Смерть по вызову

аю, ты об этом думаешь.

– Ни о чем я не думаю, – соврал Вербицкий. – Мне просто жаль, что мы расстаемся. Мне будет тебя не хватать.

– Еще бы, – Маргарита Павловна усмехнулась. – Найди дуру, чтобы так рисковали из-за тебя. Нет таких больше.

– Кстати, от психов этих ни вару, ни навару. Психов их родственники ещё до меня обобрали. На прошлой неделе ты устроила мне веселый вечер. Приезжаем по твоему адресу. Коммунальная квартира, бедность такая, что сразу понятно: ничего кроме блох здесь не нацепляешь. Посередине кухни стоит такой амбал под два метра, совершенно голый, а в руках у него опасная бритва. Время от времени он надрезает себе вену на руке, сливает кровь в банку, затем в эту же банку мочится. Кипятит эту смесь на газу и пьет. И так продолжается вторые сутки. Соседи то плачут, то звонят в милицию, то пытаются уговорить этого дебила уйти в к себе в комнату. Я вошел в его берлогу. Спортивные мыты, боксерская груша, гантели, штанга. Из вещей только тряпки дешевые. Позвонил психиатрам, мол, ошибка, не мой клиент. А они говорят: вы приехали, вы с ним и разбирайтесь. Звоню в милицию, они мне: психи не по нашей части, приедем, когда зарежет кого-нибудь.

– И чем дело кончилось?

– Нам пришлось его госпитализировать. С психами нужно разговаривать, спорить, это их успокаивает. Я завел разговор с этим мужиком. А он стоит голяком посередине кухне, перекладывает из руки в руку свою бритву и смотрит то мне в глаза, то на плиту, где булькает в миске моча с кровью. Я с ним разговариваю, а сам прикидываю: порежет он меня или не порежет? И так мы с ним беседовали минут десять. Мой фельдшер Одинцов зашел ему за спину и сделал удушающий захват. А мы с водителем навалились на руки, выбили бритву и надели наручники. Ковбойская работа.

– На меня не за что обижаться, – Маргарита Павловна захрустела конфетой. – Сам просил: на худой конец давай хоть психа. Мне больные о своих доходах не отчитываются. И каждый раз посылать тебя на «авто», сам понимаешь, не могу.

Вербицкий потушил окурок в пепельнице, встал и подошел к окну: беспросветная мгла позднего зимнего вечера, облепленный снегом фонарь. Ни машин, ни пешеходов. Он прошел в комнату, зажег свет, надел рубашку и повязал галстук.

– Еще хоть парочку вызовов на «авто» сделай, – попросил Вербицкий, застегивая в прихожей «молнию» куртки.

– Постараюсь, – кивнула Маргарита Павловна. – И можешь больше со мной не делиться. Сделаю просто по старой дружбе.

– Просто придти в себя не могу после твоего сюрприза. Так и не понял, зачем ты уезжаешь.

– Хочу жить по-человечески, – Маргарита Павловна вертела в пальцах пуговицу халата.

– Все этого хотят, – Вербицкий надел пальто.

Глава 9

Доцент кафедры современной рыночной экономики Олег Десятников славился в институте своей прекрасно поставленной устной речью, тем блеском, с которым он мог провести семинар на самую безнадежно скучную тему. Десятников, убежденный в том, что экономические парадоксы куда эффектнее самых смешных анекдотов, гордился,