Ночной звонок

— Ротару прибежала ко мне, — сказал директор, — сообщила, что украдены все деньги, и я позвонил к вам в управление…

— Ясно, — сказал Волков. — У тебя все? — спросил он Сашу.

— Есть еще любопытный факт, — ответил инспектор. — Разрешите, товарищ полковник, зачитать показания Эльвиры Сазоновой, заведующей библиотекой? Я их застенографировал.

Волков кивнул.

— «Я вошла в маленький коридор перед кассой без двадцати два, чтобы занять очередь. Там еще никого не было. В большом коридоре тоже пусто. Постояла я минут пять, не больше, и услышала какой-то шорох по лестнице запасного выхода. Я стояла рядом со стеклянной лестничной дверью. Выглянула на лестницу и обомлела: какой-то мужик в вязаной шапке с помпоном. За спиной раздутый рюкзак. Куртка того же цвета, что и рюкзак, и такие же штаны. На ногах спортивные туфли вроде кедов, синие с желтым. Я успела только увидеть, как он, вцепившись руками в перила, одним прыжком одолел целый пролет — от площадки до площадки. И двигался в своих синих кедах бесшумно, как призрак… И знаете, кто это был?.. Хоть я лица и не видела, но сразу узнала: Владимир Сергеевич Булат, наш начальник отдела внедрения…» — Орлов замолчал, наслаждаясь произведенным на всех эффектом.

Лицо директора института выражало крайнее изумление. Лицо Жукова — радость: следствие еще по-настоящему не развернулось, а правдоподобная версия уже выстраивается! Влад обдумывал услышанное, рисуя чертиков в блокноте. Волков и Чекир всем своим видом выражали удовольствие, доставленное успехами молодого инспектора. Влад спросил:

— Видела со спины? Откуда же такая уверенность, что спускался именно Булат?

— Этот вопрос и я ей задал, — ответил Саша. — Зачитываю ее ответ: «В прошлом году он заходил перед отпуском в институт точно в такой одежде — и шапка с помпоном, и на ногах такие же кеды, и рюкзак такой же у него был. И потом во всем институте нет никого с такой фигурой и такого роста. Есть еще инженер Доля. Но он в отпуске и позавчера в круиз уехал».

— Кстати, где сейчас Булат и Чабаненко? — спросил Волков Орлова. — Ты беседовал с ними?

— Нет еще, Константин Константинович. Я только тех опросил, что возле кассы были.

— А я их сейчас вызову, — сказал директор и нажал кнопку селектора. — Светлана Георгиевна! Срочно ко мне Булата и токаря Мишу Чабаненко.

— Чабаненко еще до обеда в военкомат ушел, вызов у него. А Булата сейчас позову…

В большом директорском кабинете воцарилась тишина. Слышно стало, как жужжит и бьется об оконное стекло большая муха. Через несколько секунд послышался голос Ротару:

— Игорь Васильевич! Булат после перерыва в институт не приходил.

Влад, не удержавшись, присвистнул. Волков и Чекир быстро переглянулись. Жуков удовлетворенно хмыкнул и уткнулся носом в свой блокнот, что-то стремительно записывая.

— За Чабаненко пошлите в военкомат мою машину, — распорядился директор. — Пусть привезут сюда. И попросите кого-нибудь разыскать Булата…

— Ох, боюсь, придется нам их разыскивать, — пробасил Волков. — И Булата, и токаря этого… Орлов, все у тебя?

— Так точно.

— Тогда передай свои записи следователям, а сам иди звони в управление, в наш отдел. Скажешь, что я приказал найти Булата и Чабаненко. Дашь ориентировки.

— Слушаюсь.

Саша отдал Жукову свой блокнот и вышел.

— Всех, с кем беседовал Орлов, передопросить, — распорядился Чекир, обращаясь к Жукову и Владу. — А теперь послушаем экспертов.

Встал Борис Митрофанович Анохин, технический эксперт — грузный мужчина с приплюснутым, как у боксера, носом.

— Сейф вскрыт, вне всякого сомнения, способом газовой резки. Об этом говорят капли расплавленного металла на полу перед сейфом, характер разреза, копоть по его краям и специфический запах. Вскрывал сейф опытный газорезчик. Сделан всего один разрез сверху вниз по левой вертикальной кромке дверцы, точным движением резака, причем такой длины, чтобы в него попали два расположенных друг над другом цилиндрических запорных штыря. Обращает на себя внимание мощность пламени, позволившая получить в пятисантиметровой толще весьма прочной стали разрез с совершенно ровными краями, длиной четырнадцать сантиметров и шириной всего в три миллиметра. Автогенных аппаратов с такими возможностями промышленность, насколько мне известно, не выпускает. Определить габариты и вес аппарата, который применялся в данном случае, я не берусь…

— Все у вас? — спросил Чекир.

— Все.

— Виктор Федорович, пожалуйста.

Встал Виктор Федорович Гурский — эксперт-трасолог. Небольшого роста, в темной рубашке без рукавов, в светло-серых тщательно отутюженных брюках и миниатюрных полуботинках коричневой кожи, он производил впечатление человека, только что принявшего холодный душ — такой был чистенький и свеженький.

— Поскольку обе двери в кассы к приезду кассирши из больницы были заперты и опечатаны, — начал он звучным голосом драматического актера, — проникновение злоумышленников через двери исключается. Окно мы нашли закрытым и запертым на оба запора поворотными ручками. Форточка, однако, была открыта. При осмотра окна обнаружено, что на нижней запорной ручке имеется повреждение масляной краски в виде царапины — свежий след, оставленный прикосновением металлического предмета, очевидно, крючка из жесткой проволоки, которым пользовались при открывании окна через форточку. На той же ручке есть аналогичный след сверху — окно запирали с помощью того же крючка, когда покидали помещение после вскрытия сейфа и изъятия денег. На верхней ручке таких следов нет — ее поворачивали, просунув руку в форточку…

— Все это похоже на правду, — вздохнул Чекир. — Но как они добрались до форточки, вот в чем вопрос. Седьмой ведь этаж!

— Значит, добрались, — сказал Волков. — В дверь-то не входили!

— О своих соображениях по этому поводу я доложу несколько позже, — недовольным тоном проговорил Гурский. — Сейчас о том, что мы внутри обнаружили…

Но тут открылась дверь, и в кабинет вошел пышноусый вахтер, цепко держа за руку смуглого молодого человека в джинсах с двумя фотокамерами на груди и с толстой сумкой, висящей на ремне через плечо. Павел Мику охотно следовал за вахтером и улыбался.

— Вот, товарищи милиция, — сказал вахтер, — задержал постороннего. По документам — из вечерней газеты. И сумка у него… — добавил он со значением.

Вахтер замолчал, с удавлением увидев, как заулыбалась за столом вся милиция и прокурор, и директор института.

— Пламенный привет охране правопорядка! — Павел поднял согнутую в локте руку, трижды притопнул ногой и поклонился «по-мушкетерски», метя пол воображаемым пером воображаемой шляпы. — Доставлен по задержании. Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас. А потому — сажайте сразу!

— Сажать тебя пока еще рановато, — заметил Волков.

— Так я же прошу посадить меня за праздничный стол, а это всегда своевременно!

— Это свой человек, товарищ вахтер, — сказал Волков. — Журналист нашей тематики… Спасибо за бдительность и можете быть свободны.

Вахтер был в форменной фуражке с темно-зеленым околышем, а потому четко, по-военному откозырял, повернулся кругом и вышел.

Павел Мику проследовал к столу, снял с плеча сумку с раздутыми боками и поставил на стол перед прокурором:

— Вот, человек и закон, посмотри, что там у меня. А то внизу какой-то старшина хотел открыть, так я ему ее позволил. Пленку, говорю, мне засветишь…

Мику открыл сумку и отступил на шаг. Будеску сунул в сумку руку и вытащил, высоко подняв, огромного копченого леща. Мику молниеносно поднял фотокамеру к глазу и щелкнул объективом:

— Пошлю на конкурс — «Что бы это значило?»

Все засмеялись. Будеску поспешно сунул леща обратно в сумку.

— Я уже знаю, что тут произошло, — сказал Мику, посерьезнев. — Не буду мешать и удаляюсь…

— Погоди, — остановил его Волков. — Ты зачем сегодня в институт приходил?

— Встреча у меня была назначена на одиннадцать часов…

— С кем? — поинтересовался Жуков.