Золотой мальчик

Ну вот мы и приехали. Что там происходит у брата? Кто сел на его телефоны? Или его вообще под колпак посадили?

Только мы вышли из машины, как вокруг нас появились, словно из-под земли выросли, какие-то люди.

— Положить руки на машину, не двигаться! — скомандовал кто-то.

Я растерянно оглянулась на Михаила Андреевича, он вёл себя совершенно невозмутимо и не проявлял никаких признаков беспокойства.

Я последовала его примеру, повернулась лицом к машине и положила руки на крышу. Артур и шофёр сделали то же самое. Нас быстро обыскали, весьма поверхностно, у меня только в карманах куртки проверили. И то пару раз ладонями сверху хлопнув.

После этого нам разрешили повернуться. Подошёл невысокий человек в тёмных, не по погоде, очках, в хорошем пальто, без шляпы, седой. Он подошёл сразу к подполковнику. Я поняла, что весь этот балаган ради него, а мы это так, статисты.

— Подполковник Капранов? — спросил подошедший, снимая очки.

— Он самый, только в отставке, — согласился немного насмешливо Михаил Андреевич. — А это что за цирк?

— Я — полковник Михайлов, Константин Валентинович, — представился вместо ответа, подошедший и потянулся за документами.

— Можно без бумажек, — остановил его подполковник.

— А вдруг мы бандиты? — прищурился седой.

— Бандиты сперва стреляют, потом уже командуют "Руки вверх!", и манеры у них другие, стиль.

— Допустим, — кивнул седой. — но как вы в таком случае понимаете, мы ждали именно вас.

— Нас? — переспросил подполковник.

— Не вас всех, а именно вас, подполковник Капранов. Именно вас, персонально.

— Так может мы тогда пока пойдём в банк? Там нас ждут, — спросила я.

— Я попросил бы вас не торопиться. Мы сейчас переговорим с подполковником, а потом решим, кому куда идти.

— Это что — означает, что мы арестованы? — удивился Артур.

— Кто вам сказал? — развёл руками седой.

— Тогда почему вы ограничиваете нашу свободу передвижения?

— Не вашу, а подполковника. И то временно. И вас я не ограничиваю. А весьма любезно прошу подождать, пока мы переговорим с Михаилом Андреевичем. Я всё вежливо произнёс?

— Вполне, — буркнул Артур.

— И доступно пояснил?

— Доступно, — подтвердил Артур.

— Вас не затруднит моя просьба. Тем более, что беседа наша с Михаилом Андреевичем будет весьма краткой, как я понимаю, его ждут, и мы не смеем его надолго задерживать.

— Подождите немного, — попросил подполковник. — Всё равно они вас не отпустят, только время зря терять будем. Я слушаю вас.

Это он уже обращаясь к седому. Тот сделал шаг к нему и попросил:

— Могу я посмотреть ваши документы. Так, на всякий случай.

Он явно засмущался, к чему, видимо, не привык, потому что заметно рассердился и посуровел.

— Конечно, конечно, — развёл руками Михаил Андреевич, — без проблем.

Он полез во внутренний карман, но тут же изменился в лице, оно стало немного растерянным и смущённым. Он похлопал себя по карманам и сказал:

— Извините, но оставил дома бумажник. Может, так поверите, что я — это я? А если хотите, то можно кого-то послать за документами.

— Не нужно, обойдёмся так, — махнул седой. — Как нам стало известно, вы ведёте частное расследование дела о похищении мальчика. Не надо спорить, мы профессионалы и рассказывать сказки не будем. Ладно?

— Я, собственно, и не собирался, — пожал плечами Михаил Андреевич. — Я ещё ни от чего не отказывался, как и не соглашался ни с чем. Я пока слушаю.

— Хорошо. Тогда не буду ходить вокруг да около. У меня есть сведения, что вы во время операции по освобождению мальчика в Мытищах пользовались незарегистрированным оружием, нарушили ряд своих полномочий и нарушили ряд пунктов вашей лицензии. Словом, у меня есть все основания задержать вас на определённый срок.

— Допустим, — удивился подполковник. — Но что это вам даст, и зачем вам это?

— Да собственно ни за чем, — хитро улыбнулся седой. — Но это на тот случай, если мы с вами не договоримся.

— С вами? А о чём? Не понял.

— Сейчас поймёте. Суть проста. Дело это взято на контроль самим министром. Нас долбят со всех сторон. И больше штурмов Зимнего, как в Мытищах, я не хочу. Мне известно, что некто Соколик звонил Кораблёву-отцу и предложил вернуть ребёнка. У нас есть основания сомневаться в том, что ребёнок жив, или в том, что он находится в руках у этого Соколика. Кстати, мы кое-что узнали про него.

— И что же?

— Он в некотором роде ваш коллега. Офицер частей спецназа. Очень хорошо подготовленный. Но после увольнения в запас спился, потерял семью, квартиру, стал бомжем и в конце концов неизвестно как попал к бандитам. Вероятно, хочет начать новую жизнь и рвётся к деньгам. А может, потерял человеческий облик и совсем опустился, теперь всё что ему нужно — деньги.

— Возможно, ну и что?

— А вот что. Самодеятельности больше не будет. Но отец мальчика ищет возможностей обойтись без милиции. Я его понимаю, если бы не было двух таких тяжёлых проколов, как в Мытищах и на Николо — Архангельском кладбище, я не стал бы настаивать, но после этих эпизодов я не могу пустить дело на самотёк.

— И что вы мне предлагаете? Удалиться?

— Нет, подполковник. Я предлагаю вам пройти с нами, мне хотелось бы, чтобы вы были рядом. Я не хочу всё время думать о том, где вы находитесь и чем занимаетесь.

— То есть, вы меня фактически арестовываете?

— Пока нет, хотя и могу сделать это. И сделаю, можете не сомневаться, если вы откажетесь.

— От чего?

— Я предлагаю вам присутствовать при проведении операции по освобождению мальчика.

— В качестве зрителя?

— Нет, — ответил глядя ему в глаза седой. — В качестве консультанта. Нам понадобится ваш опыт, а вам — наши технические возможности.

— У меня всё равно нет другого выбора. Я согласен.

— Очень рад. Искренне. Но попрошу не подводить меня. Я беру на себя огромную ответственность, подключая вас к операции.

Это он уже ко мне и Артуру. Ничего себе. Впрочем, спорить бессмысленно. Я молча кивнула головой, а Артур вопросительно посмотрел на подполковника. Тот кивнул ему.

— Давай, Артур, тут действительно дело требует больших сил, время одиночек прошло. Ты поезжай ко мне, жди. Я тебе позвоню сразу, как только хоть что-то прояснится. Ладно? И знаешь что — будь любезен, привези мне мой бумажник, у меня там все документы. Мало ли что.

— Хорошо, Михаил Андреевич. А куда привезти бумажник?

— Привезите прямо сюда, у вас возьмут и передадут, — нетерпеливо ответил седой.

— Только я тут зайду на несколько минут к приятелю, он рядом живёт, пока я здесь. Мне ему нужно кое-что передать. А потом сразу съезжу за бумажником. Ладно?

— Ну конечно, мы ещё долго тут будем.

Седой сделал знак подполковнику следовать за ним и направился к банку. Подполковник пошёл следом. Остальные люди, окружавшие нас, разошлись по всему двору и словно растворились в нём.

— Ты к метро? — спросила я Артура.

— Да, только я там налево, мне нужно на Волхонку, к приятелю зайти, а потом поеду к Михаилу Андреевичу. Так что вы, если что узнаете, звоните прямо туда, ладно?

— Ну конечно, — рассеянно ответила я.

Я думала о своём. Мне было о чём думать и о ком волноваться. Возле метро мы расстались. Артур пошёл на Волхонку, в сторону музея изобразительных искусств, а я, постояв возле входа, стала быстро спускаться в метро.