Нумизмат

— Москва — это хорошо, — Макеев покосился в сторону своего начальника по расформированной бригаде. Оперативник в своё время высказывал мнение, что Силин ехал не просто куда глаза глядят, а именно в столицу, но его версию дружно отвергли.

— А кто в Москве приобрёл коллекцию, они не говорили? Может, называли какие-то фамилии?

— Да… банкир один… фамилия такая, как у диктора… — Чувствовалось, что девушка устала, капли пота выступили на её лице. Доктор тревожно тронул за плечо Макеева, но тот поднял в ответ указательный палец — один вопрос.

— Диктор — мужчина?

— Да… старый.

— Ухов? — подсказал Ефимов, у него самого на лице от напряжения выступил пот.

— Нет, лысый..

— Балашов! — в один голос воскликнули Федор и Ефимов.

— Да! — последним усилием выдохнула Нина и прикрыла веки. Из уголка глаза медленно проползла вниз слеза.

— Спасибо, Нина, огромное вам спасибо! Выздоравливайте скорей!

Осторожно, но с чувством пожав вялую руку девушки, Макеев первым вышел в коридор. Там им пришлось под руки отводить Филиппова обратно в палату, у его койки и произошёл первый «разбор полётов».

— Вот это да! Вот это мы «индюка» подцепили! — радовался Ефимов. — Сам Балашов! Такая шишка и занимается скупкой краденого!

— Кто тебе сказал, что он купил эту коллекцию? Её ему могли подсунуть под чужими документами, может быть, он вообще посредник, и она сейчас уже где-нибудь за бугром! Зачем ему, с его миллиардами, мелочиться и скупать краденое? — возражал Макеев. Машинально он закурил сигарету, но тут же вспомнил, где находится, и, чертыхнувшись, загасил её. В это время подал голос лежащий на животе Филиппов.

— Интересно, а Силин его тоже замочит?

Этот новый взгляд на проблему удивил даже изощрённого Макеева.

— Ты думаешь, он способен и на такое?

— Ты же сам говорил, что Силин идёт по следу коллекции и убивает всех, кто приложил к этому делу свою руку , — напомнил оперативнику Ефимов.

— Ну это-то вряд ли. Ты представляешь, как охраняют таких людей, как Балашов? Но вот предупредить московских сыскарей стоит. Силин бродит сейчас где-то в столице. Он фанатик и пойдёт до конца. Я бы ждал его там, рядом с этим банкиром. Хорошая была бы ловушка.

Домой Ефимов и его более старший коллега возвращались уже поздно ночью, благо жили рядом и не так далеко от больницы.

— Как ты все-таки решился её расспросить, а Федор? Ну давай, колись? Как это вообще у тебя все получается? — допытывался Ефимов.

— Не знаю. Взгляд её меня удивил, такой осмысленный. — Говоря это, Макеев несколько нервно оглядывался по сторонам.

— Ты чего это? — удивлённо спросил Ефимов.

— Ты вот спрашиваешь, как это у меня получается, а я тебе и сказать не могу, знаю только одно: что-то мне в последнее время тревожно. Хорошо хоть, Машка из нашей дыры перебралась, да и жена, если что, плакать уже не станет.

Ефимов знал, что супруга Макеева умерла два года назад от рака, а дочь, отучившись в Питере, так и осталась жить в Северной Пальмире. Но подобное откровение оперативника повергло его в шок.

— Ты что, Андреич, с ума сошёл? — По отчеству Макеева Ефимов назвал впервые. Внешний облик и мальчишеские манеры приучили всех называть оперативника по имени, и это несмотря на седую голову и сорок два прожитых года. — Что за настроение у тебя? Выбрось все из головы!

— Пробовал, не получается. Чувствую, шкурой чувствую что-то нехорошее. Что-то у нас в городе не то. Вроде бы все затихло, но.. Два моих лучших стукача срочно перекочевали в мир иной, одного вообще найти не могу.

— Убили?

— Непохоже, скорее сам сбежал. Семью оставил, дело прибыльное. Ты тех кавказцев из «Милана» помнишь?

— Те, что с Тягуном встречались?

— Да. Судя по всему, это чеченцы к нам пожаловали.

Остановившись, он достал очередную сигарету, машинально протянул её Ефимову.

— Знаешь, как я все это читаю? Грузины с чеченами всегда враждовали. Но тут началась заварушка из-за Чалого, грузин хоть и было меньше, но вооружены они были гораздо лучше. Вспомни хотя бы гранатомёт, и не «Муха», а РПГ и три автомата против пистолетов и двух «узи» нашей местной шпаны. Не секрет, что чеченцы сейчас больше всего оружием и торгуют, у них его сколько хочешь. Снабдив Важу, они подкатили с тем же предложением к Тягуну, он не против, встречаются в «Милане», обо всем договариваются, может даже, берут деньги, но!..

Он снова остановился, посмотрел снизу вверх на более рослого Ефимова и торжественно докончил свой монолог.

— Тут его чечены сдают Важе.

— Почему? С чего ты взял, что они его сдали? — удивился Ефимов.

— Потому что грузины уже знали, что встреча будет в ресторане.

— Постой, я сейчас тебя поймаю на слове. Ты же сам говорил, что грузины и чеченцы между собой враждуют? А тут они вроде и заодно.

— Хочешь докажу?

— Давай.

— Помнишь тот крючек который по словам Филипова звякнул за нашей спиной?

— Ну.

— Так вот, с момента приезда чеченцев прошло не более пятнадцати минут. А мы теперь знаем что Важа со своими абреками прятался в Дубовом, это сорок минут на предельной скорости даже для «Мерседеса». Так что знали они, заранее знали о этой встрече.

— А зачем это надо чеченцам?

— Чечены этим сразу убивают двух зайцев: убирают Тягуна с его братвой и натравливают нас на Важу с его джигитами. И вот тебе результат: город чист, как после бани, приходи и бери его тёпленьким.

— Да, красиво у тебя получается, — признался Николай. — Только жутковато.

— Самому тошно. Тут ещё это…

— Что?

— Тех двоих моих сексотов перед смертью здорово пытали. Ну а выбить они могли только одно — моё имя.

— Ну и что ж ты молчишь?! — в полный голос рявкнул следователь. — Надо же меры принимать, охрану ставить, рейд по городу провести, РУБОП подключить!…

Макеев прервал его тихим смехом:

— Если им надо, они любой ценой убьют. Снайпера на крышу сунут, машину взорвут. Есть у меня надежда, что я их все-таки опережу. Не сегодня, так

завтра должен я узнать, где у них нычка. Оружие — это даже не наркотики. Место много занимает. Да и сам я немного подготовился.

Он отогнул ворот куртки.

— Второй день в бронежилете парюсь. Так что не переживай. Все будет нормально. А все эти рейды — мура. Только спугнём зря. До завтра!

Он пожал Ефимову руку и повернул на свою улицу. А тот долго ещё стоял на перекрёстке, наблюдая, как в свете фонарей то появляется, то исчезает хрупкая фигура оперативника. Вот он свернул за угол, Ефимов только развернулся, чтобы идти к себе, как в стороне, куда ушёл Макеев, вспыхнула резкая и частая перестрелка.

Николай рванул из кармана пистолет и побежал, на ходу досылая в ствол патрон. Так быстро он не бегал ещё ни разу в жизни. Лёгким не хватало воздуха, перед глазами от напряжения плавали кровавые круги, а Ефимову казалось, что он все равно бежит слишком медленно. Впереди по-прежнему гремели выстрелы, и это придавало ему силы.

«Держись, Федька! Держись, Андреич!» — эта мысль вместе с пульсом непрерывно билась в голове следователя. Он был уже близко, когда резко и оглушительно прогремела автоматная очередь. После неё наступила тишина, а затем взревел двигатель автомобиля. Выскочив из-за угла дома, Ефимов сразу увидел на асфальте три неподвижных тела. Метрах в тридцати от него под аркой проходного двора горели габаритные огни машины. Она уже трогалась, когда Ефимов, упав на одно колено, поднял двумя руками пистолет, поймал на мушку тёмный силуэт и всадил в него всю обойму. Он был уверен, что попал, но машина все-таки проскочила проходной двор и исчезла за поворотом. Ефимов скрипнул зубами и побежал назад, туда, где лежало на земле маленькое тело Макеева.

Было темно, и лишь опустившись на колени, Ефимов понял, что произошло. Те двое, что попытались зажать оперативника в проходном дворе, не имели никаких шансов. Все их выстрелы пришлись в бронежилет, Федор же стрелял точно. Когда упал и второй киллер, Макеев подбежал к нему, склонился над телом, но предательская очередь сзади, из темноты подъезда, пришлась точно в затылок….