Месть Мориарти

Карлотта, удаленная из ближнего круга профессора после прибытия Санционаре, получила доходное место во втором заведении Сэл Ходжес, где стала аббатисой.

В последнюю неделю апреля пришел из далекой Испании ответ от Зегорбе. Он сообщал, что приедет в Лондон 22 мая и будет рад встретиться с Гризомбром, Шлайфштайном и Санционаре в удобном для них месте. На время пребывания в Англии испанец зарезервировал комнату в скромном отеле на Джордж-стрит, неподалеку от Олд-Тайберн, где закончился жизненный путь многих преступников.

Во вторник, 27 апреля, Мориарти собрал в Бермондси большой конклав. Помимо трех новообращенных — немца, француза и итальянца, — присутствовали ближайшие приближенные Профессора: Спир, Ли Чоу, братья Джейкобс, Терремант и Гарри Аллен.

Рассказав о новых планах возрожденного континентального альянса, Мориарти заговорил о Зегорбе.

— Я не намерен долго его уговаривать, попусту тратя время, — мрачно начал он. — Мы все знаем, каким влиянием он обладает в Мадриде и что может предложить нам. Полагаю, лучше всего будет не привозить его сразу в Бермондси, а встретиться в выбранном мною месте — в притоне на углу Саут-Уорф-роуд и Прейд-стрит, возле вокзала Паддингтон. Поговорим в открытую. Вы, джентльмены, — тут Профессор посмотрел на коллег с континента, — можете поддержать меня. Думаю, у вас уже не осталось сомнений относительно того, кто должен возглавлять наш союз. Любые несогласия, проистекающие из событий прошлого, будут в скором времени рассеяны. Никаких трудностей я не предвижу.

Позднее, оставшись со Спиром, Ли Чоу и Терремантом, Мориарти перешел к дальнейшим планам.

— На всякий случай примем меры предосторожности. — Он вопросительно посмотрел на Терреманта. — Сюрприз, что мы придерживали для Санционаре, по-прежнему у тебя?

— У меня. В полном рабочем состоянии.

— Хорошо. Привезешь испанца на встречу, потом увезешь. Если понадобится…

— Будет сделано, — ухмыльнулся Терремант. — Мы этому испанскому королю не только бороду подпалим.

— Ли Чоу. — Мориарти обратился к китайцу. — После смерти Болтона ты оставался в тени. Теперь снова отправишься за границу. Цель уже близка. Совсем скоро вся криминальная Европа объединится под моим общим руководством. Отныне мы движемся только вперед. Но прежде я намерен раз и навсегда устранить Холмса.

— Хотите, чтобы я… — начал Спир.

Мориарти поморщился.

— Спир, неужели ты так ничему и не научился за последние недели? Разве я не говорил тебе, сколь многого можно достичь хитростью? Разве ты не понял, что предпочтительнее устранить противника не с помощью пистолета, ножа или дубинки, но через его же слабости? Конечно, есть враги и предатели, которые понимают только грубую силу. Для Холмса у меня заготовлена иного рода смерть. Общественный остракизм, полная потеря лица. Ли Чоу понимает, о чем речь. В твоей стране ведь склоняются именно к таким методам?

Ли Чоу зловеще ухмыльнулся и закивал, словно игрушечный Будда.

— Пора, Ли Чоу. Отправляйся и избавь Холмса от того, что нужно ему больше всего. Как в добрые старые времена. Помнишь, мы уже проделывали это перед рейхенбахским фиаско?

— Теперь я вас понял, сэр, — рассмеялся Спир.

— Всего лишь небольшой поворот винта. — Мориарти не улыбался. — А еще пора вернуть наших друзей, Эмбера и Боба. Они привезут с собой старую знакомую мистера Холмса, Длинный Нос. Как только она окажется в Лондоне, я устрою спектакль, который окончательно погубит репутацию так называемого великого детектива.

Уже через час Эмбер, продолжавший вести в Анси наблюдение за леди, известной как Ирэн Адлер, получил телеграмму такого содержания: ДОСТАВЬТЕ ОРЛА ДОМОЙ.

Ли Чоу вошел в заведение Чарльза Бигнола перед самым его закрытием и с удовлетворением заметил, как по лицу хозяина, словно пятно, растеклось выражение страха и озабоченности.

Последняя посетительница направлялась к выходу, и китаец, любезно посторонившись, открыл перед леди дверь. Она благодарно улыбнулась.

— Есё одну дозу опиума? Или, мозет, лауданума? — спросил Ли Чоу, когда дверь закрылась у него за спиной. — Ей ведь для састья нисего больсе и не надо?

— Чего вы хотите? — не скрывая отвращения к китайцу, спросил Бигнол.

— Думали, сто избавились от меня? Думали, сто никогда больсе меня не увидите, мистел Биг-Ноль?

— Ваши друзья ничем не лучше вас. Я сделал все, как требовалось.

— Знаю, мистел Биг-Ноль, знаю. — Ли Чоу по-прежнему выговаривал трудное имя как два отдельных слова. — Если бы не сделали, то осень сколо позалели бы об этом. Сегодня я присол лисно со спесиальным сообсением. Помните? Помните, о сем мы договаливались в последний лаз?

— Помню.

— Холосо. Дело касается насего обсего длуга, мистела Селлока Холмса, котолому вы поставляете кокаин. Когда он плидет в следуюсий лас, сказете, сто больсе у вас нисего для него нет.

— Неужели у вас нет никакой жалости? Почему нельзя дать ему хотя бы немного? Вы даже не представляете, как он будет мучаться.

— Нисего. Ни глана. Для мистела Холмса кокаина больсе нет. Я знаю, сто егодлуг, докгол Уотсон, пепеклыл все длугие каналы, и если вы оспусаетесь, мне слазу станет известно. Да, бедный мистел Холмс будет осень стладать. Если нет, то вас, мистел Биг-Ноль, повесят, а потом с зивого снимут козу. Это не пустая углоза. Пледуплездаю сельезно. Я узе делал это с длугими.

— Свинья, — прошептал аптекарь. — Ты просто свинья.

Ли Чоу скорчил фимасу и нефомко фыркнул.

— Сделайте все как надо, мистел Биг-Ноль. Не забудьте.

Эстебан Зегорбе обычно путешествовал один. Его власть и влияние на криминальные элементы этой солнечной части континента были столь велики, что угрожать ему осмелился бы разве что сумасшедший. Небольшого роста, ничем не примечательный, в скромном, неброском костюме, он тем не менее заставлял считаться с собой многих. Из всех бывших союзников Мориарти его, пожалуй, знали меньше всех. Общее же мнение сходилось в том, что испанец безжалостен и решителен в достижении поставленной цели. Согласно собранным из многочисленных источников сведениям Зегорбе ежегодно получал огромную прибыль от контролируемого им разветвленного криминального бизнеса.

В свой непритязательный отель Зегорбе прибыл в начале девятого вечера 2 мая, примерно в то время, когда жители прилегающего к Джордж-стрит района возвращались домой после вечерней службы. Едва сойдя с поезда, испанец оказался под наблюдением невидимой армии.

Получасом позже гостю передали через портье записку, в которой говорилось, что встреча назначена на два часа пополудни 3 мая и что за четверть часа до указанного времени у отеля будет ждать кэб, который и доставит его к месту собрания.

Получив сообщение, испанец кивнул и сказал, что ответа не будет. После 1894 года и отпадения Мориарти от созданного им же альянса Зегорбе изредка участвовал в совместных с тремя другими континентальными партнерами проектах, неизменно приносивших немалую прибыль, и теперь не ждал от своего пребывания в Лондоне ничего, кроме финансовой выгоды. Вечером он рано лег спать, но лампу погасил только после того, как записал в маленькую счетную книгу, которую всегда держал при себе, связанные с путешествием расходы. Эстебан Зегорбе был человеком бережливым, даже скаредным и надеялся, что результаты поездки в далекую Англию не только окупят дорожные расходы, но и дадут немалую прибыль.

В назначенное время, без четверти два, Зегорбе уже стоял возле отеля в ожидании кэба, который прибыл минута в минуту. На месте возницы сидел Терремант.

Спустившись и почтительно поздоровавшись, Терремант помог гостю подняться в экипаж, вернулся на скамью и, угостив хлыстом лошадку, направил ее в сторону Эджвер-роуд.

Саут-Уорф-роуд проходила тогда — как, впрочем, и сейчас — диагональю между Прейд-стрит и вокзалом Паддингтон Большой западной железной дороги. Застроена она была унылыми, однообразными домишками, заселенными, по большей части, грузчиками, барочниками и мелкими служащими железной компании. Постоянного населения здесь было мало, люди снимали жилье на какое-то время, а потом переезжали; выбранный Мориарти притон служил излюбленным местом встречи для скупщиков краденого и разного рода воров, обкрадывавших экипажи и кэбы, промышлявших на проходивших по каналу баржах и искавших жертв на железнодорожном вокзале.