Год Ворона (СИ)

Пока язык Виктора говорил правильные, нужные вещи, смешивая приказы и обещания, мозг лихорадочно осмысливал услышанное. Пожар в Русе и исчезновение Берковича были предусмотрены и ожидаемы, на то был и послан туда Опоссум. Но вот пропажа самого Опоссума никоим образом не укладывалась в план. Возможно, что-то пошло не так, например, не успел сбежать от пожара... Но нельзя исключать и того, что опытный агент почувствовал, угадал шестым чувством масштабы и ставки операции. После чего вполне разумно решил, что со временем очередь зачистки дойдет и до него, так что пора выйти из игры. Сделал необходимую работу, а после исчез, ушел на дно, надеясь, что никто его не найдет.

Почему не сбежал сразу? Чтобы не ломать продуманную схему действий и не вынуждать организаторов все перекраивать на ходу. В таком деле, чем меньше о тебе думают, тем лучше, а для агента, решившего нелегально уйти на покой и замести за собой все следы - важен каждый день

Вполне логично. Неприятно, однако, пока терпимо. Но теперь надо как-то успокоить запаниковавшего Аскинса, который, в общем, сделал правильные выводы. Успокоить. И как можно быстрее нейтрализовать. Морган не служил в армии, но в своих иракских приключениях убедился на практике - если человек пошел вразнос и сорвался, то он, как плохо склеенная ваза, уже не станет прежним и может окончательно расколоться в любой момент.

Но, как оказалось, у Аскинса было свое понимание того, как следует обеспечить его душевное спокойствие.

- Виктор, ты слышал про "правило мертвой руки"? - неожиданно мягко, почти задушевно вопросил киевский резидент.

Мгновение советник пытался понять, о чем говорит далекий оппонент, а затем почувствовал, как холодок скользнул вдоль позвоночника.

- Чед, надеюсь, ты не сделал того, что я думаю ... - Морган выдержал паузу, подталкивая Аскинса к конкретике.

- Именно! - теперь в голосе резидента слышалось откровенное злорадство. - Я знаю кухню, если помнишь, я сам побыл заместителем директора ЦРУ! Вы начали убирать всех, кто знает об это траханном бомбардировщике и заряде, и скоро доберетесь и до меня!

- Придержи язык, болтун! - уже не сдерживаясь, рявкнул Морган.

- И поэтому я застраховался, - продолжил Аскинс, не обратив внимания на окрик советника. - Фонограмма с признанием Сербина, пакет документов и мои пояснения спрятаны в укромном месте. Человек, что ее хранит, никак со мной не связан, вам его не найти. И если я вдруг куда-то исчезну, то не пройдет и суток, как все это появится на ЮТубе...

Морган сжал планшет с такой силой, что едва не переломил аппарат. Стекло экрана едва слышно хрустнуло, но создание сумрачного гения Стива Джобса с буддийской стойкостью выдержало испытание.

- Поэтому повторю - сужайте круг, как хотите, но я останусь среди неприкасаемых! - закончил Аскинс.

Морган несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь вернуть самоконтроль.

- Чед, я понимаю твое состояние, но ты ошибаешься, - произнес он, наконец. - Давай возьмем тайм-аут, чтобы ты успокоился, а после все обсудим, лучше лично.

- Я совершенно спокоен, - ядовито ответил резидент. - Особенно теперь, когда ты в курсе моей страховки.

- Ты совершаешь большую ошибку, - Морган решил, что тень угрозы будет не лишней. Вряд ли Аскинс одумается, но вдруг... - Ты угрожаешь тем, кто тебя и так ценит, вместо того, чтобы сотрудничать.

- Плевать, - лаконично ответил резидент и отключился.

Завершив разговор, советник положил телефон на столик и глубоко задумался. Минут через пять он взял планшет, осторожно и медленно, словно аппарат обжигал пальцы. В голове у Моргана эхом отдавались его собственные слова, сказанные совсем недавно Джамалю, и ответ террориста.

Поэтому я должен иметь аварийный контакт на крайний случай ... Причем в обе стороны. Не исключено, что вы захотите в срочном порядке поставить меня в известность о чем-то крайне важном и неотложном.

И кто бы мог подумать, что связь действительно понадобится, причем так скоро?..

Стиснув зубы, Морган, решительно отгоняя призрак сомнений, открыл электронную почту и набросал текст короткого сообщения. Палец Виктора завис над иконкой, советник закрыл глаза и, пробормотав короткую молитву на родном языке, коснулся экрана. Дождавшись уведомления, что послание благополучно ушло адресату, Морган положил планшет и потер гудящие виски. Теперь оставалось только ждать. И надеяться, что он не ошибся в Джамале.

Налив себе стаканчик виски, советник мимолетно подумал о несчастном идиоте - Берковиче, благодаря которому заварилась вся эта каша. Но о мертвых - либо ничего, либо в некрологе ...

32. Смерть шпиона

До квартиры добрались без приключений. По уму, тащить гражданина Берковича в нашу берлогу не стоило. Но отпустить его - то же самое, что выйти на Крещатик с плакатом "Вот он я! Хватайте!" А убивать парня просто так, по принципу "шоб не було!", рука не поднялась.

Окна квартиры не светятся, но Мила не спит. Не успеваем выбраться из лифта, как начинают щелкать многочисленные замки. Дверь открывается. Девчонка стоит на пороге все в том же лолитском прикиде малолетней давалки. С кухни на площадку тянет многообещающими запахами. Если бы не стонущий под боком Беркович и не общая задолбанность организма, отвыкшего от суточных, считай, марш-бросков, можно было подумать, что никуда я и не уезжал. Так, выходил во двор пива бутылочку всадить.

- Ой, а это кто? - спрашивает Мила, запустив нас в прихожую.

- Трофей, - хмуро отвечаю я. - Вырван из клыков кровожадных акул империализма. Американец, если что. Зовут Алан, поживет пока у нас. Под домашним арестом.

- Американец? - переспрашивает девчонка, в глазах которой загорается непонятный мне огонек. - Тощенький какой!

Проталкиваю Алана вперед, закрываю дверь.

- Он, кстати, ранен немножко...

Мила снова ойкает и бросается за аптечкой. Точнее, за малым медицинским набором, который мы собрали попутно с обновками.

Разуваюсь сам, стягиваю обувь с Жужика. Шпион, не мигая, пялится в зеркало, висящее в коридоре и под моими толчками задирает ноги. Сначала правую, затем левую. Разув, заталкиваю героя в свою комнату, сажаю на диван.

- Без глупостей, это специальный апартамент, здесь все под контролем!

Жужик в полном ступоре и неожиданностей особых не жду. Но мало ли, вдруг его переклинит, и пленный рыцарь плаща и кинжала решит вдруг вынести стекло табуретом и поорать в окно, призывая на помощь Капитана Америку и прочих бэтменов и пидерменов?

Мила прибегает с аптечкой и бестолково кружит по комнате. С трудом отогнав ее к входу, стаскиваю с Жужика рубашку и начинаю обрабатывать наспех перевязанную рану. Беркович тощ, как жертва голодомора, словно и не из страны победившего фаст-фуда приехал. Или у него глисты просто?

Не обращая внимания на вопли Алана, отрываю успевший уже присохнуть бинт, заливаю перекисью. Беркович, услышав шипение, округляет в испуге глаза, но ничего страшного не происходит. Для страховки плескаю хлоргексидином. По уму лучше бы, конечно, зашить, но необходимого инвентаря нет, поэтому обойдемся и так. Вот если бы проникающее, с огнестрельным переломом, то да, потребовалось бы нечто большее, чем подручные средства. А так пуля прошла по касательной. Следом обильно смазываю левомеколем. Кое-как пристраиваю тампон и с помощью Милы сооружаю повязку.

Дождавшись конца медицинских процедур, боец вырубается в сидячем положении. Аккуратно, чтобы не разбудить, укладываю. Парень немного возится и начинает сопеть. Повоевал я, блин! Похоже, еще одно дите на мою многострадальную голову...

Захожу в ванную, наскоро плескаю холодной воды в лицо. Спать бы завалиться, но нужно ковать железо, не отходя от кассы.

- Мила!

- Да? - тут же суется в дверь девчонка. На языке у нее явно крутится не одна тысяча вопросов. Нет ни времени, ни желания заниматься пересказом ночных событий.