Никому не уйти

Фрэнк прервал разговор и выключил свой мобильник. Бросив взгляд на орудующего киркой полковника, он медленно направился к нему, пытаясь продвигаться так, чтобы между ним и Шериданом находилась бетонная опора, за которой его невозможно было увидеть.

Ничего не подозревающий Шеридан закончил копать яму и зажег электрический фонарь. Этот свет в окружающей темноте показался ослепительным. Фрэнк замер. Полковник окинул оценивающим взглядом размеры выкопанной им ямы, зажал фонарик между зубами и, встав на колени, стал волочить труп к яме.

Шеридан полз в согнутом положении, с фонариком во рту, не выпуская из рук черный мешок… В общем, он находился в слабой для обороны позиции. Осознав это, Фрэнк — впоследствии он не раз будет задаваться вопросом, зачем ему понадобилось это делать, — не стал медлить ни секунды и, выставив вперед пистолет, вышел из-за бетонной опоры.

— Шеридан! — крикнул он.

Что заставило его совершить подобную глупость? Любопытство? Внезапно возникшее чувство превосходства над сообщником Боза? А может, просто сильное желание проявить себя? Он еще никогда не целился из пистолета в живого человека. Да и вообще ничего подобного в его жизни никогда не происходило. Шеридан, конечно же, об этом знал.

Как бы там ни было, полковник резко вскочил на ноги. Фонарик выпал у него изо рта и, ударившись о землю, погас. Единственным источником света, благодаря которому противники видели друг друга, снова стала луна. За то короткое время, которое потребовалось Фрэнку, чтобы его глаза привыкли к полумраку, полковник успел выхватить свой «глок» сорок пятого калибра.

— А вы и вправду неудержимый, Франклин, — сказал Шеридан и выстрелил.

Пуля просвистела прямо над плечом Фрэнка, и он в то же мгновение бросился под защиту бетонной опоры. Если и бывают в жизни моменты, когда человек вдруг совершенно отчетливо осознает всю глупость только что совершенного им поступка, то для Фрэнка Франклина он наступил именно сейчас.

Франклин понимал, что не сможет противостоять Шеридану: полковник очень быстро сделает из него отбивную и сразу же закопает в землю. Спектакль окончен, уважаемый преподаватель литературы. Занавес.

Единственный выход — добежать до леса и затем затеряться в зарослях деревьев, что Фрэнк тут же и попытался сделать. Однако когда он уже подбегал к лесу, раздался второй выстрел. Стреляли откуда-то сзади и сбоку: пуля с силой пронзила ему бедро. Удар пули подтолкнул бегущего Фрэнка, и он, словно брошенный с размаху камень, упал в растущие под деревьями папоротники.

Рухнув на землю, Фрэнк успел повернуть голову и увидел вдалеке лейтенанта Амоса Гарсиа, стоящего с пистолетом в руках. Именно он, выстрелив по Фрэнку, ранил его. Франклин почувствовал, что из его бедра течет кровь, и застонал от боли. Но он так и не выпустил из рук пистолет.

Приподнявшись с земли, он услышал приближающиеся мужские голоса: Шеридан и Гарсиа переговаривались друг с другом. Несмотря на сильную боль, Фрэнк поспешно отполз на четвереньках в более темное место, а затем растянулся на спине и притаился. Шеридан и Гарсиа в этот момент как раз вошли в лес.

Фрэнк лежал среди густых высоких папоротников. Нельзя сказать, что они обеспечивали ему надежное укрытие, однако преследователи могли обнаружить его только в том случае, если бы буквально споткнулись об него. Их поискам очень сильно мешала темнота.

Дрожа от страха и холода, Фрэнк понимал, что жить ему осталось считанные минуты. Неожиданно для себя он вдруг — почти в хронологическом порядке — припомнил все то, что произошло с ним за последние месяцы: поступление на работу в университет «Деррисдир», переезд из Чикаго, встреча с Мэри, розыгрыш по поводу смерти Майкрофта Дойла, «Писательский клуб», появление Шеридана, приехавшего поговорить с ним о некоем Бозе, фотографии, с помощью которых полковник пытался убедить его принять участие в расследовании, поездка с полковником в Довингтон, пребывание под арестом в ФБР, рассказ Патриции Меланктон о Бене Бозе, покупка пистолетов в Манчестере, первая встреча с Бозом, его собаки, большой костер в саду, беседа Боза со студентами университета «Деррисдир», здание театра, гибель четырех юношей, грандиозный скандал, пепел Боза, развеянный на берегу острова в Канаде, послания со словами «Добрый день!», пришедшие с того света…

«Вот ведь вляпался!» — с горечью подумал Фрэнк, корчась от боли.

Шеридан и Гарсиа были уже совсем близко. Они разделились и ходили среди папоротников, раздвигая листья руками и ногами, чтобы найти Франклина, притаившегося где-то на земле.

— Ваши приключения закончились! — крикнул Шеридан. — Вам остается только сдаться, Франклин!

— Мы знаем, что вы где-то здесь, — добавил Гарсиа, посмотрев на часы. — Менее чем через два часа начнет светать. Мы прождем столько, сколько нужно, но вас мы не упустим!

«Получается, что лейтенант — тоже сообщник, — решил Фрэнк. — Боже, да сколько же их — тех, кто покрывал Боза?» Он понимал, что находится в безвыходном положении: его сейчас убьют, а тело закопают где-нибудь в лесу. И никто ни о чем не догадается! Глава, посвященная преподавателю литературы, закончена.

Теперь Фрэнк уже совершенно отчетливо слышал треск сухих веток под ногами Шеридана и Гарсиа. Он раздавался то слева, то справа от того места, где он затаился. Полковник действовал более осмотрительно, чем лейтенант: он раздвигал листья папоротников только ногами, а руку с пистолетом держал наготове.

Фрэнк медленно вытащил из кармана свой второй пистолет — «Кел-Тек П-32». Он видел, как неподалеку от него в темноте двигались два силуэта: один — справа, а другой — слева. Фрэнк с трудом сдерживал свое прерывистое дыхание. Оно было таким шумным, что вот-вот могло его выдать. Фрэнк с силой сжал в руках пистолеты.

Шеридан слева.

Гарсиа справа.

«Это ваша карма…» — так, кажется, говорил ему в Манчестере продавец оружия.

«У вас есть название для вашего романа?» — спросил Фрэнка в Нью-Йорке его издатель. — «“Романист”, — ответил Фрэнк. — Но пока что я вам ничего о нем не скажу. Идея еще толком не созрела. Дайте мне поглубже погрузиться в тему…»

Поглубже погрузиться в тему…

«Я прошу вас всего лишь помочь мне разгадать тайну тех двадцати четырех трупов, — говорил Фрэнку в Довингтоне Шеридан. — Просто попытаться как-то подтвердить мои предположения. Поэтому сами поставьте точку тогда, где сочтете нужным…»

Да, нужно поставить точку. Поставить точку! Причем немедленно!

«Вот увидите, Франклин, вас ждет психическая подавленность, уныние и тоска. Этого вам не избежать. Вам предстоит пережить всевозможные тревоги и волнения — совсем как при путешествии по штормовому морю. Нужно попытаться быть сильным, Франклин!»

Сильным… Сильным… Сильным…

Фрэнк осторожно вытянул руки, направив один пистолет на Шеридана, а второй — на Гарсиа. Затем, слегка приподнявшись над землей и закрыв глаза, он с жутким воплем выстрелил из обоих пистолетов. Грохот выстрелов, вспышки огня, отдача пистолетов в руку, запах пороха, крик, боль в бедре — все это смешалось в его воспаленном мозгу. Шеридан и Гарсиа с хрипом рухнули наземь.

Фрэнк замер. Возможно, он так и остался бы лежать в оцепенении, ничего больше не предпринимая… Однако его вдруг охватил гнев, совладать с которым он не смог. Превозмогая боль, Франклин поднялся на ноги и заковылял к распростертому на земле телу Шеридана.

Полковник лежал на животе без движения. Фрэнк ничуть не смутился, увидев поверженного противника, а наоборот, даже воспрянул духом. Он снова прицелился в Шеридана из пистолета и, дико заорав, выстрел за выстрелом всадил всю обойму в спину уже мертвого полковника.

В какой-то момент Фрэнк почувствовал, что сатанеет. Он впервые в жизни стрелял в человека. Более того, всего лишь несколько минут назад он явственно ощутил, что его последний час настал… Душевное потрясение, перенесенное им, вылилось в звериный гнев и желание разорвать этих двоих негодяев в клочья.