Проповедник

Задача перед ним стояла почти неразрешимая: Эрнст никак не мог сделать выбор между булочками с корицей и деликатесными. Неожиданно он заметил какую-то суету на верхнем этаже, оторвался от булочек и пошел посмотреть, что там происходит. Магазин был трехэтажный. На первом этаже — ресторан, киоск и книжный магазин; на втором этаже — бакалея, а наверху — одежда, обувь, подарки и сувениры. Две женщины стояли возле кассы, вцепившись в сумку. У одной из них висела на груди табличка, и она явно относилась к персоналу, а вторая напоминала героиню русского низкобюджетного фильма. Юбка едва прикрывала задницу, чулки в сеточку, блузка, которую могла бы надеть только двенадцатилетняя дура, и такая прорва косметики, что ее личико походило на политическую карту из атласа Беккера.

— No, no, my bag! [19] — истошно вопила женщина на плохом английском.

— I saw you took something, [20] — отвечала ей продавец бутика тоже по-английски, но с типично шведской мелодичной интонацией.

Она с заметным облегчением встретила появление Эрнста.

— Слава богу, вы здесь. Задержите эту женщину. Я видела, как она ходила между полками и клала вещи себе в сумку, а потом попыталась самым наглым образом уйти отсюда.

Эрнст не колебался ни секунды, он сделал два быстрых шага и крепко взял подозреваемую в воровстве за руку. Бывший двоечник Эрнст по-английски не говорил, поэтому спросить эту женщину он ни о чем не мог. Однако это его ничуть не смутило: он решительно выхватил объемистую сумку из ее рук и перевернул. Фен — одна штука, электробритва — одна штука, электрическая зубная щетка — одна штука, и, что очень странно, традиционная майская керамическая свинка, — вот что вывалилось из сумки и лежало на полу.

— Ну и что ты об этом скажешь, а? — спросил Эрнст по-шведски.

Продавец перевела. Женщина только помотала головой, изображая полное удивление и непонимание. Она сказала:

— I know nothing, speak to my boy-friend, he will fix this, he is boss of the police. [21]

— Что эта баба лопочет? — раздраженно поинтересовался Эрнст. Ему очень не нравилось, что приходится обращаться за помощью к женщине, чтобы справиться с языковой проблемой.

— Она говорит, что ничего не знает и что вам надо поговорить с ее дружком. Она утверждает, что он шеф полиции, — сказала та с удивлением.

Продавец обеспокоенно посмотрела на Эрнста, потом на женщину, которая стояла с кривенькой улыбочкой и поглядывала на них с явным превосходством, очень довольная собой.

— Ах так, ну тогда в любом случае с ней надо побеседовать в полиции. Вот там мы и поглядим, как она будет нести эту пургу насчет дружка, который шеф полиции. Такое, может быть, проходит у них, в России, или из какой там еще задницы приперлась эта дамочка. Смотри сюда, ты не на того парня нарвалась. — Эрнст подтащил к себе воровку вплотную и рявкнул ей прямо в лицо.

Она не поняла ни слова, но, казалось, впервые за все время инцидента забеспокоилась. Эрнст быстро вывел ее из магазина на улицу и поволок в участок. Женщина с большим трудом, спотыкаясь на своих высоченных каблуках и чуть не падая, едва поспевала за ним. Проезжающие машины притормаживали, народ высовывался из окошек, веселился и вовсю наслаждался бесплатным спектаклем. У Анники глаза полезли на лоб, когда Эрнст приволок это чучело в приемную.

— Мелльберг! — Эрнст грянул так, что в коридоре зазвенело. Одновременно из дверей высунулись головы Патрика, Мартина и Ёсты. Всем было интересно, что происходит.

— Мелльберг, иди сюда, я привел твою ненаглядную.

Эрнст посмеивался про себя: ну, сейчас она увидит, где раки зимуют. Из кабинета Мелльберга не донеслось ни звука, там стояла подозрительная тишина, и Эрнст начал опасаться, что пришел не очень вовремя и Бертеля вообще нет в участке.

— Мелльберг, — крикнул он в третий раз с меньшим энтузиазмом, потому что его план заставить эту бабу съесть свое собственное вранье оказался под угрозой.

Эрнст стоял посреди коридора, крепко держа женщину за руку, и все большими глазами разглядывали их. Через минуту, которая показалась Эрнсту неимоверно долгой, в дверях своего кабинета возник Мелльберг. У Эрнста внутри екнуло. Судя по тому, как Бертель Мелльберг, застенчиво потупив глазки, разглядывал пол, все вытанцовывалось совсем не так, как рассчитывал Эрнст.

— Бе-е-ртель!

Женщина высвободилась из рук Эрнста и поскакала к Мелльбергу, который заметался, как попавший под свет фар на дороге олень. Учитывая то, что бабец оказалась по крайней мере сантиметров на двадцать повыше Мелльберга, картинка, когда она вцепилась в него и прижала к себе, вышла презабавная. У Эрнста отвисла челюсть. Сейчас ему хотелось только одного — провалиться сквозь пол, и он уже мысленно начал заполнять заявление об увольнении со службы. Он со страхом понял, что его заискивания и лесть дорогому шефу его не спасут. Все его труды по вылизыванию задницы Мелльбергу пошли прахом в одну секунду.

Женщина оторвалась от Мелльберга, повернулась и обвиняюще указала на Эрнста, который, обгадившись в очередной раз, по-прежнему стоял в коридоре, держа ее сумку в руках.

— This brutal man put his hands on me! He say I steal! Oh, Bertil, you must help your poor Irina! [22]

Мелльберг успокаивающе похлопал ее по плечу, для этого ему понадобилось довольно высоко поднимать руку, и все это вместе смахивало на то, что дорогой шеф играет в баскетбол.

— You go home, Irina, OK? To house. I come later. OK? [23]

Вебстер [24] перекувырнулся в своем гробу, из могилы Шекспира раздался истошный вопль: английский Мелльберга никак нельзя было назвать безупречным. Но она все-таки поняла, что он сказал, и ей это не понравилось.

— No, Bertil. I stay here. You talk to that man, and I stay here and see you work, OK? [25]

Мелльберг покивал в подтверждение и начал ненавязчиво заталкивать ее в свой кабинет. Она беспокойно завертела головой и сказала:

— But, Bertil, honey, Irina not steal. [26]

Она выпрямилась с важным видом на своих высоченных каблуках и с омерзением посмотрела на Эрнста. Тот внимательно изучал ковер у себя под ногами и не осмеливался взглянуть на Мелльберга.

— Лундгрен, в мой кабинет!

В ушах Эрнста затрубили трубы Судного дня. Он послушно пошел следом за Мелльбергом. Из дверей по-прежнему торчали головы с отвисшими челюстями, но теперь, по крайней мере, они знали причину флуктуации настроений шефа.

— Садись и, будь добр, расскажи, что там случилось, — сказал Мелльберг.

Эрнст согласно кивнул. Он стоял и потел, и на этот раз совсем не из-за жары. Он рассказал о сцене в бутике Хедемюр и о том, как он увидел двух женщин, забавлявшихся веселой игрой: кто кого перетянет. Неуверенным голосом он рассказал также о том, как вытряхнул содержимое сумки и что там оказались вещи, за которые она не заплатила. Рассказывать было больше нечего, Эрнст замолчал в ожидании приговора. К его удивлению, Мелльберг глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Да, влез я в дерьмо по самые уши.

Он секунду помедлил, потом наклонился, выдвинул ящик, достал оттуда что-то и бросил на стол перед Эрнстом.

— Вот чего я ждал, посмотри, страница три.

Эрнст с любопытством взял что-то вроде каталога, быстро перелистнул страницы и остановился на третьей. Разворот пестрел фотографиями женщин с краткими описаниями: рост, вес, цвет глаз и интересы.

И Эрнст внезапно узрел, кто такая Ирина — невеста по каталогу. Хотя разница между настоящей Ириной и фотографией с данными о ней была весьма существенная. С фотографии широко улыбалась красивая девушка с невинным выражением лица. А имеющаяся в наличии Ирина постарела по меньшей мере лет на десять и прибавила килограммов десять, не считая килограмма косметики. Эрнст внимательно изучил фотографию и вопрошающе посмотрел на Мелльберга, который развел руками.