Меркурий в петлице

— Как обнаружили? Потрясли часы? — быстро спросил Костюков.

— Я их завел. Часы не пошли. Это вызвало подозрение, — ответил Глаузинь. — Двести граммов платины.

— Ясно, товарищи? Продолжаем!

Архангельский — инспектор, обычно дежуривший на аэродроме, открыл блокнот:

— У меня есть свежие факты контрабандного вывоза советской валюты.

Костюков кивнул:

— Рубль-то подорожал!..

— В частности, применяется сокрытие в играх. Скажем — нарды. Кубик величиной с четверть кусочка рафинада, а в него сумели вмонтировать несколько крупных купюр наших дензнаков. У одного туриста в книге было вырезано отверстие для дорожных шахмат. Спросили: зачем? Он ответил: “чтоб не потерять шахматы”. Но я вскрыл доску…

— Пошли, значит, на риск? А если бы ничего не оказалось? — улыбнулся Костюков.

— Купил бы за свой счет новые в киоске сувениров. Там их сколько угодно! — ответил Архангельский и, переждав смех, добавил: — Но мне поведение этого туриста не понравилось. И не зря. В доску были вклеены советские деньги.

Архангельский сел.

Начальник таможни посмотрел на Сергея:

— Прошу.

Сергей встал, чувствуя, что краснеет. О чем он мог рассказать? О матросе с “Моники Смит”? Или о Гауптмане?

Он кашлянул:

— Я тоже о почте…

И стал рассказывать о Куралюне.

…— Установлено, что за последние два месяца он получил шесть посылок — и все от “Хаскоба Лимитед” Нейлоновые шубы, белье, обувь…

— Это потребительские товары, оплаченные пошлиной. В чем вы усмотрели криминал?

— Но шесть посылок! И потом… — Сергей рассказал о похищении марок у старшего штурмана “Редера”, о Гешке и “Колумбе”.

Костюков задумался.

— Пока все это не связывается… Вы не узнавали в комиссионных магазинах, не сдавал ли туда вещи на продажу этот Куралюн?

— Нет.

— Проверьте. Только предупреждаю: бдительность, но не подозрительность!..

…Сергей остановился у подъезда таможни и, подняв воротник шинели, старался прикурить. Он обязательно должен распутать это дело.

ТОЛЬКО С ТОРГОВЦАМИ

И снова почта.

Увидев Сергея, девушка штемпелевавшая конверты, улыбнулась ему, как знакомому.

Она стукнула тяжелым штемпелем по конверту, от которого тотчас взлетело облачко белой пыли, хотела что-то сказать, но отвернулась и сладко чихнула.

— Будьте здоровы!

— Спасибо! А все эти заграничные отправления! — Девушка снова стукнула штемпелем и снова чихнула.

— Придется вам попросить у начальника почты противогаз.

Девушка рассмеялась, заколотила штемпелем. И каждый раз после удара взвивалось облачко пыли.

Сергей машинально читал адреса на конвертах: “Канада, Торонто, Джону Тацинскому”, “Рим, Италия, Беццуоччи”, “Мистеру Голдшлагу, Балтимора, США”. Девушка оставила штемпель вынула платок и уткнулась в него.

Сергей взял штемпель, взвесит его на ладони и пошутил:

— Уж не пудрой ли вы его нашпиговали?

— Какая пудра? Тальк. Просто мучение!

Сергей хлопнул по конверту. Поднялось белое облачко.

Глаузинь, проходя мимо, спросил:

— Новую квалификацию получаешь?

И тут Сергей вспомнил выставку Рыбника, руки, пересыпающие марки тальком.

— Эвалд Августович, — Сергей даже не мог сдержать дыхания, так он волновался, — кто у нас зарегистрирован на почтамте под абонементным почтовым ящиком 242?

Глаузинь внимательно посмотрел на него.

— Что случилось?

— Тальк!

— Тальк?

— Тальк! Вы понимаете… тальк! Им же пересыпают марки, чтобы не склеились. А этих конвертов — сорок штук!

Глаузинь набрал номер телефона начальника почтамта.

— Двести сорок второй почтовый абонементный ящик для заграничных отправлений зарегистрирован на имя Феликса Куралюна!

…Куралюн сложил письма в аккуратную пачку, закурил и, сидя за столом, время от времени посматривал на конверты.

Шестнадцать штук. Сегодняшняя почта. Сейчас он их вскроет и прочтет. Потом сделает необходимые расчеты и запишет все в книгу. Затем возьмется за ответы на эти шестнадцать плюс три, оставшиеся со вчерашнего дня.

Он посмотрел в окно. Люди переходили улицу на перекрестке, шли мимо, ждали на остановке троллейбус. Рабочие, служащие, студенты… А кто он? Для всех — маляр.

Да, маляр. Иначе могут быть неприятности, а они не для умных людей. Он усмехнулся и стал перебирать конверты. Письмо от “Хаскобы”. Его хочется прочитать в первую очередь. Но прежде всего дело, очередные операции. А письмо от “Хаскобы” можно положить вот сюда и, занимаясь делом, иногда на него посматривать: поднимает настроение…

Он взял ножницы, аккуратно по самому краешку надрезал пухлый конверт и долго разглаживал лист с четким штемпелем: “Артур Кинг, торговец марками”.

“Дорогой мистер Куралюн!

Спасибо за марки, которые я получил несколько дней назад. Посылаю вам обещанное Стоимость — 3 фунта 12 шиллингов 2 пенса. Это обременяет Вас кредитом в 1 фунт 13 шиллингов 2 пенса. Буду Вам обязан, если Вы в ближайшее время сможете выслать двадцать разных со штемпелем первого дня”.

Куралюн с минуту рассматривал полученные марки, потом, вздохнув, записал в графе “Должен”: 1 фунт 13 шиллингов 2 пенса.

Кто следующий?

“Рокот Стэмпс Регистр, Канада”

“Дорогой мистер Куралюн! Большое спасибо за письмо. Теперь мы будем делать большие дела…”

Большие дела!..

Большие дела он начал с маленького объявления в одном зарубежном журнале. Оно было скромным: “Филателист Ф.Куралюн, проживающий в Риге, хочет обмениваться марками с коллекционерами из других стран”. Марки в таких случаях наклеивались на конверты. Но скоро он понял, что настоящий бизнес делается иначе. Его следующее объявление в западногерманском филателистическом журнале звучало куда определеннее: “Желаю обмена только с торговцами. Могу давать новинки марок СССР…”

И количество связей сразу выросло — теперь у него 60 корреспондентов в западных странах.

“…Сообщаю Вам новые адреса, по которым можно посылать марки: мистера Джона Байера и миссис Люсиль Базине”.

Что же, он запишет. Правда, это не торговцы, а просто коллекционеры, но можно попробовать и с ними, посмотреть, как будут расплачиваться.

Следующее письмо он разворачивал со смешанным чувством надежды и робости: этот Джон Грин из Буффало был придирчив, требователен и высокомерен, черт бы его побрал! Но платил он незамедлительно и — наличными. Так и появились у маляра — Куралюн усмехнулся — солидные вклады в канадских и английских банках.

“Уважаемый господин! (Даже по имени не называет!) В своем письме от 23 августа с.г. я сообщил вам о получении ваших писем от № 1 до № 12 включительно. В письме от 28 августа я сообщал о получении писем от № 13 до № 22 включительно. В № 21 вы прислали мне пять блоков гашеных марок “800 лет Москвы” по цене 72 цента за штуку. Но я просил их у вас только негашеными. Если такие есть, возьму 5–10 блоков, но прошу не присылать больше гашеных: они у нас не идут”. (Черт тебе угодит!)

“С сегодняшнего дня прошу присылать только такой материал, за который вы посчитаете не дороже 50 центов за штуку. По этой цене возьму все, имеющие хождение…” (Грабитель! Капиталистическая акула! — Куралюн вытер вспотевший лоб.)

“…“Хаскобе” на днях я дал поручение на 160 долларов. (Вот это другой разговор!) Прошу им написать, чек я выслал. (Молодец!) Хочу на будущее иметь с Вами большие дела, поэтому постоянно, без перерыва присылайте побольше материала, ничего не упускайте”.

— Уф! — Куралюн достал еще одну сигарету и щелкнул зажигалкой. Он, пожалуй, отдохнет минуты три — четыре.

А в университете его считали неуспевающим. Отчислили со второго курса. На секунду он вспоминает гулкие своды аудиторий, гомон студентов, лекции, зачеты… Потом отогнал эту картину. Ему бы собственную контору, этакий офис! И с хорошенькой секретаршей…