Прощай, друг!

— Счастливо, — мягко говорит Пропп.

Молодая женщина с легкой грустью качает головой.

— Я даже не знаю где тебя найти.

— Считай что тебе повезло, — усмехается легионер.

И уходит, подняв ворот пиджака и засунув руки в карманы. Сидя в отъезжающем такси, Катрин смотрит через заднее стекло как исчезает из ее жизни этот одинокий волк.

Утро того же дня пятницы, 22 декабря.

Барран входит в огромное помпезное подземелье СИНТЕКО, в котором гулко отдаются его шаги. В руке у него черный чемодан.

Охранник в черной форме, с кобурой на бедре, из которой высовывается рукоять револьвера оборачивается к нему при входе в лабиринт со стороны гаража для автомашин служащих.

— Здравствуйте, доктор. Наконец Барран оказывается в знакомом белом коридоре. Сидя на скамейках и в креслах у двери в кабинет для медосмотра, несколько служащих ожидают своей очереди.

Среди них — Изабелла. Она ждет, меряя шагами коридор Останавливается перед Барраном, когда тот подходит, но ее лицо ничего не выражает. Она только следит за ним взглядом.

В комнате смежной с конференц-залом, — мадемуазель Аустерлиц. Она еще в шубке и в красном шарфе в тон берету, держит в руке шикарный чемоданчик — видно только что пришла. Она оборачивается к открываемой двери и ее лицо освещается ясной, непосредственной улыбкой.

— Здравствуйте, доктор.

— Уик энд? — с улыбкой спрашивает Барран, кивая на чемоданчик в руке у девушки.

— Уик энд, — отвечает та.

Барран направляется в кабинет для медосмотра. Внезапно он оборачивается. Мадемуазель Аустерлиц неотрывно смотрит на него своими большими глазами.

— Я не просил вас смотреть на меня все время — добродушно ворчит Барран. — Вы можете заняться чем-нибудь другим.

Мадемуазель Аустерлиц смущенно отворачивается. Утро того же дня, некоторое время спустя. Изабелла в белом комбинезоне стоит в кабинете для медосмотра вместе с Барраном. Медик в доверху застегнутом халате слушает под дверью в комнату мадемуазель Аустерлиц. Замочной скважины в двери нет, но за ней, похоже, все тихо. Он делает подруге знак подойти вместе с ним к столу.

— Когда они будут отпирать сейф? — спрашивает Барран.

— Во второй половине дня, — отвечает Изабелла. — По пятницам они убирают в него бухгалтерские книги.

Из чемодана Барран с Изабеллой поочередно извлекают части какого-то необычного фотографического оборудования. Действуют они с явной согласованностью, экономя каждое движение, переговариваются тихо, но спокойно, нейтральным тоном.

Барран сдвигает на себя большой металлический шкаф, ставит позади него стул Изабелла, встав на стул, устанавливает перед зарешеченным вентиляционным отверстием черную камеру, объективом в сторону хранилища. Смотрит в видоискатель, подбирает угол наклона.

— Аппарат настроен на три снимка в секунду, — говорит Изабелла. — Тебе остается только включить его, когда они войдут туда, и выключить, когда выйдут.

Барран разматывает провода и протягивает их до чемодана, где спрятана батарея, стараясь, чтобы они не бросались в глаза.

— Эту штуку не будет слышно? — спрашивает Барран.

Изабелла как раз прикрепляет изолентой на вентиляционное отверстие перед объективом кусок прозрачного оргстекла, чтобы в хранилище не было слышно шума двигателя камеры. Сама камера помещена в бесформенный самодельный футляр из нескольких слоев ткани.

— С той стороны — нет, — говорит Изабелла. — С этой — я сделала все, что могла Она спускается со стула Барран ставит чемодан на стол, чтобы он всегда был под рукой.

— Как странно… — произносит Изабелла. — Сегодня первый вечер, когда мы не будем вместе… ты будешь скучать без меня7

— Нет, — отвечает Барран и закрывает чемодан.

На цифровых электрических часах в белом коридоре — 15.15.

Внезапно из динамиков, установленных на перекрестках подземного лабиринта, раздается женский голос, слащавый, как в аэропортах:

— Распоряжение дирекции: сотрудников, работающих в подземелье, просят покинуть коридоры. Сотрудников, работающих в подземелье просят покинуть коридоры…

Служащие, ожидающие медосмотра послушно встают. Мадемуазель Аустерлиц приглашает их в свой кабинет и закрывает дверь. Голос в динамиках твердит уже с большей бесцеремонностью.

— Приказ немедленно освободить коридоры. От входа в подземелье со стороны лифтов по красному коридору идут несколько человек. Возглавляет процессию администратор. За ним — два охранника в черном с револьверами в кобурах на правом бедре. Позади них — мужчина в сером несущий два увесистых металлических ящичка. Замыкают шествие еще два вооруженных охранника.

Приоткрыв дверь из кабинета для медосмотра Барран в халате смотрит на анфиладу опустевших коридоров. Он видит как на одном из перекрестков группа людей сворачивает в коридор и неторопливо приближается.

Его внимание привлекают более всего металлические ящички которые несет человек в центре группы. Цепочками они прикреплены к его запястьям. Вдобавок все эти люди — в перчатках. Процессия останавливается в нескольких шагах от Баррана напротив Хранилища.

Один из охранников заметив что дверь в конференц зал приоткрыта, подходит к ней и решительно не говоря ни слова закрывает. Барран возвращается к своей работе.

На операционном столе сидит совсем молоденькая пациентка. Молчаливая и безразличная она ждет, чтобы врач продолжил прерванное обследование. Верх ее платья на спине спущен а лиф она руками прижимает к груди.

Барран неторопливо идет за белым платком лежащим на столе где стоит его черный чемодан. По пути он поглядывает в сторону металлического шкафа. Хотя тот и придвинут назад к стене, на которой укреплена камера Изабеллы, между ним и стеной осталось пустое пространство. В этом пространстве внезапно появляется свет осветилось вентиляционное отверстие возвещая о появлении в хранилище администратора и охранников.

Барран запускает руку в чемодан и подключает батарею к камере. Тотчас же начинает раздаваться равномерное — трижды в секунду — щелканье.

Приложив белый платок к спине молоденькой служащей Барран наклоняется к ней чтобы послушать дыхание.

— Зачем понадобилось освободить коридоры? — спрашивает он.

Непродолжительное молчание нарушается только тихим, но различимым щелканьем камеры. Девушка темноволосая с отсутствующим взглядом, терпеливо дождавшись конца прослушивания отвечает не поворачивая головы.

— Они несли рождественский подарок.

— Рождественский подарок?

— Ну да, жалованье вознаграждение. Банки-то на праздники закрываются, — отвечает девушка.

Лифт СИНТЕКО Барран и Изабелла одни в движущейся кабине. Он в белом халате она в розовом форменном платье компании. Позади нее на табло поочередно зажигаются номера этажей.

У Баррана суровое жесткое выражение лица. Изабелла же готова разрыдаться как тогда в Марселе.

— Почему ты мне не сказала? — отрывисто спрашивает Барран.

— Да я сама не знала! — жалобно восклицает Изабелла.

— И сколько же там?

Изабелла мнется, отвечает нехотя:

— Говорят, что-то около двухсот миллионов.

— Многовато для трехсот служащих!

— Там еще для выплаты на заводах… Я сейчас объясню.

Когда она приближается к Баррану, тот беззлобно, но сильно отбрасывает ее ладонью к стенке кабины.

— Что ты мне собираешься объяснить? Что это легко заграбастать? Что ты с самого начала вела именно к этому?

Ошеломленная, Изабелла мотает головой не в силах подобрать слов чтобы выразить свое негодование.

В этот миг лифт прибывает на последний, тридцатый этаж. Двери раздвигаются и в кабину входит макетист в сером, держа в руках большой рекламный плакат.

Лифт спускается.

Любовники вынужденные молчать, даже не смотрят друг на друга. Макетист удостаивает их лишь беглым взглядом. Тремя этажами ниже — снова остановка. Макетист выходит.

Барран нажимает на кнопку «Подземелье» и номера этажей вновь принимаются мелькать на табло.

— Да ты рехнулся! — внезапно оживляясь со слезами на глазах восклицает Изабелла. — Я прошу тебя открыть сейф чтобы положить туда мои акции! Мои! Я не прошу у тебя ничего другого! Для меня ничего не изменилось!