Тайна осенней звезды

– Нашла «Фервекс»...

– Выброси его, он старый. Дай «Колдрекс» разведу.

– Я сама разведу!

Я молча наблюдала, как родители, отпихивая друг друга, стремятся спасти родную дочь от ангины, и по лицу у меня бежали слезы. Честное слово, только сейчас я поняла, что человек на восемьдесят процентов состоит из жидкости! Я не поняла только одного: где она помещается в таком количестве?

Наконец, родители пришли к консенсусу. Папа развел порошок «Колдрекса», мама напоила меня из чашки, как маленькую. Я тихонько вздохнула от счастья.

Как дома хорошо!

Мама уселась напротив и взяла меня за руку. Отец присел рядом на корточки и взял другую руку. Мне казалось, что родители до сих пор не могут поверить, что я вернулась, поэтому все время стремятся до меня дотронуться.

– Доченька, какой чай заварить? – спросил папа.

– Какой хочешь, – сказала я.

– Ты ничего не ела! – встревожилась мама.

– Я пока не хочу. Потом, ладно? Дайте на вас посмотреть.

– Завари чай! – напомнила мама отцу. Тот послушно поднялся на ноги и достал заварной чайник.

– Ты похудела, – строго заметила мама. – Не ела ничего?

Мне стало смешно. По-моему, я только и делала, что обжиралась.

– Ела! Честное слово!

Мама махнула рукой.

– Всухомятку, не вовремя, урывками, что придется...

Тут же оборвала себя и испуганно заглянула мне в глаза: не сержусь ли?

Я тихонько засмеялась и поцеловала ее в щеку.

– Вы меня быстро откормите, – сказала я. – Пап, как насчет упитанного тельца по поводу возвращения блудной дочери?

– Все, что хочешь, – ответил отец, оборачиваясь. – Все, что пожелаешь.

– Как же я вас люблю! – сказала я. – Я даже не знала, что я вас так люблю!

– У тебя неприятности? – поинтересовался папа, стараясь говорить небрежно.

– Почему ты так решил?

– Просто у тебя было такое лицо...

Папа смутился и замолчал. Я вспомнила то, что произошло в яхт-клубе, и ответила:

– Неприятности не у меня. У Лешки. Его арестовали.

Родители молча переглянулись.

– Уже знаете? – поразилась я. – Похоже, я все узнаю последней!

– Майка, ты забыла, что я бывший милиционер, – неловко сказал отец.

– Ах, да! – спохватилась я. И потребовала:

– Рассказывай!

Отец сел на стул.

– Дело плохо, – сказал он глухо. – Его обвиняют в том, что он отравил Иру Терехину из-за наследства.

– Пап, не было там никакого наследства! – сказала я. – Терехин все продал еще до смерти! А деньги разбросал по разным счетам и оставил матери!

Отец удивился.

– Смотри-ка, ты хорошо информирована! О том, чей Лешка сын, ты тоже знаешь?

– Знаю, – ответила я угрюмо. Посмотрела на отца и спросила:

– А сам-то Лешка знал, чей он сын?

Отец молча пожал плечами.

– Говорят, у него в кармане нашли кристаллики яда, которым отравили Терехину, – сказал он после небольшой паузы.

– Яд ему могли подбросить.

– Кто?

– Тот, кто...

Я хотела сказать, «тот, кто убил Терехина и его компаньона». Но вовремя спохватилась и замолчала. Незачем втягивать родителей в эту темную историю. Разберусь сама.

– В общем, пока не знаю, – выкрутилась я.

– Надеюсь, ты не занимаешься расследованием? – встревожилась мама.

– Нет, конечно, нет, – успокоила я.

– Смотри! – пригрозила мама. – У меня лишней дочки нет!

А папа ничего не сказал. Только посмотрел на меня задумчивым взглядом.

– Устроишь мне свидание с Лешкой? – попросила я.

– Постараюсь, – ответил отец.

– Надеюсь, ты не веришь, что он убийца?

– Конечно, нет, – ответил отец очень спокойно.

– Слава богу, – пробормотала я.

Мама спросила:

– Что ты собираешься делать?

– Я собираюсь поддержать Лешку морально, – ответила я. – Я хочу, чтобы он знал: мы на его стороне. Что мы не верим в эту чушь. Что у него есть близкие люди.

– Молодец, – одобрил отец.

Я посмотрела на родителей и смущенно сказала:

– Знаете, что? Если бы Лешку не арестовали, я бы, наверное, никогда не поняла, что жить без него не могу.

Мама молча всплеснула руками. Папа спросил:

– А если его все-таки посадят?

Я помотала головой.

– Не посадят.

– Ты уверена?

– Уверена, – ответила я.

Хотя на самом деле такой уверенности у меня не было.

На следующий день я поехала к Лешке. Не в тюрьму, а в дом, где он жил, когда был богатым и благополучным хозяином яхт-клуба.

Квартира встретила меня полуокрытой дверью.

Я вошла в просторный овальный холл, громко позвала:

– Хозяева! Есть тут кто-нибудь?

В отдалении мелко зашаркали тапочки. Из длинной коридорной кишки выплыла нимфа по имени Ксюша.

– Ты? – не поверила она.

– Я, – согласилась я. – А почему дверь распахнута? Чем ты занимаешься?

– Вещи укладываю! – с вызовом ответила Ксюша и тут же зашаркала обратно.

Я пошла следом за ней в большую светлую спальню и огляделась.

На неубранной кровати лежал огромный дорогой чемодан, который Лешка привез из Канады. Чемодан был раскрыт, Ксюша тщательно набивала его объемное чрево разноцветными тряпками.

Я присела в угол, на стул и принялась молча наблюдать за ее ловкими движениями.

– Зачем явилась? – спросила Ксюша, не переставая укладываться.

– Так, – ответила я неопределенно.

– На меня посмотреть, себя показать, – догадалась Ксюша.

Я молчала, не сводя с нее взгляда.

– Довольна? – спросила Ксюша.

Я удивилась.

– Чем?

– Как чем? Получила, наконец, своего ненаглядного Лешеньку!

– Ты не забыла, что Лешенька в тюрьме? – кротко спросила я.

Ксюша нетерпеливо отмахнулась.

– Выйдет когда-нибудь! И забирай его со всеми потрохами! Дарю!

– Спасибо, – поблагодарила я. – Ты такая добрая.

В коридоре раздались шаги. Мужской голос интимно позвал:

– Ксюник! Ты где?

На паркете возникла тень мужской фигуры. Я с интересом посмотрела на Ксюшу. У Ксюши хватило совести покраснеть.

– В машине подожди, – велела она грубо.

– Почему? – удивился мужчина. Нас с ним разделяла открытая дверь спальни, поэтому мы друг друга не видели: он находился с одной стороны створки, я с другой.

– Еще не собралась? – продолжал мужчина. – Ксюник! Мы же договорились! А деньги все взяла?

– Иди в машину! – велела Ксюша, теряя терпение.

– Что с тобой? – спросил мужчина и шагнул в комнату. Теперь я видела его спину, облаченную в новенькую кожаную куртку.

– Ты чего такая дерганая? – игриво продолжал мужчина, приближаясь к Ксюше. Тут же сменил тон на деловой и спросил:

– А запонки не забыла уложить? У него были золотые запонки...

– Добрый день! – сказала я.

Мужчина резко обернулся. Его глаза испуганно обшарили меня с головы до ног.

– Ты кто? – спросил он недоверчиво.

– Голос твоей нечистой совести, – ответила я.

Мужчина повернулся к Ксюше.

– Что это значит? – спросил он с фальшивым театральным достоинством.

– Это значит, что запонки останутся со своим владельцем, – ответила я. И добавила:

– Идите отсюда. Быстренько. Иначе я позвоню следователю.

– Подожди в машине! – взмолилась Ксюша. – Я быстро!

Мужчина развернулся. Бросил на меня еще один взгляд, в котором нахальство смешалось с трусостью, и покинул комнату.

Хлопнула входная дверь.

Я закинула ногу на ногу, отряхнула юбку и небрежно спросила:

– Мародерствуем помаленьку?

– Не твое дело! – с ненавистью ответила Ксюша. – Мне этот пижон полгода мозги компосировал!

– Компостировал, – поправила я.

– Не важно! Полгода голову морочил! – изменила формулировку барышня. – Он, видишь ли, другую любит, но я могу тут жить, как дома! Ну, не козел?

– Давно ты это узнала? – поинтересовалась я.

– Что узнала?

– То, что он другую любит?

– Господи!

Ксюша пренебрежительно оттопырила нижнюю губку.

– Да с самого начала! Не дура, не обманешь!