Кровавый круг

Площадь в полгектара занимал загон, левая и правая стороны которого закрывались высоким, трехметровым частоколом. Передняя часть представляла собой невысокий плетень, а в самом загоне мирно топтались лошади. Не менее полутысячи голов, выгнанных из стойла на двор. За загоном стояло крепкое рубленое здание конюшни с крошечными окошечками, у стойл.

Умар затормозил у плетня, выскочил из машины и, перемахнув через преграду, погряз в навозе, смешанном с сеном, опилками и землей. Он ринулся вперед, проталкиваясь между лоснившимися крупами лошадей, которые не обращали на него внимания. Фырканье и ржание доносились со всех сторон. Он словно попал на лошадиный пир, в неведомую страну, где не существовало людей, а царствовали грациозные, красивые животные с гордо посаженными головами, черными умными глазами, во взгляде которых читалось снисхождение к двуногому пришельцу.

Умар продвигался вперед. Он хотел подобраться к конюшням и устроить там оборонительный редут. Он знал, что преследователи не уйдут, пока его не уничтожат. Его выключили из игры, и он стал лишним звеном в цепи, человеком, знающим слишком много, опасным свидетелем, способным перейти на сторону противника.

До конюшен оставалось не меньше двухсот метров. Расталкивая животных, он медленно двигался к цели. Но и погоня не отставала.

Человек в темных очках давал распоряжения.

— Крачков, пойдешь левым краем, Лыков — правым, я по центру. Кутасов, обойдешь загон за забором и подберешься к конюшням. Проникнешь через окно вовнутрь и встретишь парня подобающим образом. А не получится, то поджигай сарай, к чертовой матери. Если есть ворота с другой стороны, то блокируй их и поджидай его на выходе.

Один из подчиненных возразил:

— Он может пробраться к боковой стене и перелезть через частокол.

— Вряд ли. Высота превышает три метра. Абсолютно гладкие бревна.

— Можно встать на лошадь.

— Вот тут мы его и снимем, как тетерева с ветки. Нет, он своего носа не высунет. Пригибайтесь ниже. Его можно засечь между лошадиных ног. Он где-то рядом.

Трое перемахнули через плетень, один отправился в обход.

В людской толпе трудно найти человека, в лошадиной — не легче. Загон слишком тесен для такого количества животных, но их вынуждены были выгонять для очистки и проветривания конюшен.

Умар передвигался вслепую. Он знал, что его соперники где-то рядом. В любую секунду он мог на них наткнуться.

Человек в очках присел на корточки и начал всматриваться. Перед ним вырос дремучий лес из стройных ног, перемешивающих мягкий грунт под копытами.

От едкого запаха навоза слезились глаза. Одна из лошадей хлестнула его хвостом по лицу, едва не сбив очки с носа.

— Пшла, дура!

Ствол пистолета вместе со взглядом блуждал из стороны в сторону. Они продвигались вперед. Умар опережал их ненамного. Но он первым добрался до ворот конюшни. Тут его поджидала новая неудача. Ворота оказались запертыми изнутри. Он поднял глаза вверх. На крючке висела стремянка, а под крышей находилось слуховое окно. Высота составляла метров пять. Стоит ему подняться по лестнице выше уровня лошадиных голов, как по нему откроют огонь, и добраться до окна он не имел ни малейшего шанса. Устраивать дуэль вслепую — только патроны терять.

Умар дернул за перекладину лестницы. Стремянка крепко держалась на вбитом в сруб крюке.

Слева возле ворот стояли бочки с водой, а на стене висел кнут. Обычный пастуший кнут с короткой ручкой, трехметровым хлыстом с тремя жалами на конце.

Идея возникла неожиданно. Он даже не обдумывал ее, а взялся за дело. Сняв кнут со стены, он поднялся по стремянке на несколько перекладин так, чтобы подошвы сапог сровнялись с крупами лошадей, и присел.

Тут же послышался первый хлопок выстрела, и пуля вонзилась в стену конюшни чуть выше его головы.

Умар размахнулся, и длинная лента хлыста просвистела над конскими головами. Серпантин вытянулся и хлопнул. Лошади заржали и встали на дыбы.

Умар отвинтил глушитель с пистолета и открыл пальбу, перемежая ее с ударами кнута.

Животные будто взбесились и начали метаться из стороны в сторону, сшибая друг друга с ног. Муравейник ожил, движение началось.

Поднимаясь вверх с перекладины на перекладину, Умар продолжал стрелять, пугая животных и щелкая хлыстом.

Встревоженный табун свалил плетень и ринулся в поле на открытый простор.

Умар достиг слухового окна, выбил плечом раму и проник вовнутрь. Раздался выстрел. Еще одна пуля врезалась в стену. Стреляли в окно. Крошечные воздушки не позволяли пролезть человеку в конюшню, но не мешали проникновению огня. В окошко влетела зажженная головешка. Сухое сено мгновенно вспыхнуло. Повалил синий ядовитый дым.

Умар спрыгнул вниз. Несколько лошадей метались в стойлах. Он вбежал в одно из них, срывая с петли уздечку. О седле думать не приходилось. Взнуздав жеребца, Умар скинул засовы с охваченных огнем створок, сбросил балку и, толкнув ворота ногой, вскочил на коня.

Загон опустел. Умар вылетел из конюшни ветром. Он только мельком успел заметить раздавленные тела, смешанные с навозом и кровью. То, что осталось от его соперников, не поддавалось описанию. Конские копыта сделали свое дело.

Жеребец летел вихрем. Выскакивая в открытое поле, Умар увидел уцелевшего врага, бежавшего к машине.

Он выстрелил ему вслед, не вскидывая пистолета. Пуля достигла цели, и бежавший врезался головой в борт машины, оставив вмятину на передней дверце.

Бойня закончилась. Умар продолжал скакать, направляя поводья к проселочной дороге. Он умел сидеть на лошади, и не один раз эти прекрасные животные спасали ему жизнь.

Девушку довезли до подъезда на машине. Она вышла, взяла швабру, пустое ведро и вошла в дом. Машина проехала метров на десять вперед, и водитель выключил двигатель.

На нижней площадке девушка накинула на себя синий халатик и поднялась на третий, этаж. На площадке стоял полумрак, что соответствовало ее желанию. Она поставила пустое ведро возле квартиры слева, а полное с мусором взяла за ручку и собиралась уходить, как вдруг дверь квартиры приоткрылась. Девушка вздрогнула.

Внизу хлопнула входная дверь, сквозняк вновь пошевелил створку.

Девушка выпрямилась и застыла в ожидании. Наташа училась на четвертом курсе химфака, занималась спортом, считалась сорвиголовой и слыла самой веселой и смелой девчонкой в общежитии студгородка. Именно по этим причинам Венька и доверил Наташе ответственное задание по замене мусорных ведер. Все студенты очень серьезно относились к расследованию Дмитрия Горохова. Они знали о гибели Астахова в Уфе, о ночном шествии с факелами и даже о пленных пассажирах с рейса 14-69.

Наташа выждала несколько секунд и нажала на звонок. Тишина. Ей никто не открыл. Тогда она взялась за ручку и потянула ее на себя. Дверь открылась. Девушка поставила ведро, отложила швабру в сторону и тихонько зашла в квартиру. Шаг за шагом она обошла все помещения и сделала вывод, что жильцы сюда больше не вернутся.

На кухне кавардак, дверцы шкафов распахнуты, вещей нет, постель разбросана. Убегали в спешке.

Наташа включила свет и более тщательно изучила обстановку. Пятнадцать минут осмотра не дали результатов, если не считать газеты, оставленной на столе. Наташа могла бы не обратить на нее внимания, но одно из объявлений было обведено красным карандашом, а газета датирована сегодняшним числом.

Девушка решила прихватить ее с собой. Она спустилась вниз, прошла к машине и села рядом с водителем.

— А где ведро?

— Я нашла что-то более важное, Венька. Поехали на вокзал.

Шофер повиновался. В пути она прочла ему объявление, обведенное карандашом.

— Думаешь, они сели на этот поезд?

— Я ничего не думаю. Я стараюсь разобраться. Так люди не уезжают. Бросить дом и даже дверь за собой не закрыть, будто воздушная тревога прогремела и все ринулись в убежище. Кто-то их спугнул.