничего не знает о предохранителях.

— Не страшно. Я тебя научу. Идем, — сказал Ашок и повел его вокруг святилища, в задней части которого на боковой стене висел распределительный щит, укрытый под серой металлической панелью. Социальный чиновник открыл ее, и взгляду островитянина предстали ряды блестящих электрических переключателей. — Вот что тебе нужно сделать. — Ашок указал на первый предохранитель. — Хватаешь эту белую штуку и выдираешь.

Туземец опасливо дотронулся.

— Не бойся, током не стукнет. Ну давай, дергай.

Экети сделал как ему было сказано, и во всем храме внезапно погасли огни.

— Видишь? — Ашок ухмыльнулся, взял у него предохранитель и поставил на место.

Электричество опять побежало по проводам.

— А можно еще раз? — спросил туземец, выдергивая пробку. И радостно захлопал в ладоши, когда у него получилось вновь оставить храм без света.

— Придурок, мы здесь не в игрушки играем! — сердито цыкнул Ашок.

Уже вернувшись в роскошный номер, Экети озвучил еще одно сомнение: