Современный румынский детектив

— Это тебе срочно понадобился зубодер? — спросил пономарский пронзительный голос. Только теперь я понял, почему ухмылялась на прощание та прыщавая дура из тира, оказавшаяся не столь уж глупой. Пока я искал справочник, она позвонила Лису и сообщила, что его разыскивает какой-то настойчивый любопытный.

— Что, голос потерял или отправил его по беспроволочному телеграфу?

Не отвечая, я закурил сигару, продолжая валяться на блестящем, как каток, полу и опираясь спиной о кадку, в которой маялось растрепанное лимонное деревце. Мои повадки, вероятно, сильно нервировали гостеприимного привратника, потому что он набросился на меня, собираясь ногой загнать сигару мне в глотку. Схватив занесенный над моим лицом башмак, я крутанул его, как баранку руля, на 180 градусов. Завертевшись, мужлан резво приземлился на пузо, как пожилой монах из анекдота, наткнувшийся на спящую в высоком клевере молодку. Однако он поднялся еще проворнее, чем упал, униженный происшедшим и готовый растерзать меня.

К счастью, он не успел ничего сделать: чьи-то руки, такие же мощные, подняли меня за воротник и подбросили, как игрушку. Нарядно одетый, пахнущий всеми одеколонами на свете носитель кожаного пиджака злорадно скалился мне в лицо.

— Эй, слушай, тебе действительно так плохо?! — Новоприбывший поднял руку, чтобы меня прихлопнуть.

— Оставь его! — подскочил первый. — Не трогай! Он мой! Поверни-ка его ко мне лицом.

Все последующее произошло в мгновение ока. Субъект, державший меня за воротник, грубо вытряхнул меня из дубленки, повернул вокруг оси, направил лицом к старшему по званию и захватил мне голову и плечи великолепным двойным" нельсоном". Прежде чем упереться подбородком в грудь, я успел заметить, что в комнате присутствует еще одна личность — в годах, с брюшком, с красивыми ровными зубами, золотившими довольную улыбку и сильно оттопыривавшими тонкие синеватые губы. Видимо, в молодости он действительно смахивал на лису.

— Отлично! — оскалилась первая горилла. — Посмотрим, не вооружен ли случайно маленький простак,

Он обыскал меня движениями, знакомыми по фильмам, а потом отступил на шаг. Второй в это время ломал мне шею. Дым сигары, все еще торчавшей у меня во рту, ел глаза. Очки свалились и одиноко лежали на полу у кресла. Мне стало очень

их жалко, когда Лис, прежде чем сесть, нарочно раздавил их подошвой.

— Ну-ка, болезный, расставь ноги, посмотрим, нет ли тут какого оружия? — продолжала горилла, явно почувствовав себя намного увереннее.

Я прекрасно знал, что за этим последует: меня ударят ниже пояса, к тому же, очевидно, ботинком, — и все же выполнил его просьбу- раздвинул пятки, а он, размахнувшись, с силой выбросил ногу вперед для жестокого удара. Однако, прежде чем он достиг цели, я вновь сомкнул ноги, блокировав его ступню, и повернулся на каблуках. У бегемота хрустнуло колено. Кувыркнувшись вслед за своей ногой, он выломал дверцу шкафа и разнес его в пыль. Затем я нагнулся как можно ниже и, когда последователь одноглазого адмирала повис у меня на спине, резко выпрямился, разворачиваясь и позволяя ему припасть к углу кованого сундука с приданым мамзель Феличии. В ребрах гориллы номер два что-то хрустнуло, раздался рев, напоминающий ослиный, и прекратилось давление на затылок. Я встал, отряхнулся, протер глаза, полные слез от дыма, и прыгнул к Лису, который замер, как парализованный, с открытым от удивления ртом. Вцепившись ему в шевелюру, я от души дернул ее, но, к моему изумлению, волосы остались у меня в руках. Обругав лисье коварство, я обошел кресло, в котором он сидел, и просунул руку между его шеей и воротником рубашки.

Я легко вздохнул, удивляясь, что не болит ни плечо, ни ребро. Любовь к приключениям заставила меня забыть о старых ранах. А в это время шкафоненавистник уже изготовился напасть на меня с длинным ножом в руке. Специалист по сундукам корчился на полу — без сомнения, у него был перелом нескольких ребер.

Как раз возле меня на низеньком резном столике стоял рефлектор с докрасна раскалившейся спиралью. Схватив его правой рукой, я спокойно сказал поножовщику:

— Видишь эту штучку? Если не будешь послушным, я приложу ее к физиономии птенчика, которого держу в когтях. Знатное получится жаркое, и первым дегустатором будешь именно ты.

— Стой на месте, Макс! — з%вопил лысый птенчик, покрываясь испариной. — Брось нож, идиот!

Телохранитель с собачьим именем повиновался своему хозяину. Второй сторожевой пес все еще был неопасен, скорее всего, в таком состоянии он пробудет долго.

— Мне приятно, что вы такие понятливые, — сказал я. — Что за бес в вас вселился?

— Ты кто такой и чего тебе надо? — тяжело дыша, спросил Лис.

— Почему вы не поинтересовались с самого начала? Я бы объяснил без промедлений.

— Брось! — гавкнул Макс. — Живым ты отсюда не уйдешь! Я стянул потуже воротник его хозяина и попросил:

— Скажи им, чтоб держались повежливей!

— Не слышишь, идиот, успокойся! — тут же крикнул бывший фокусник.

Он охрип. Не понимающий происходящего, но временно обузданный Макс по — собачьи рычал на своем месте, ожидая удобного момента. Мне стало жаль его, но еще больше — его незадачливого соплеменника.

— Так чего тебе надо? — повторил Лис Ионеску.

Я ослабил натяжение воротника. Он дернул головой и жадно набрал побольше воздуха. Вдруг пепел от моей сигары упал на его лысину, зашипев, как масло на сковороде. Все это произошло за доли секунды и не по моей воле: у меня нет привычки унижать своих противников.

— Я хотел бы предложить тебе одно дело.

— Какого рода?

— Дело с марками. Я хочу продать тебе кое — какие марки.

— Дай ему денег, Макс! — завопил он. — Предупреждаю, кто бы ты ни был, что за такое свинство ты заплатишь с лихвой!

— Полегче, не спеши. Не я на вас набросился, а вы на меня. Не забывай этого!.. Ты слышал о коллекции Манафу?

Я глянул на Макса, который помогал Кожаному Пиджаку подняться на ноги. Мой вопрос не вызвал у обоих даже легкого намека на реакцию.

— Да, — подтвердил Лис.

— Она у меня.

— Поздравляю! Ты хочешь взять меня на пушку. Но если даже это и правда, меня это не интересует. Что я буду делать с ценностями, которые нельзя реализовать? Попытайся в другом месте.

К нему вернулись повадки крупного босса местного значения. Голос его, до тех пор робкий, приобрел насмешливые интонации. Я приблизил рефлектор к лысине, и ее блестящая поверхность немедленно побагровела.

— Что ты делал в ночь со второго на третье января?

— Я только вчера вернулся из провинции, — пробормотал он, опять съежившись,

— А точнее — откуда?

— Из Эфории, отель" Европа",

— Что ты там делал?

— Встречал Новый год. Вместе с ними. — Он показал рукой на своих волкодавов.

— Вас всех троих зарегистрировали в отеле?

— А как же иначе! Можешь позвонить.

Я опустил рефлектор и показал Максу, чтобы он передал мне телефонный аппарат. Он захотел вручить мне его лично Не утруждай себя, — посоветовал я, — побереги силы до того момента, когда я соберусь уходить. А телефон поставь на пол и подашь ко мне ногой. Я заметил, что ногами ты умеешь пользоваться лучше, чем руками.

Макс опять зарычал, однако Лис велел ему повиноваться Поставив аппарат на плечо Лису, я поднял трубку и набрал но — мер.

— Милиция у телефона, — нежно зажурчал голос страдающего ожирением герольда. Лис дернулся, как ужаленный. — Слушаю вас, — заверил голос.

— Говорит Камадева, — представился я.

Обе гориллы, как каменные истуканы, застыли на месте Ют, у которого были сломаны ребра, даже перестал скулить. Продолжайте, Камадева, слушаю.

— Я нахожусь в одном доме… неважно каком, вы сами его найдете. Здесь присутствует господин Ионеску по прозвищу Лис и двое его приятелей. У меня сложилось впечатление что у всех троих дурные намерения относительно меня. Это на тот случаи, чтобы вы знали, где меня искать, если я вдруг исчезну. Кроме того, не мешало бы вам сюда наведаться и по другой причине: многие из потерянных вами нитей расследования ведут в это логово. Я приветствую вас и… очень сожалею о случившемся вчера вечером.