Тайны «Монастырского приюта»

– Одно могу сказать совершенно определенно, – произнес Герман. – Это не похоже на самоубийство.

– А уж тем более на дурной розыгрыш, – добавил Сивере. – Ты что-то говорил однажды о тамбовском маньяке, который отрезал своим жертвам головы?

– Не отрезал, а откусывал громадными клещами, которые таскал с собой, – поправил Прозоров. Он еще раз посмотрел на обезглавленное тело, потом накинул на него верблюжье одеяло. – Думаешь, один из этих стариков-картежников? Очень напоминает историю с Берлиозом.

– Скорее, с ритуальным убийством Николая II, к которому наш князь столь старательно набивался в родственники. Но голову того заспиртовали и привезли вождю мирового пролетариата, а эта где? – Сивере вздрогнул, ему вдруг вспомнилась рукопись Комамберова, где также было упоминание об отрезанной голове одного из постояльцев в горном отеле. Старый графоман оказался довольно зорким провидцем. Еще он писал, что эту голову найдут на блюде. Довольно туманно, но ориентир есть. Комамберов, безусловно, был фантазером, по некоторые его пророчества странным образом сбывались.

– Я, кажется, знаю, куда унесли его голову, – сказал Сивере.

Они спустились по лестнице вниз, в холле встретили комиссара Куруладзе, продолжавшего безуспешно искать следы своего помощника. В версию Прозорова он явно не верил.

– Не тратьте зря силы, – посоветовал ему Герман. – Лучше займитесь новым убийством. Только что мы обнаружили наверху труп князя Романова.

– Плевал я на него, я сам князь, – грубо бросил комиссар. Потом все же заинтересовался: – Натурально?

– Натуральнее не придумаешь, – подтвердил Сивере. – А сейчас мы идем в бильярдную.

– Зачем? – устремился за ними Куруладзе. Ему не ответили. Прозоров и сам не знал, а Сивере только догадывался.

В бильярдной находился один Багрянородский, шлифуя свое мастерство хлесткими ударами по шарам.

– Вы давно здесь? – спросил Александр Юрьевич.

– Только что пришел. Составите компанию?

И он также не получил ответ, поскольку Сивере быстро прошел в следующую комнату, там обычно играли в карты. Все остальные поторопились за историком. Здесь никого не было, но им предстала жутковатая картина. Набитый поролоном медведь, стоя на задних лапах, держал в передних блюдо, на котором лежала посиневшая голова князя Романова. При этом она совсем недружелюбно скалилась, а один глаз был открыт и выражал смертельную тоску.

– Поразительно! Прямо голова профессора Доуэля, совершенно как живая, – пробормотал Багрянородский. – А я тут… рядом… шары гоняю. Жуть!

– Нет, всадник без головы, – усмехнулся горский князь Куруладзе.

– Точнее уж, голова без всадника, – поправил Прозоров.

– Будет вам! – остановил их литературные аллюзии Сивере.

На столе валялись брошенные карты. Грифельная доска была исписана цифрами. На полу отсутствовали следы крови.

– Князь не пришел к завтраку, – сказал Куруладзе. – Очевидно, его убили ночью. Голову принесли сюда.

– Логично, – кивнул Прозоров. – Вы, комиссар, делаете поразительные успехи.

– А тело уложили в шезлонг, на его любимое место, – добавил Александр Юрьевич. – На такое способен только маньяк.

Куруладзе сорвал со стола зеленую скатерть, завернул в нее голову князя, словно это был кочан капусты на продажу.

– Пошли наверх, – коротко приказал он. – Пусть кто-нибудь известит Тошика, чтобы он приготовил какой-нибудь мешок или рогожу. Тело надо будет отнести в погреб.

5

На верхней галерее одиночество мертвого князя уже скрашивала чета Локусовых. Выглядели они невозмутимо и, как всегда, торжественно, словно смерть каждый день ужинала вместе с ними за одним столом. Они стояли по обе стороны от шезлонга, где покоилось тело, а руки распростерли над обезглавленным князем. Не иначе, как приобщали его к потустороннему миру.

– А ну в сторону! – прикрикнул на них Куруладзе. – Как воронье слетелись на запах крови.

– Арестуйте их, – посоветовал Прозоров. – Это они убили Романова.

– Нет, не мы! – запротестовал Алистер. – Мы пришли недавно, хотели его разбудить, а он…

– Голову мы тоже не брали, – добавила Тамара, словно речь шла о кошельке.

– Это еще надо будет доказать, – намеренно грозно промолвил Сивере. Комиссар осматривал место происшествия. Под шезлонгом была лужа крови, но орудие преступления отсутствовало. Вскоре появился Тошик Полонский, которого привел Багрянородский.

– Печально! – произнес хозяин гостиницы. – Он был нашим постоянным клиентом.

– Успокойтесь, скоро у вас ни одного клиента не останется, ни сейчас, ни в будущем, – сказал Багрянородский. – Тогда и будете волноваться.

Пришел Гела с рогожей и что-то замычал, указывая то на одного, то на другого пальцем.

– Несите его в погреб, – приказал Куруладзе, передавая скатерть с отрезанной головой Тошику. Покойника завернули в рогожу, тащить вниз помогали все. Суетились так, что чуть не выронили князя на лестнице, но все-таки благополучно добрались до места назначения. Потом вышли во двор, где уже находились Анна Горенштейн, Тереза и Оленька Дембович, обсуждая случившееся. Словом, собрались все, кроме стариков. Смерть князя взволновала обитателей монастыря по-настоящему, но каждого на свой лад.

– Комиссар! – Сивере отвел Куруладзе в сторону. – Хочу с вами поговорить.

– Чего еще? – сердито спросил полицейский.

– Распорядитесь обыскать кельи стариков – Абарбанеля, Алоиза и Абдаллаха. Это очень важно. Я думаю, вы кое-что найдете.

– Да это обыкновенные божьи одуванчики! – усомнился Куруладзе.

– Подозреваю, что они были пациентами доктора Романова, – ответил Сивере.

– Ну, хорошо… Тошик! – свистнул комиссар. – Возьмите ключи от номеров и ступайте за нами.

Но как было устоять на месте Багрянородскому? Он также присоединился к процессии, хотя его никто и не звал. Вначале отправились в левый придел, на второй ярус, к Абарбанелю. Полонский несколько раз стукнул в дверь, никто не отозвался. Тогда он достал запасные ключи, отпер комнату, и все четверо гурьбой вошли внутрь. Келья была пуста.

– Ни к чему не прикасаться, я сам! – предупредил Куруладзе, приступая к досмотру вещей старика. Но поскольку тут было трудно развернуться, Сивере и Багрянородский вышли в коридор, оттуда наблюдая за действиями комиссара. Он вытащил из тумбочки туалетные принадлежности, затем на свет появилась кукла Барби.

– Это еще что такое? – спросил Куруладзе, подняв ее за волосы.

– Игрушка, – сказал Тошик.

– Сам вижу. Но зачем старику детская кукла?

– Очевидно, клиент находится в глубоком маразме, – подсказал Багрянородский.

Комиссар швырнул Барби на постель, затем вывалил туда же из чемоданчика носильные вещи старика. Белье, пижаму, пару рубашек. Упал еще некий предмет, который Куруладзе взял в руку.

– Футляр, – произнес он. – От очков. Пустой.

– Мне он хорошо знаком, – сказал Полонский. – Это футляр Матвея Матвеевича, он его постоянно носил с собой. Потом он исчез.

Александр Юрьевич вспомнил, что тоже видел этот пластмассовый футляр у Матвея Матвеевича, в нем тогда лежали раздавленные очки. Куда он потом делся – неизвестно. Теперь вот обнаружился тут.

– Что ж, это можно считать интересной уликой, говорящей о причастности Абарбанеля к смерти Матвея Матвеевича, – произнес Куруладзе.

– Может быть, в футляре кроме очков хранилось еще что-то? – предположил Сивере. Никто не ответил.

– Ладно, больше ничего любопытного, – сказал комиссар, заканчивая осмотр. – Пойдем дальше.

Они перешли в другую жилую часть гостиницы, поднялись по лестнице, остановились перед дверью Абдаллаха. И вновь на стук никто не отозвался.

– Все это очень странно, – сказал Тошик, отпирая комнату. Хозяина не было и здесь. Обыск повторился. Через некоторое время Куруладзе извлек из-под подушки пистолет с глушителем. И Сивере сразу узнал его – из этого оружия были застрелены тетушки Алиса и Лариса. Все сходилось, они жили на этом же этаже, через несколько келий. Абдаллаху не составляло труда сделать пару шагов, войти к ним и убить.