Год Ворона (СИ)

Подозрительно смотрю на розетку. Прислушиваюсь. Нет, телевизор что-то бубнит и довольно громко. Да и Мила вряд ли подслушивает. А то ведь, неровен час, бухнет в кофе мальчишке крысиного яду. Или еще каких глупостей наделает.

Разъяснилось и с Айвеном. Оказывается, я помножил на ноль не какого-то отставного морпеха или сраного рейнджера, взятого Берковичем в качестве грубой физической силы. Нифига подобного! Убитый оказался элитным оперативником ЦРУ. Да уж, опасный ты человек, америкашка...

Снова начинает слегка потряхивать - недосып накладывается на понимание того, как мне повезло. По уму, шансов на победу не было - завязавший пару дней алкаш против агента... Однако Удача - дама с норовом и собственными симпатиями. Не пришлось бы только потом за такую симпатию расплачиваться. Сегодня мне подфартило, завтра - кому-нибудь другому. Впрочем, гнусные мысли - долой. Коли везение прет, будем хватать за хвост, пока не сбежало.

Что же общей обстановки вокруг неучтенного специзделия, то приговоренный начальством к смерти "региональный представитель" Беркович знал мало, понимал еще меньше. Все происходящее для себя объяснял происками начальства.

Тем не менее, его бестолковый рассказ, совокупно с исповедью Сербина, неплохо описал ту выгребную яму, в которой мы оказались. Точнее дополнил ее более точными промерами глубины, ширины и качества заполняющей субстанции. Темпы и жестокость зачистки всего этого "братства бомбы" могли свидетельствовать только лишь об одном - амеры подарок из прошлого планируют извлекать и задействовать в своих планах. Как? И думать нет смысла, не имея исходных данных. О том, что я жив, им известно через Серегу. Стало быть, будут искать, пока не найдут.

Что все это меняет в моих вчерашних планах? Да ничего, по большому счету. Разве что Берковича нужно как-то завербовать. Это уже не Витин пьяный магнитофонный базар, это живой свидетель с паспортом гражданина США ... Вот этим, пожалуй, с утра и займусь...

Смотрю на часы. Без пяти семь. Мой организм неожиданно машет рукой на необходимость сна, и я даже не зеваю. Ничего, откат еще поймает. Ближе к полудню-обеду...

Иду на кухню, ставлю чайник на плиту. С туркой заморачиваться нет ни сил, ни желания. Буду хлебать залитый кипятком кофе, делая вид, что так и надо. С горячей кружкой в руках бреду к двери в зал. Стучусь.

Мила распахивает дверь рывком, будто меня и дожидалась. Хотя с таким вниманием обшаривает взглядом, явно в поисках крови или прочих признаков интенсивного допроса, что, скорее всего, действительно, ждала. Лишь бы не прислушивалась.

От телевизора доносятся позывные утренних новостей. Сажусь на спинку дивана. Присаживаться по-человечески опасаюсь. Спать-то вроде бы не хочется, но, стоит только прислониться, как тут же вырублюсь. А этого пока делать не стоит.

Мелькает заставка, и на экране появляются знакомые пейзажи. Оказывается, "пожар на военной базе" уже попал в блок новостей. К приезду репортеров аэродром уже был оцеплен теми самыми солдатами, которых мы с Аланом встретили по дороге в Киев. Естественно, никакой информации СМИшники получить не смогли. Поэтому по всем каналам крутили одни лишь интервью с бекающими и мекающими чиновниками, а также военными, изо всех сил пытающимися говорить на державной мове, но постоянно сбивающимися на русский язык. Интервью щедро разбавлены архивными материалами по взрывам в Кременчуге, Цвитохе и Ново-Богдановке. Изредка поминали Бровары и грохнувшуюся там в пятиэтажку ракету...

Мила, сидящая рядом, то и дело косится в мою сторону, силясь по выражению лица догадаться, каким образом мы с американцем причастны к этим событиям. Но я старательно прячу лицо в кружке. Да и по моей зевающей роже хрен бы что определил даже лучший физиономист ЦРУ.

По версии милиции, причина пожара - несоблюдение правил техники безопасности в подпольном разливочном цеху. Ну и пробитая по неустановленным причинам цистерна, спирт из которой затек на территорию хранилища боеприпасов и вызвал возгорание, с последующей детонацией...

Услышав про это, с трудом удерживаюсь от улыбки. Значит, жужиковское начальство, скорее всего, решит, что тот устранен, а Опоссум то ли зазевался и погиб на пожаре, то ли решил исчезнуть по каким-то причинам, известным ему одному. И это вполне резонно, такая вот "нелепая смерть" - идеальный для агента-чистильщика вариант перейти на нелегальное положение. А это, в свою очередь, означало, что ни покойного Айвена, ни моего полуживого Жужика никто искать не будет.

Решив было возрадоваться, возвращаю себя на землю. Искать не будут их. А вот информацию про бомбу всяко в шредер не засунут. Значит, план набега на Русу по-прежнему в силе. Только очередность задач, похоже, следует изменить. Вначале отловить и выпотрошить Котельникова, который вполне может вывести на истинного "заказчика" всех наших проблем, а потом уж, как на аэродроме поулягутся пожарные страсти, доставать бомбу.

Как именно - сориентируюсь на месте. Бульдозер угоню или суку чекистскую в раскоп спихну. Пусть с мирным атомом разбирается с лопатой наперевес.

Становится ясным "кто", "как" и "почему". Но главный вопрос "что же задумали звездно-полосатые миротворцы", ответа пока нет. Впрочем, они, скорее всего, еще ничего и не задумали.

Со скрипом открывается дверь. Мила оборачивается на звук и только ойкает. На пороге стоит приведение. "Краше в гроб кладут", - успеваю подумать я, прежде чем явившееся нам создание в выпущенной рубашке, торчащими во все стороны волосами и опухшим лицом, на котором отпечатались швы от наволочки, хлопая ресницами и щурясь от яркого света, почти бесшумно перемещается на середину комнаты. Судя по внешнему виду, отходняки у Берковича в полном разгаре. Ну чисто упырь из сказок. Хоть бери кол и ебашь в сердце.

- Вить, а что это с ним? - спрашивает Мила, поджимая под себя ноги и отползая поближе ко мне.

- Забей, - отвечаю. - От обезболки отходит. Приходы у него - мама не горюй!

Беркович стоит, уткнувшись взглядом в экран.

Симпатичная журналистка в мини-юбке и макси-декольте ведет репортаж из холла американского посольства. Пресс-атташе со скорбной рожей несет дежурную чушь на фоне стоящих в окружении венков портретов, перечеркнутых траурной лентой. Удивляет такая оперативность. Точнее отлично укладывается в мою версию ...

- Так это же он! - вскрикивает Мила, переводя взгляд с экрана на опухшую физиономию Алана.

- Ага, он самый, - с готовностью подтверждаю я.

"При этом, - частит журналистка, озабоченно глядя в объектив, - в бункере сгорели все находящиеся там рабочие! А вместе с ними погибли и два гражданина США, - глаза у журналистки испуганно округляются, будто за гибель своих граждан Америка уже пообещала подогнать по Днепру весь свой шестой флот с авианосными группами и отработать по Киеву "томагавками", - представитель консалтинговой компании Алан Беркович, и консультант по вопросам разоружения Айвен Смит, проявили истинный героизм, пытаясь спасти попавших в смертельную ловушку людей. Как утверждают пожарные, температура внутри подземелья достигала тысячи пятисот градусов. Бункер стал братской могилой и одновременно крематорием для всех жертв коррупции и теневой экономики..."

Картинка меняется. Показывают красную "Тойоту" с комментарием, что эта самая машина, обнаруженная у стен сгоревшего цеха, является непреложным доказательством гибели двух американцев. "Японка" засыпана пеплом, на переднем крыле - здоровенная вмятина. Никогда бы не подумал, что на такой уебищной машине могут ездить аж два цэрэушника.

До Жужика наконец-то доходит, о чем и о ком идет речь. Окончательно его добивает зрелище "Тойоты". У Берковича подкашиваются ноги, он хватается за спинку кресла. Губы дрожат, а на глаза, похоже, сейчас навернутся слезы. Ну вот, теперь у меня имеется надежная основа для предстоящей вербовки.