Я - Джек Потрошитель?

Огонек зажигалки на краткий миг выхватил из полумрака задумчивое девичье лицо.

— Ты бы хотел завтра со мной встретиться?

Я очень удивился:

— А что, разве я уже ухожу домой?

— Пока нет, — описав дугу, красная точка опустилась в пепельницу. — Тем не менее, расстаться придется: тебе утром на работу, надо быть в форме.

Ну что ж, галантный мужчина должен оставаться галантным до конца. Я показал, как это делается.

— С вами, моя Богиня, я готов видеться на любых приемлемых для Вас условиях.

Любезность не осталась незамеченной, Таня усмехнулась:

— В таком случае увидимся завтра в шесть часов у входа в Центральный парк культуры и отдыха.

— Там будет и Семен Анатольевич?

— Да.

— Он молодой?

— А ты ревнуешь?

Март трахнул в окно новую порцию дождя. Я положил в пепельницу сигарету, притиснул Таню к стене и, отыскав в локоне мочку уха, пожевал ее губами.

— Я ужасно ревнивый…

Таня отвернула головку.

— Не щекоти…

Я прикоснулся губами к ее приоткрытому рту, который Бог создал специально для моего поцелуя… Таня чувственно прильнула ко мне… Вдруг порыв ветра с грохотом распахнул окно, и на лоджию ворвалась буря, обдавая нас брызгами и ледяным дыханием. Таня отпрянула, несильно ударилась головой о стену и, прыснув со смеху, бросилась закрывать створки. Для верности она прошла вдоль лоджии и подергала за ручки остальные окна, проверяя их прочность. Все они оказались надежно закрытыми. Я поежился, сочувствуя припозднившимся путникам, и отряхнул с волос тяжелые капли дождя.

Таня обвила руками мою шею, прошептала в ухо:

— Ты все еще меня хочешь?

От робкого объятия, знойного шепота, душистого запаха волос во мне промчался ураган чувств, схожий с бурей за окном.

"Хочу ли я ее? Да она ненормальная!.. Я хотел ее так, как не хотел ни одну женщину на свете!" — вместо ответа я впился поцелуем в ее, теперь уже жаркий, рот… Встреча двух языков была подобна электрошоку. Я беспорядочно задвигал руками по ее упругой спине… Раздался звонок, на сей рай в двери.

Я отлепил губы:

— У тебя что сегодня, приемный день?

Таня виновато ответила:

— По всей видимости, — и неуверенно добавила: — Может, соседка пришла?

— Может быть, — сказал сквозь зубы, прекрасно понимая, что заявился все же Танин друг.

— Кто бы там ни был, двери открывать не будем. Но все равно, пойдем глянем, кто пришел.

Мы погасили сигареты. Таня схватила меня за руку и потащила в прихожую. Настойчиво трезвонил звонок, дергалась ручка двери. Таня взглянула в дверной глазок и, скорчив отвратительную рожицу, прижала палец к губам. Вид у нее был до того испуганный, что я сам порядком струхнул. Я даже голову втянул в плечи и присел, словно увидел, как мне на голову летит с крыши кирпич.

— Таня, открой!.. Я знаю, ты дома! В кабинете свет горит, — промычал за дверью нетрезвый голос, и ручка задвигалась быстрее. Девушка прокралась в кабинет, повернула выключатель, но дверь все так же продолжала нагло мычать: — Открой, поговорить надо!

Знаками, приказывая молчать, Таня увлекла меня в свою комнату. Неожиданно во мне проснулся волчий аппетит. Я осушил рюмку, положил на кусочек батона ломтик ветчины и, качнувшись с пяток на носок, стал с независимым видом откусывать от бутерброда.

— Из невольно подслушанного разговора с твоим другом — прости, не знаю, как по имени — мне показалось, будто он не должен пожаловать сегодня к нам в гости, — сказал я с набитым ртом.

— А это и не друг, — уверенно промолвила Татьяна.

— Тогда кто ломиться в наши двери?.. Дух святой?

— Нет, мой муж, — эдак простенько, но с коварной ухмылочкой сказала Танечка. — Как ты себя чувствуешь? Убила?..

У меня подкосились ноги, и пропало желание есть.

— Да нет, — застрявший бутерброд, наконец, оказался в желудке. — Но если ты думаешь, будто я сейчас выпрыгну в окно, то ты ошибаешься.

— Прыгать не придется, — на нее было противно смотреть. — Муж — бывший.

— Ну, ты, мать, даешь! — я схватил большой ломоть хлеба и подцепил на вилку огромный кусок ветчины. — Когда успела?

— Иди ты к черту!

Многострадальная дверь начала сотрясаться под мощными ударами ноги. Таня вышла в прихожую. Я — как хвостик.

— Открой, стерва… Убью! — дверь уже лаяла.

В меня вселился дух Ричарда Львиное Сердце.

— Может быть, откроем?

— Ни в коем случае, — боднула головой Таня.

На лестнице к пьяным выкрикам примешался старческий женский голос:

— Борька! С ума сошел! Посмотри который час! Люди спать ложатся.

— Пошла на хрен, лярва старая! — раздался рык дикого зверя.

— Мерзавец! — взвизгнула старуха. — Сейчас милицию позову.

— Зови хоть папу Римского… Танька, открой! — дверь вновь содрогнулась от удара.

Все тот же сердитый голос урезонивал:

— Нет ее дома.

— Вот я сейчас сломаю дверь и посмотрю, дома она или нет, — пробормотал Танин благоверный.

— Да что же это делается-то, а? Люди добрые? — взвыла старуха.

— Это соседка напротив, бабулька, — пояснила Таня. Дух Ричарда во мне не угасал. Таня схватила мои крепко сжатые кулаки, сказала успокаивая: — Ну что ты, дурачок! Тебе нужны пьяные разборки, да? Пусть поупражняется. Дверь железная, танком только вышибешь.

Где-то вверху хлопнула дверь, по лестнице простучали каблуки. Густой бас потребовал:

— Уймись, Боря…

Таня продолжала меня знакомить с соседями:

— Максим, с четвертого этажа. Он его уведет. Пойдем ко мне в комнату.

Удары стихли, за дверью забубнили мужские голоса, а мы с Таней снова укрылись в ее жилище. Хотя окна комнаты выходили на пустырь, и пьяный Борис, выйдя из подъезда, не мог их видеть, Таня погасила свет, задернула шторы и включила ночник.

— Налей мне рюмку, — попросила она, присаживаясь на кровать.

Я исполнил желание мадам, подал рюмку, до краев наполненную коньяком, и занял позицию в проходе между кроватью и стеной.

— Богатая у тебя биография, — сказал я, принял пустую рюмку и поставил ее на магнитофон.

— Ты насчет мужа? — Таня пососала дольку лимона.

— Да.

— Ошибка молодости. Прожили мы с ним всего несколько месяцев, потом развелись. Полагала — принц, оказался нищий… Ты не думай, я говорю это не из меркантильных побуждений, а в духовном плане, — голос Тани дрогнул. Упреждая мой новый вопрос, она вздохнула: — Давай больше не будем говорить о нем. Вечер и так уже испорчен…

Я посмотрел на Таню: свет ночника, струящееся золото волос, томный взгляд… Для классического интима не хватало музыки. Я нажал кнопку магнитофона. Голос с отличной дикцией пропел:

Еще раз окинул взглядом фигурку Тани от изящной лодыжки до волшебного профиля принцессы из мультяшки… "Пусть хоть десяток бывших мужей ломится сейчас в двери, сотня любовников лезет в окна и целая армия Семенов Анатольевичей звонит по телефону — мне плевать!" Я не мог более сдерживаться, опрокинул Таню и придавил к кровати…

3

Таня безмятежно спала на моем плече. Разомлевшая, она только что уснула. Я освободил руку от спутанных волос, нашарил в темноте брюки и вытащил зажигалку. Крутанул колесико — часы показывали двадцать пять минут третьего. Пора бежать домой. Я встал, быстро оделся… Обнаженное тело Тани, в обрамлении янтаря длинных волос, призывно белело в темноте. Во мне вновь разгорелся огонь желания. Но я подавил страсть и, застегнув брюки, вышел в прихожую. Повернул в замке ключ, ступил на залитую неоновым светом лестничную площадку. Чтобы не поднимать лишнего шума, я попытался осторожно прикрыть дверь, но язычок замка щелкнул со звуком выстрелившего пистолета, отозвавшись в подъезде эхом. Я спешно ретировался вниз.