Путь Черной молнии (СИ)

Он не стал ничего говорить, на сегодня и так хватило приключений. Сашка постучался в дверь к завхозу и вошел в каптерку. Он достал со своего мешка пакет, который ему накануне вручил Равиль и, развернув, протянул завхозу.

- Сань - это что?- удивился он.

- Толян, сделай доброе дело, мне нужно четыре спальных места, можно пока посередине секции, потом будет видно - это чай и курево, если возникнет какой вопрос с мужиками, не жалей, будет нужно, я еще чаю подкину. Папиросами не делись, сам кури, никому не давай, так надо.

Воробьев вышел из каптерки и наткнулся на Пархатого. Они внимательно посмотрели друг на друга, Жека подмигнул Сашке и прошел в другую секцию. Опять у Воробьева создалось впечатление, что он где-то раньше видел Пархатого.

Закончив очередную планерку, майор Кузнецов отпустил всех, и только майора Ефремова попросил остаться. Достал из сейфа пакет с документами и протянул оперативнику.

- Читайте приказ. Руководство ИТК выбрало Вас для выполнения благородной миссии.

- Но это же командировка?!- удивился майор, просмотрев содержимое пакета.

- Ну - да, а что в этом удивительного? Мы с Серебровым решили, что кроме Вас и послать некого. Вы у нас самый компетентный в оперативных вопросах, идите в отдел кадров и оформляйте командировку, получите суточные и на поезд. Документы все подготовлены, ознакомитесь в дороге. Кроме всего прочего - это приказ,- напомнил Кузнецов.

- А что за спешка?

- Сегодня вечером отходит поезд, вот и вся спешка, не можем же мы проигнорировать приказ управления. Ефремов, выручайте, некого больше послать, все какие-то недотепы,- в сердцах вырвалось у Кузнецова.

В голове у Ефремова все смешалось, он снова хотел возразить, но подумав, махнул рукой.

- На кого дела оставить?

- Передайте Громову, по крайней мере, у капитана с работоспособностью все в норме.

Попрощавшись с Кузнецовым, озадаченный Ефремов, вышел из кабинета. "Что это выкинул Кузнецов? Сроду такого не было. Может что-то намечается, и он таким способом решил отделаться от меня, или впрямь некого послать? Сегодня у меня назначена встреча с Романовым, он просил безотлагательно. Что у него там стряслось? Матвеев идет на свидание, деньги проносит, тоже срывается. Как быть? На Дронова разнарядка еще не пришла. Так, подожди, подожди! У него же сегодня заканчивается пятнадцать суток. А! Черт! Все комом пошло, даже времени не дали привести дела в порядок",- подумал он, чертыхаясь.

Здесь его кто-то окликнул. Ефремов обернулся: перед ним стоял лейтенант Брагин с бумажным пакетом в руках.

- Товарищ майор, я по поручению полковника Сереброва, возьмите пакет. Вас срочно просят пройти за КПП, там Вас ждет служебная машина, эти документы необходимо завезти в управление и передать в административный отдел.

- Да они что сегодня на меня накинулись, будто мне больше и дел нет, - пробурчал недовольно майор, но взяв пакет, пошел к вахте. Не дойдя до крыльца метров пять, остановился и, развернувшись, быстрым шагом направился к двухэтажному зданию, где на втором этаже располагался его кабинет. На ходу окликнул дневального:

- Быстро мне Абросимова, одна нога здесь, другая там.

Дневальный, увидев серьезное лицо своего начальника, пулей вылетел из здания и помчался во второй отряд.

Абросимов являлся своего рода связным, если Ефремову нужно было срочно связаться с Романовым, он передавал осужденному записку, а он прятал ее в промзоне в потайном месте. Абросимов водил дружбу с дневальным начальника оперчасти, и в принципе никто не обращал внимания на неряшливого типа, так что сегодняшнее посещение было принято зэками вполне обычно, тем более дневальный крикнул, зайдя в секцию второго отряда:

- Абросим пошли чифирить, я уже сварил, прибегай ко мне.

Пока дневальный бегал за Абросимовым, Ефремов оторвал от листа бумаги половину и написал следующее:

"Наша встреча откладывается. Буду отсутствовать, примерно полмесяца, пока сверни все дела, следи за Д....!!! Будь осторожен"!

Скатал записку в трубочку и, дождавшись Абросимова, передал ему послание. Вытащил из ящика стола небольшую заварку плиточного чая, и протянул курьеру.

- Положишь записку на место, но прежде, мельком дай "Ему" знать, что его ждет письмо, да смотри в оба! Все иди.

Ни Ефремов, ни остальные оперативники не могли даже предположить, что секретное прикрытие майора Кузнецова начинает осуществляться по - новой.

Дрон легко просчитал, как и какими способами можно отсечь щупальца опера Ефремова. Вывод напрашивался один: установить слежку за начальником оперчасти и по возможности отслеживать действия его дневального. Хорошую агентуру оставил ему Колдун. Через надежных людей Дронов передал ценные указания лицам, которые упали на хвост (вели слежку) куму и неусыпно начали следить, пока он находился в зоне.

Сегодня вечером Дронов выходит в зону, по распределению его спальное место теперь во втором отряде. "Это вместе с хитрым мужичком будем под одной крышей",- подумал вор, вспоминая о Макаре.

Равиль пребывал в угнетенном состоянии, то ли интуитивно что-то предчувствовал или разборка с Воробьем не давала ему покоя, понять не мог. В душе ощущался постоянный холодок.

Сегодня выходит Дрон, и какие события в зоне будут разворачиваться, можно было только догадываться. Оставаясь один на один со своими мыслями, он в последнее время стал сопоставлять свою прежнюю жизнь и теперешнюю. Если он раньше был уверен в себе, и это придавало ему сил и энергии, то теперь... После того, как его завербовал Ефремов, и присвоил ему кличку "Роман", он стал чувствовать себя совершенно по-другому.

"Вот он, трепет в груди, не дающий мне покоя. Да разве некоторое время назад я спустил бы этому молодняку Воробью. Мои пацаны давно бы зарядили ему "темную" и опустили за его борзость, но сейчас я потерял былую уверенность, что-то сдерживает меня от решительных действий в отношении Воробья. Простить его борзоту! Да никогда! Я его с помощью кума уберу с отряда. Я оставил для кума записку, что срочно хочу с ним встретиться, так что при встрече вопрос о Воробье будет решен, Ефрем закроет его в трюме в целях моей безопасности".

Равелинский поймал себя на мысли, что по-человечески он не смог дать оборотку Воробьеву и осталось ему пойти на поводу у собственного страха. Почему он так страшился Дронова? А может быть не его, а их методы устрашения, если, не дай Бог его выявят, что он работает на кума, то "петушиным" углом не отделается. Вот опять ему стало не по себе, наверно это и является причиной его душевного дискомфорта. Он с ужасом вспомнил, как в одиннадцатом отряде блатные опускали раскрытого "кумовского" работника, тогда были приглашены пацаны с разных отрядов. Местные быки из отряда долго измывались над сексотом, харкали в кружку, испражнялись в нее и заставляли его пить содержимое. Затем содрали с него штаны и водили по заднице своими "достоинствами", били по губам, а чтобы он не сдал своих насильников в оперчасть, один из пацанов щелкнул из "ФЭДа" (фотоаппарат) порочную сцену и пригрозил, что разошлет фото по всем его родным и знакомым.

Равелинскому тогда было необычайно интересно наблюдать за этой картиной, он тоже принял участие в наказании агента оперчасти, немного помочившись на него. Ему стало страшно. Он почему-то явственно ощутил себя на месте опущенного. Сможет ли он наложить на себя руки, если такое сотворят с ним. Нет! Умереть, прожив четверть жизни, он не намерен. Остается только одно: уповать на кума, вымаливать у него, чтобы его этапировали в другую зону, но это в случае провала.

"Да, что я в самом деле, кто может об этом узнать? Больше накручиваю себя, все будет хорошо!"- успокаивал он себя.