Охота на флагманов

Первоначально предполагалось, что в рейд пойдут оба панцерника, но "Лютцов" ещё не оправился от повреждений, полученных при осуществлении "странной" операции "Ход конем". Так что в Карское море отправился только "Адмирал Шеер". Разведку и отчасти прикрытие обеспечивали несколько подводных лодок.

Операция получила условное наименование "Вундерланд". Почему поход в суровые широты назвали "страной чудес", ответа в архивах нет. Такое вот чувство юмора.

"Адмирал Шеер" с четырьмя эсминцами сопровождения вышел из Нарвика 16 августа. Эсминцы сопровождали его до о. Медвежий. 18 августа панцерник под командованием капитана 1 ранга Меедсен-Болькена достиг северной оконечности Новой Земли, где в условленном квадрате встретился с подлодкой U-601. Уточнив ледовую обстановку, панцерник пошел к острову Уединения. В нескольких милях западнее острова 20 августа он встретился с подлодкой U-251, получил свежие разведданные и отправился к архипелагу Норденшельда. Там несколько дней вел радиолокационную разведку и высылал раз за разом "Арадо"; 23 августа наблюдатель с гидроплана заметил караван из девяти транспортов (это был конвой, направлявшийся из Архангельска на Дальний Восток), но точно определить координаты транспортов разведчик не смог, а повторное обнаружение не удалось: густой туман скрыл караван. В тот же день советский самолет дальней разведки, пилотируемый летчиком Черепковым, обнаружил панцерник. Летчик буквально не поверил своим глазам - боевой корабль на этом меридиане! - и решил рассмотреть как следует; зенитчики "Шеера" отреагировали четко: обломки пылающей машины через считанные секунды рухнули в воду.

...И в тот же день пришла радиограмма от Шнеевинда: перехваченный радиообмен между советскими судами и радиостанциями однозначно указывал, что большой конвой с Дальнего, основная цель рейдерства, приближается к Диксону. Меедсен-Болькен поднял "Арадо" и тот обнаружил десять транспортов в южной части пролива Вилькицкого.

25 августа панцерник подошел к проливу. Вновь был поднят "впередсмотрящий" гидроплан, но этот полет оказался последним: пролив затянул густой туман и при попытке посадки "Арадо" разбился.

Меедсен-Болькен решил не идти через пролив в поисках конвоя - без самолета-разведчика это была непростая задача, - а крейсировать юго-западнее архипелага Норденшельда. Здесь около полудня был обнаружен и после короткого боя потоплен ледокольный пароход "Сибиряков", 18 оставшихся в живых членов экипажа были взяты в плен. Радиосообщение с "Сибирякова" не содержало точных сведений о противнике и глушилось специальной установкой "Шпее", но все же было услышано несколькими приемниками в северных портах и на кораблях.

26 августа "Шпее" приблизился к гавани острова Диксон. Там находился СКР-19 "Дежнев", два транспорта и баржи. "Дежнев" немедленно открыл огонь из своих четырех 76 мм пушек, его поддержали огнем пушки пароходов "Революционер" и "Кара". Решающее значение сыграл огонь двух шестидюймовок, которые находились на берегу - их должны были погрузить на баржу. Два 152-мм снаряда попали в панцерник - и он, расстреляв в ходе боя более 450 снарядов, отошел от Диксона.

28 августа Меелен-Болькен запросил разрешения вернуться на базу и через три дня был в Норвегии...

Боевой дух Кригсмарине эта операция не подняла. Вторая рейдерская операция в Карском море ("Доппельшлаг") была отменена, а вместо неё несколько эсминцев, минзагов и тяжелый крейсер Хиппер произвели минирование (неконтактными минами) фарватеров в Баренцевом и Карском морях. Не обошлось без потерь: эскорт обратного конвоя (три английские эсминца и американский крейсер "Тускалуза") на траверзе острова Медвежий перехватили и потопили новенький минный заградитель "Ульм". Больше надводные корабли в этом году на восток не ходили.

В ОЖИДАНИИ

...До конца лета 1942 года Тирпиц оставался в заливе Боген, временами ходил для проведения практических испытаний в Вест фьорд, и на три дня вышел в море в середине августа, когда была получена ложная информация, что конвой PQ 18 отправился в Россию.

Были разработаны меры, чтобы занять чем-то матросов - поездка за покупками в Нарвик, экскурсии к шведской границе; однако, в условиях, когда ночами было светло, как днем, и не осуществлялось никаких действий, да они и не ожидались в перспективе, - многие из команды корабля чувствовали себя подавленными и ненужными.

В это утро проходила обычная перекличка.

Шмидт!

Здесь.

Фетцель!

Здесь.

Туровски!

Нет ответа.

...Туровски был восемнадцатилетним матросом, членом расчета бортового орудия. Начались расспросы: оказалось, его не было в столовой накануне за ужином, и вообще его видели в последний раз накануне после обеда. Обыск на корабле не привел к желаемому результату.

Четыре дня прошло без новостей, затем на пристани показалась машина, и из неё вывели в наручниках Туровски. Он был в гражданской одежде, в сопровождении двух военных полицейских. Они задержали его в тридцати милях от корабля, недалеко от шведской границы.

Туровски доставили к вахтенному офицеру, затем заперли в одной из кают корабля, приставив к нему вооруженную охрану.

Через два дня капитан Топп созвал в главном лекционном зале полевой суд, который состоял из полдюжины старших офицеров.

Туровски предложили отчитаться о своих действиях. Он был откровенен.

"Я дезертировал, - сказал он, - потому что мне стало смертельно скучно. Здесь вообще ничего не происходит."

"Куда вы собирались уйти?"

"Если бы я попал в Швецию, то рассчитывал добраться до Англии или Америки и поступить на службу в торговый флот"

Парень, видимо, не понимал, что он подписывал себе смертный приговор. Признавшийся дезертир, который намеревался перебежать к противнику! - да это же в военных условиях могло означать только одно...

По некоторым "легендам", капитан Топп попытался (естественно, соблюдая некоторую сдержанность в высказываниях, поскольку сам, как и все прочие, находился под "партийным" нацистским контролем) лично внушить матросу, что нужно выбрать какую-то иную мотивацию проступка - и это дало бы возможность избежать смертного приговора. Но тот упрямо продолжал стоять на своем.

Защищавший Туровски офицер старался сделать все возможное, но ему практически нечего было сказать. Приговор, можно сказать, был известен заранее - расстрел.

Событие

По документированной версии, дальнейшие события развивались так. Решение трибунала было отправлено на утверждение адмиралу Карлсу в Киль. Шесть дней Туровски провел в заточении, затем судебные бумаги прибыли из Киля. Выше подписи Карлса и печати Флагмана морской группы Север стояло только одно слово - "Утвердить".

На следующее утро команда корабля, кроме вахтенных, была собрана на юте. Два офицера привели Туровски, поставили его на корме позади орудийной башни, завязали глаза.

Расстрельной команде, состоявшей из двенадцати матросов, было приказано изготовить оружие к стрельбе.

Пастор Мюллер, капеллан корабля, шагнул вперед и спросил Туровски, не хочет ли он что-либо сказать. Туровски отрицательно мотнул головой, побормотал Мюллеру, который был всегда добр к нему, что-то вроде "Прощайте".

Пастор Мюллер сделал шаг назад, команде была дана команда прицелиться.

"Огонь".

Выстрелы эхом отозвались в тишине фьорда. Тело Туровски свалилось на палубу. Несмотря на очевидность непростительного воинского преступления, мало кто из тех, кто присутствовал при расстреле, не был потрясен: ведь они должны были убивать врагов, а не своих людей. Несколько дней после этого Тирпиц трудно было назвать счастливым кораблем.

Тело Туровски было доставлено на военное кладбище на берегу, но через два часа привезено обратно. Кладбищенские служащие отказались хоронить тело дезертира и предателя. Тогда четырем матросам было поручено положить тело Туровски в тяжелый мешок с грузом, поместить его в лодку и затопить в самой глубокой части фьорда...