Свинец в крови

— Ну и какая у нас программа? — спросил я Тененти.

— А у нас есть выбор? Идем туда, пытаемся выяснить, где твой отец, меняем девушку на картину и стараемся уйти живыми из этой клиники.

— А доказательства вины Марини? Если мы отдадим ему картину, у нас уже ничего не останется. Все будет закончено. Эти гады выйдут сухими из воды.

— Пока что на это наплевать. Прежде всего, надо спасать Луиджи и твою приятельницу. А когда мы их найдем и если нам удастся уйти всем вместе, вот тогда спокойно подумаем над остальным. Наверняка есть какой-то способ доказать, что Марини и Д'Изола замешаны в этом деле.

Имея большой опыт вранья относительно экспонатов, выставленных в моей галерее, я безошибочно понимал, когда мои собеседники сами не верили в то, что говорили. Однако в данном случае я не знал, в чем именно не уверен Тененти: в том, что нам удастся прижать их, не имея картины, или в том, что у нас есть шансы уйти живыми из этой клиники.

Я предпочел больше не думать на эту тему. Я взял куртку, бросил последний взгляд на комнату, чтобы убедиться, что нигде в ней не валяется забытый кем-то автомат или гранатомет, а потом вышел навстречу своей судьбе.

Клиника, в которой нас ждал Д'Изола, находилась в жилом районе на окраине Рима. Чтобы гарантировать неожиданность, за два поворота до места Тененти усадил меня за руль, а сам пошел пешком. Я запарковался на частной стоянке у клиники и вышел из машины. К груди я прижимал автопортрет Орацио Борджанни, аккуратно свернутый и упакованный в картонный цилиндр, как талисман.

Томмазо Д'Изола дал мне простые и четкие указания: открыть входную дверь, воспользовавшись определенным кодом, и спуститься в подвал, в одну из операционных. Там я отдам ему картину, а он выдаст мне Сару Новак на то время, которое мне потребуется для осуществления небольшой мести.

Я оставил входную дверь открытой, чтобы Тененти мог беспрепятственно последовать за мной. Внутри горел свет, так что мне не составило труда найти лестницу в подвал.

Спустившись, я услышал голос банкира, доносившийся из самого дальнего конца коридора:

— Алекс, идите все время прямо. В дальнюю комнату.

Я медленно шел к нему. Д'Изола ждал меня, сидя на табурете, скрестив руки на груди. Револьвера я не видел, но, заметив, как вздувался его карман, решил, что с моей стороны будет неосмотрительно обнаруживать свои намерения. Хотя я знал, что Тененти следует за мной в нескольких шагах и готов вмешаться в любой момент, мне было очень не по себе.

Сара Новак лежала на полу в глубине комнаты. Ее руки были прикованы к радиатору отопления, вделанному в стену, рот заклеен широкой полосой скотча. Было видно, что она совсем обессилела.

Судя по тому, какой ужас отразился на ее лице при моем появлении, стало совершенно понятно, что ее подозрения превратились в уверенность. Она считала, что я повинен в смерти Наталии, а Д'Изола — мой сообщник.

Я не сделал ничего, чтобы приободрить ее. Я хотел отомстить ей за ту кошмарную ночь, которую она устроила мне после смерти Монти в галерее.

— Ну что, Алекс, узнаете капитана Новак?

— Конечно. Счастлив вновь увидеть вас, Сара. Надо сказать, вы выглядите менее грозно, чем при нашей последней встрече...

Сара Новак попыталась что-то ответить мне, несмотря на кляп. Мне показалось, что я расслышал что-то вроде «сукина сына». Мое влечение к ней лишь усилилось.

— Вы ведете себя неблагоразумно, оскорбляя психопата, Сара. Никто не может предугадать его реакцию. Я могу в любой момент слететь с катушек. Вы говорили мне об этом при нашей первой встрече, когда сообщили о смерти Наталии. Мы с вами немного позабавимся, а потом вы снова вернетесь в общество милых грызунов нашего хозяина. Что скажете по поводу такой программы, господин Д'Изола?

— Восхитительно. Камера у меня наготове. Я не упущу ни одного вопля капитана Новак. А вы не забыли картину?

Я показал ему картонный тубус:

— Я отдам ее вам, когда вы скажете мне, где содержится мой отец. Картина в обмен на информацию. Мы так договорились.

Д'Изола встал с табурета, сделал несколько шагов ко мне и встал, глядя мне прямо в лицо.

— Неужели вы поверили, что ваша комедия сработает? Алекс, на настоящего злодея вы не тянете. Вы никогда не позволите мне убить эту женщину. Она по-прежнему остается вашим лучшим козырем, чтобы оправдаться.

В этот момент Сара Новак поняла, что я на ее стороне. В ее взгляде я увидел признаки волнения. Я был ее спасительной соломинкой, и она прекрасно осознавала это.

Она изо всех сил потянула наручники, но не сдвинула радиатор ни на миллиметр.

Д'Изола рассеянно посмотрел на нее:

— Приберегите силы для крыс, капитан Новак. Вам они скоро понадобятся. Что до вас, милый Алекс, вы отдадите мне картину.

На этот приказ я не отреагировал. Томмазо Д'Изола вялым жестом достал револьвер.

— В этой комнате нет ковра, Алекс. С кафеля кровь смывается очень хорошо. Соответственно, я могу всадить пулю вам в сердце, и это никого не напугает. Поверьте, если вы немедленно не отдадите мне картину, я так и сделаю.

В ожидании вмешательства Тененти я не шелохнулся. Из коридора послышались шаги, и я повернулся. Тененти действительно шел ко мне, но он был не один. Другой человек шел за ним, приставив пистолет к его затылку.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы узнать этого человека, которого я видел накануне по телевизору, — и все потому, что он был одет в обычный костюм.

Кардинал Марини толкнул Тененти ко мне и встал рядом с банкиром. Ангельское выражение на его лице сменилось высокомерной улыбкой. Стоявший передо мной человек был не кандидатом на папский престол, а заказчиком убийства моей матери.

В этих обстоятельствах я затруднялся найти в нем хоть какое-то обаяние. В любом случае ясно было одно: учитывая, как умело он манипулировал толпами, передо мной стоял чемпион мира по лицемерию во всех весовых категориях. Не найди он свое призвание в религии, из него вышел бы отличный актер.

— Я пришел вовремя, не так ли? — осведомился он по-итальянски. — Я увидел какого-то бродягу, слонявшегося вокруг клиники, и пригласил его на праздник.

— Прости, Алекс... — вздохнул Тененти.

— Ничего. Следовало ожидать, что этот гад придет не один. Вот он и появился в сопровождении начальничка собственной персоной... Какая честь для нас, кардинал. Обычно вы поручаете грязную работу наемным убийцам.

— А на сей раз я решил лично убедиться в том, что вас уничтожат. Это большая самонадеянность с вашей стороны — думать, что нас можно так легко поймать в ловушку. Да посмотрите вы на себя! Дряхлый левак и безрассудный сирота! Команда, заведомо обреченная проиграть! Особенно вы, Алекс. В этом вы очень похожи на своих родителей. Они погибли из-за собственной глупости, а ваша глупость позволит вам очень скоро присоединиться к ним.

— Что это значит? Что вы сделали с моим отцом?

— Добиться его экстрадиции было проще простого. Только так мы могли вынудить вас прибыть сюда, причем с картиной. Несмотря ни на что, он был еще слишком опасен, чтобы мы оставили его в живых. Ну, вот мы и решили ускорить его кончину на несколько недель. Он испустил дух еще до того, как самолет приземлился в Риме. Трагическое, но необходимое событие. Когда все уляжется, власти опубликуют сообщение о смерти, составленное по всей форме. Покажите ему, Д'Изола.

Банкир достал из внутреннего кармана пиджака снимок и показал мне. Обнаженное тело моего отца лежало на каталке в морге.

Я швырнул фотографию на пол и, не раздумывая, бросился на Марини.

— Сволочь! — заорал я, занося руку для бокового удара.

Священник наставил револьвер мне в грудь. Мой кулак так и замер в воздухе.

— Еще один шаг, Алекс, прошу вас. Еще один шаг, и я, наконец, смогу убить вас. Я так давно мечтаю покончить с семейкой Канторов. Ваш гнусный род угаснет вместе с вами. Но прежде чем сделать это, я хочу убедиться, что вы принесли нужную картину. Проверьте, — приказал он банкиру.