Современный польский, чешский и словацкий детектив
Современный польский, чешский и словацкий детектив читать книгу онлайн
Своеобразие представленных в настоящем сборнике романов, заключается в том, чего их герои — не преступники, а те, кто их обезвреживает, и авторы стараются чтобы эти герои вызвали у читателя симпатию и интерес, — даже тогда, когда читатель вслед за ними попадает впросак. Истина дается героям этих романов трудно, но тем она дороже.
Роман А.Пивоварчика "Открытое окно" — о мире филателистов, с его удивительными страстями, являющийся несомненно питательной средой для мошенничества.
Загадочный и страшный взрыв в почтовом вагоне, стоивший трех жизней — начало романа Э.Фикера "Операция C-L" — открывает в финале романа преступника, для которого сам факт его преступления принципиально обоснован.
Совсем другой характер преступления в романе Юрая Вага "Катастрофа на шоссе", но тем не менее он открывает все то же столкновение нормального человеческого мышления с ощущениями человека, бьющегося в паутине, из которой у него уже нет сил выбраться.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Я приблизился к двери, собираясь неожиданно распахнуть ее. Если кто-то рванется в квартиру, я тут же пущу в ход кулаки. На случай, если этот тип навалится всем своим телом на дверь, я предоставлю ему возможность пулей влететь внутрь и перед носом остальных захлопну дверь. С одним-то мы уж как-нибудь справимся. С этой мыслью я распахнул дверь так стремительно, что человек, стоящий на площадке, отскочил в невольном испуге и вытянул руку, защищаясь от Карличека, который стоял рядом со мной с явным намерением размозжить пришедшему голову ключом от газового счетчика. Да, Карличек умел вести себя как настоящий мужчина.
И тут я узнал Будинского из Национального банка.
Интересный факт! Ведь если кто и знал, как и куда отправляют двадцать миллионов, так это именно Будинский.
— Входите, пожалуйста, — сухо сказал я.
Будинский уже оправился от испуга.
— А вы разве не догадались, что именно это я и хочу сделать?
И он вошел, подозрительно косясь на вооруженного ключом Карличека. Впрочем, Карличек отошел от двери и, положив ключ на место, прошел за нами в комнату.
Вот таким-то образом оказались в гостях у Ярослава Ленка три человека, пригласить которых ему и в голову не приходило.
Будинский уже со спокойным и непринужденным видом осматривался, как осматривается человек в незнакомой обстановке.
— Странное дело, — сказал он. — Я звонил вам, но мне сказали, что вы ушли. Перехожу через улицу и вдруг вижу машину Ржержихи. Ржержиха тоже увидел меня.
Я выслушал его молча. Ржержиха, управляющий отделом сейфов, разумеется, тоже знал все подробности посылки денег в Братиславу.
— Да, — объяснял Будинский с улыбкой, на которую я на ответил, — я и сказал ему, что хотел с вами поговорить, но не застал. Ржержиха уезжал на несколько дней из Праги. И не знал, что? за это время произошло.
Пожалуй, самое лучшее — дать ему возможность выговориться.
— Он-то и увидел вас, когда проезжал мимо. Вы якобы еще с одним человеком вошли в дом напротив кафе. А он как раз проезжал метрах в ста от вас. Вы исчезли в доме, прежде чем он подъехал. Ржержиха вас сразу узнал, а вы, вероятно, не заметили его за рулем. Ну а я проходил мимо… Постоял, постоял перед этим домом, потом вошел в подъезд и увидел, что здесь живет старший лейтенант Ленк.
— Так какой же у вас неотложный разговор? — спросил я его.
— Сейчас скажу. — Будинский, одетый, как всегда, тщательно и со вкусом, был очень любезен. Вел он себя дружелюбно и приветливо. — Но сначала мне придется объяснить вам некоторые обстоятельства. Думаю, что на старшего лейтенанта Ленка пали некоторые подозрения… — пожалуйста, не утруждайте себя какими-то объяснениями, — и это одна из причин моего появления здесь. Я сужу об этом по вашим расспросам о нем, и теперь я просто понял, что вы хотите осмотреть его квартиру.
— Продолжайте, продолжайте, — поощрял я его.
— У меня есть сын. И я купил ему игрушку — детский телеграф. Но для этой игрушки нужен напарник, и эту роль выполняю я. Вот я невольно и выучил морзянку. Когда я позвонил в дверь, вы не открыли. Я решил, что вы ушли или не желаете, чтобы кто-то знал о вашем присутствии. Извините, — оправдывался он. — Если я вел себя как-то не так, отругайте меня, я покорно приму ваши упреки. Я только хотел быть полезен. По моему мнению, дело не терпит отлагательств.
И он вынул из нагрудного кармана бумажник, а оттуда купюру в тысячу крон.
— Серия «C-L», — сказал он, подавая мне деньги.
Это и правда была серия «C-L». Правый нижний угол купюры был коричневатым, словно ее подпалили. В остальном она казалась новехонькой.
— Как вы видите, — продолжал Будинский, — кое-что все-таки попало в оборот.
— Но в оборот могли быть пущены те деньги, которые подобрали находчивые люди, а этих денег не так уж много, отдельные купюры. Практически это не имеет значения.
Я произнес это довольно беззаботным тоном, и оба собеседника посмотрели на меня с удивлением.
— Эта купюра была в ходу уже немало времени, — подчеркнул Будинский.
— Думаю, все же не так уж давно, — упорствовал я. — На вид она совсем новая.
— И все же возможно, что уже несколько раз ею платили за какой-нибудь товар, а нам придется ее списать, Я пожал плечами.
— Откуда она у вас?
Купюру с серьезным видом уже рассматривал Карличек. Будинский Карличека не узнал, а я не счел нужным его представить. По виду Карличек совсем не походил на моего подчиненного.
— Эти деньги, — продолжал Будинский, мельком взглянув на Карличека, даже не смотревшего на него, — передала, сдавая кассу, заведующая ювелирным магазином. В кассе было две купюры по тысяче крон. Со второй тысячей все в порядке. Заведующую я допросил лично. К сожалению, она круглая дура. Мы не могли добиться от нее ничего вразумительного.
— Как она все же объяснила это?
— Она не могла сказать, от кого получила эти деньги. Припоминает, правда, что одну из этих двух тысяч дала дама за янтарное ожерелье, другую — еще какая-то женщина, которой продали серьги. Как выглядели эти женщины, она не смогла описать, путает их друг с дружкой и только твердит, что обе молодые и очень элегантные.
Я наконец вставил слово:
— Ну, об этом мы расспросим ее сами. Но скажите, как это вы так предусмотрительно прихватили купюру с собой?
— Ведь я шел к вам. Не разыщи я вас здесь, я оставил бы ее у вас в кабинете.
Потом он снова стал излагать мне все те осложнения, которые вызовет появление этих купюр в обороте.
— Деньги серии «C-L» банк принимать не имеет права. Но обычные люди ничего не знают об этом. При нашей системе преобладания социалистического сектора можно было бы предположить, что каждая купюра в конце концов попадет в сберкассу или в банк. Но ведь часть денег некоторые держат дома, а часть их попадает на черный рынок. В этих случаях серия «C-L» от нас ускользнет. Значит, эти деньги в нашем товарообороте отсутствуют, и мы должны их постепенно заменять, но, если это перейдет дозволенные границы, нам придется для оздоровления финансовой системы прибегнуть к решительным мерам.
— Что же, картина весьма убедительная, — сказал я. — Я понимаю. Но скажите, а случись самое скверное и появись те двадцать миллионов, это выбило бы денежный оборот из колеи?
— Для этого достаточно даже миллиона или двух.
— Но ведь пока ничего подобного не наблюдается.
— Да, пока что нет. И большая часть купюр серии «C-L» попала к нам в руки. Вот и эту купюру, если она вам больше не нужна, будьте добры вернуть мне, а мы по договоренности с министерством финансов сдадим ее куда следует.
В ответ Карличек, словно это было самым обычным делом, положил тысячу крон в свой бумажник, куда она с трудом поместилась.
— Так что же с той заведующей ювелирным магазином? — спросил я.
— Сначала она думала, что деньги фальшивые, — ответил он, — но мы ей сказали, что они просто ворованные. Вот, собственно, и все, — добавил он, — я не хочу вас больше задерживать. Разумеется, я никому не стану сообщать, что был здесь.
— Я вовсе не настаиваю на вашем молчании.
И я проводил Будинского до порога. На лестнице никого не было, он ушел незамеченным.
Я вернулся к Карличеку.
— Ну вот видите, — сказал он рассудительно. — Всегда что-нибудь да обнаружится. Будинский и Ржержиха крутятся около дома, это факт.
В ответ я только сказал:
— Будем искать дальше, Карличек!
Мы продолжали свои поиски, но так и не нашли ничего стоящего. Единственным объектом, достойным нашего внимания, по-прежнему оставалась сберегательная книжка.
Пробило пять часов, когда мы наконец закончили наши розыски.
— Думаю, Карличек, вы еще застанете заведующую ювелирным магазином, раз уж вы прихватили эту тысячу. Магазины закрываются в шесть, как раз успеете. А я пока поговорю с Геленой Дворской, конечно если застану ее дома.
— Застанете, — заверил он меня. — Я договорился с ней встретиться. Мне еще нужно забежать в больницу, узнать, как себя чувствует ее жених, а потом зайти к ней домой.