Бедняга Смоллбон. Этрусская сеть

Брук уставился на мэра, наморщив лоб, потом, наконец, улыбнулся («Господи Боже, он улыбнулся!» - сказала себе Элизабет) и воскликнул: - Марко! Черт возьми! Как здорово, что мы встретились! Ты растолстел и просто пышешь здоровьем!

- Ну да, ну да, - ответил мэр, - Молодость ушла, и юношеская фигура - следом.

Когда мы виделись последний раз, я был худ и голоден. И счастлив. Не затронут цинизмом зрелого возраста. Искатель приключений с мечом в руке…

- Полагаю, это было во время войны? - спросил сэр Джеральд.

- Осенью 1943, - ответил Брук. - У Валломброзы. Я бежал из лагеря военнопленных на север. Тогда Марко… Кстати, тебя в самом деле зовут Марко?

- Партизанская кличка. Но мне очень приятно услышать её снова…

- Марко командовал отрядом добровольцев и несколько недель я пользовался его гостеприимством.

- Гостеприимством! - воскликнул мэр. - Да уж! И тогда же мы устроили горячий прием этим немцам - очень горячий! И теперь есть что вспомнить.

- Кажется, гонг, - сказал сэр Джеральд. - Пойдемте за стол, пожалуй? Иди вперед, Тесси. Так, все в порядке. Синьор мэр, будьте любезны, садитесь напротив меня.

Между моими дочерьми.

- Как жрец, окруженный весталками, - пробормотала Элизабет.

- Мисс Плант - по правую руку от меня. Том, идите сюда, садитесь по левую руку.

Брук и Мосс сядут посередине, так. Надеюсь, все едят омара? Я их обожаю.

- Я перестала есть омара ещё ребенком, когда потонула «Лузитания», - заявила мисс Плант.

- Я предвидел, что кто-то может их не любить, - с готовностью предложил консул, - и на замену распорядился приготовить пирожки с мясом.

Мисс Плант пригорюнилась. Ей уже не раз удавалось испортить настроение за столом, заявив, что не ест главное блюдо, но и пирожков ей не хотелось.

Тут же перестроившись, она сказала:

- Но моя дорогая мамочка мне всегда говорила, что за столом привередничать не следует. Я тоже буду омара.

Бруку стало любопытно, действительно ли у сэра Джеральда в резерве были пирожки, или он просто мастерски сблефовал в этом гастрономическом покере.

- У нас в штате Мэн омары - излюбленная еда, - сказала Харфильд Мосс. - И ещё устрицы.

- Вы приехали прямо из Англии, мистер Проктор? - спросила мисс Плант. - Наша английская публика тут, во Флоренции, вам, обитателю шумного Лондона, покажется слишком старомодной.

Том Проктор, жизнь которого проходила между фермой в Херфордшире, адвокатской конторой на Бедфорд Роуд и консервативным клубом «Атенеум», был несколько удивлен, но ответил, что Флоренция представляет для него приятную перемену.

- Она приятна не в сезон, - сказал сэр Джеральд. - Но теперь сюда заявились не меньше двадцати тысяч туристов. В большинстве своем - британские граждане, и не меньше половины из них потеряет паспорта и примчатся ко мне за помощью. Я уже думал, что стоило татуировать туристам номер их паспорта на руках.

- Все равно потеряют, - заметила Элизабет.

Мисс Плант за свою долгую жизнь усвоила почти королевские манеры. Следила за тем, чтобы всем её подданным досталось от неё внимания поровну, и никогда не задавала вопросов, скорее, константировала факты. Повернувшись к Харфильду Моссу, она сказала:

- Вы приехали из Америки и интересуетесь коллекциями античных древностей.

- Да, но не всех, - ответил Мосс. - Это было бы слишком широкое поле деятельности. Я лично интересуюсь римскими и этрусскими антикварными изделиями.

Преобретаю их для собраний Фонда Мосса.

- Что за совпадение!

- Совпадение, мисс Плант?

- Ну, вас зовут Мосс и вы занимаетесь собраниями Фонда Мосса.

Американец, улыбнувшись, ответил:

- Не такое уж совпадение, если учесть, что это я его основал. Это моя частная благотворительная организация.

- Чему я всегда завидовал, так это вашему законодательству, - заметил Том Проктор. - Насколько я знаю, если вы закупаете что-то для художественной или благотворительной организации, то освобождаетесь чуть ли не от всех налогов. Это так?

Хапфильд Мосс с удовольствием пустился в объяснения сложностей американского налогового законодательства и мисс Плант пожалела, что вообще затронула эту тему.

Решив перенести огонь через стол, она начала:

- Ваша галерея, должно быть, любопытное место, мистер Брук. Такая уйма книг! От одной мысли о них у меня начинается мигрень.

- Но я не обязан их все прочитать, лишь продать, - сказал Брук. Его заинтересовало кое-что из рассказа Мосса. - Вы сказали, что в вашей области появилось нечто сенсационное. Я полагал, находки в Каэре были последними…

- Не хочу утверждать, что уже обнаружено, скорее нужно сказать - ожидается.

Некоторые наши организации были предупреждены - тут Мосс сделал драматическую паузу, намотал спагетти на вилку и отправил их в рот, оставив слушателей в напряженном ожидании, затем спокойно прожевал и продолжал, - предупреждены, чтобы были наготове.

- Наготове? Из-за чего? - спросила Элизабет.

- Знай я это, мисс Уэйл, владел бы информацией, за которую большинство коллекционеров готово отдать что угодно. Может идти речь о серебре или драгоценностях. Последняя крупная находка, попавшая на американский рынок - тот серебрянный шлем, что в чикагском музее. Я случайно узнал, сколько отдал за него музей, и можете поверить, это весьма немало.

- Как же эти вещи попадают в Америку? - спросила Тесси. - Я полагала, итальянцы не разрешают вывоз…

- О таких вещах лучше не спрашивать, - заметил сэр Джеральд.

- Если честно, - ответил Мосс, - то я не знаю. Я просто плачу - то есть плачу из средств фонда - какой-нибудь известной фирме в Риме, и они устраивают все как надо. Подробности меня не интересуют.

- Но если груз не дойдет?

- Мне будет очень жаль, - серьезно ответил Мосс. Но все же решил переменить тему.

- Это правда, мисс Плант, что вы пережили во Флоренции всю немецкую оккупацию? - спросил он.

- Естественно. Я не считала нужным срываться с места изза кучки надутых дураков в сапогах. В Винцильяте во время первой мировой войны был лагерь немецких военнопленных; мы видели их. Те, по крайней мере, были джентельменами, чего никак нельзя сказать о военных Гитлера. Вульгарные выскочки, не имеющие никакого понятия, что такое воспитание и приличное поведение.