Уйти нельзя остаться

льник утром.

– Лешка, я не забыла, честно! Я позвоню сегодня нашему старосте, он наверняка помнит подробности! Или, хочешь, я дам тебе его телефон и предупрежу о твоем звонке?

Голос ее был полон ленивой неги. Со всей очевидностью, мысли ее витали далеко от тех происшествий, которые волновали ее столь недавно…

Алексей выбрал последний вариант. Записав номер бывшего старосты класса, Миши Пархоменко, он тут же созвонился с ним и, не откладывая дела в долгий ящик, условился о встрече.

Время, которое оставалось до встречи со старостой, Алексей посвятил разговорам с судебными экспертами.

Первый звонок был Миле.

– Я ничего не нашла… – с сожалением проговорила она. – Проделала кучу анализов, но никаких посторонних субстанций в крови Роберта не обнаружила…

Не обнаружила так не обнаружила. Ничего не попишешь.

Второй звонок Алексея потревожил его давнего и надежного советчика, еще со времен Петровки, который по роду деятельности был судебно-медицинским экспертом, а по призванию – философом. Дмитрий Львович давно вышел на пенсию, но Кис знал, что на его знания и опыт можно полностью положиться.

Говорить с ним по телефону о деле было бы неуважением. Дмитрий Львович не принял бы ни денег, ни подарка за свои советы, и минимум вежливости и почтения к нему Алексей мог выказать лишь самоличным визитом, даже если вопрос был на две минуты.

К счастью, Дмитрий Львович оказался свободен и согласился уделить сыщику «две минуты». Алексей купил в булочной ванильные сухарики, которые старый судебный эксперт всегда любил, и отправился в гости.

Разумеется, «две минуты» – это две минуты о деле, но беседа со старым судебным медиком имела свой ритуал, куда более долгий, и ему необходимо было следовать.

Алексей не часто беспокоил его своими вопросами, а стало быть, не часто с ним и виделся. И теперь ему предстояло дать подробный отчет обо всей своей жизни, протекшей со времени их последней встречи.

– Женился? Это дело хорошее! – говорил Дмитрий Львович, обмакивая ванильный сухарик в чай. – А помнишь, я всегда говорил тебе, Леша: такого парня, как ты, бабы на руках носить должны! А ты все спорил со мной!

– Да я не спорил.

– Ну, не верил… А я тебе говорил: найдется та, которая тебя оценит так, как ты того достоин. А ты ведь не верил, признай!

– Было дело, – соглашался Кис.

– А видишь, прав я оказался… И деток у вас двое, ты сказал?

– Двое, близнецы. Мальчик и девочка.

– Еще парочку нужно!

Алексей не возражал. Пустое это дело, он давно усвоил, – возражать Дмитрию Львовичу.

– Я через эти вот руки, – Дмитрий Львович вытянул вперед кисти, которые, постарев, не потеряли своей красоты: крупные, сильные ладони с длинными и мощными пальцами, – столько смертей пропустил! Столько детей безвинных, столько женщин красивых в детородном возрасте, которые могли бы украсить население Земли своим потомством… Никто так не чувствует таинство жизни, чтоб ты знал, как прозектор! Вскрывая человеческое тело, ты постигаешь его совершенство! Знаешь,