Шесть к одному – против(ЛП)

Теперь, после прочтения дневника, перед ним встала другая проблема. Что с ним делать? И как поступить с тем, что он узнал?

Тилли, что вполне понятно, пожелает увидеть дневник. Отдать его ей? Или лучше уничтожить записи и сказать, что в тайнике ничего не было? Лучше бы я его сжег! Это сказал Ройбен, и Гидеон пожалел, что отшельник не сделал этого. Убедить Тилли в том, что поиски не дали результата, не так уж трудно, но правильно ли?

Размышления прервал телефонный звонок, и Гидеон вышел в холл. На дисплее высветился номер Паддлстоун-Фарм, и он остановился с протянутой рукой. Если звонит Тилли, что ей сказать?

Он повернулся к окну. Она все равно позвонит. Нужно собраться с мыслями и принять решение. Дневник позволял представить психологическое состояние Джулиана Норриса после смерти Маркуса, но в почти не говорилось о том, что же случилось на самом деле. Нужна была дополнительная информация. Гидеон не сомневался, что и Тилли, прочитав дневник, захочет узнать больше.

Приняв решение, он захватил список Дэмиена, вернулся к телефону и набрал номер.

Гидеон встретился с Гартом Стивенсоном минут через сорок, в уже знакомом пабе «Гусь и Хорек». Учитель заметно нервничал. Разговаривать он не хотел и наверняка положил бы трубку, если бы Гидеон не сказал:

— Я знаю про вашу игру в Понсонби-Касл.

После небольшой паузы Стивенсон ответил:

— Ладно. Встретимся и поговорим. Через полчаса в том же заведении. Вас устроит?

Теперь он приложился к кружке, не спуская настороженных глаз с Гидеона, устроившегося по другую сторону деревянного стола с тонкой стеклянной вазой, из которой торчали одинокая гвоздичка и веточка папоротника. Посетителей было гораздо меньше, чем в прошлый визит Гидеона, так что им достался целый угол у камина.

— Откуда вы знаете про Понсонби?

— Видел фотокопию. — Гидеон внимательно наблюдал за реакцией собеседника, но тот лишь еще больше насупился.

— Где вы ее взяли?

— Нашел в бумагах Дэмиена. — Из всех пятерых, чьи имена значились в списке, Стивенсон представлялся ему наименее подозрительным, но он все же решил не рисковать без нужды и не говорить про дневник.

— Что ж, теперь, когда вы знаете, что будете делать?

— Еще не решил. Думаю, дальнейшие шаги зависят от Тилли.

Учитель озадаченно посмотрел на него.

— Тилли — сестра Дэмиена, — пояснил Гидеон.

— Ах, да. — Стивенсон опустил голову, с мрачным видом рассматривая пивную кружку. — Не понимаю, чего ради вы во все это ввязались. Вам-то что нужно? Дело давнее, больше десяти лет прошло.

— Но Дэмиена убили совсем недавно.

Учитель поднял глаза.

— Думаете, это как-то связано?

— Вот вы мне и расскажите.

— Что? Я тут совершенно ни при чем! Я даже не был уверен, что это он… — Стивенсон не договорил.

— Не были уверены, что вас шантажирует Дэмиен Дэниелс? Вы это собирались сказать? Но кто-то, в отличие от вас, знал наверняка.

— Повторяю, я не имею к убийству никакого отношения! — прошипел, подаваясь вперед, учитель. — Я не преступник! Там, на сборах, произошел несчастный случай. Вы же сами читали страницу. Была глупая игра, которая закончилась трагедией. Если я в чем-то и виноват, то только в том, что скрывал правду. Не хотел, но скрывал, о чем не перестаю сожалеть.

— Идея была Ллойда?

Стивенсон быстро оглянулся, словно ожидал увидеть за соседним столиком бывших товарищей по заговору молчания. Убедившись, что непосредственная опасность не угрожает, он кивнул и продолжил полушепотом:

— Первым предложил он, но остальные согласились. Кроме, конечно, Джулиана. Поставили вопрос на голосование. Это было ужасно… несчастный Маркус еще лежал в нескольких шагах от нас… мертвый… Ллойд сказал, что ему наше признание уже не поможет, а вот нас ждут большие неприятности. Сказал, что из команды нас точно выгонят. Что Маркус в конце концов сам согласился вступить в игру, его никто не заставлял.

— Расскажите о самой игре. С чего началось?

Стивенсон немного помолчал, вспоминая.

— Была суббота, и нас отпустили на весь вечер. Ну, мы и отправились в деревенский паб. По-моему, он назывался «Железный чайник». Неделя выдалась тяжелая, тренировались целыми днями напролет, вот мы и решили немного оторваться. Как мальчишки. Выпили, конечно, лишнего. Каждый старался показать, какой он крутой. Нам и было ведь по двадцать с небольшим, а некоторым и того меньше. В общем, как будто доказывали, что мы уже взрослые.

— Рецепт для несчастья, — согласился Гидеон.

— Но были и постарше. Один или двое. Ллойду, например, было уже под тридцать, но форму он держал. Наверно потому, что раньше занимался триатлоном. Верхом ездил лучше всех и плавал отлично. Никто и не сомневался, что уж он-то в команду попадет наверняка. Правда, наш тренер, майор Клеменс, подходил к нему особенно требовательно. Все время называл его «Старичком». Но я думаю, это он так его подбадривал. Если у вас есть способный ученик, вы ведь предъявляете ему более жесткие требования, потому что — он может лучше.

— Итак, вы все напились. Что потом?

— Я бы не сказал, что все напились, — не согласился Стивенсон. — Компания у нас в тот вечер собралась приличная, человек пятнадцать или двадцать. Двое или трое ребят почти не пили и остались трезвыми, но не в нашей группе. Накануне Маркусу исполнилось восемнадцать, и он впервые мог выпить на законных основаниях, так что мы хотели, чтобы ему этот вечер надолго запомнился. Боже, какие глупцы!

— А вам сколько было?

— Мне? Двадцать один. Робину было двадцать, Адаму, Сэму и Джулиану по двадцать четыре-двадцать пять.

— Что произошло потом?

Похоже, Стивенсон уже забыл, что еще час назад не собирался ни в чем признаваться, — едва начав, он уже не мог остановиться, как будто спешил как можно скорее сбросить камень с души.

— Большинство ребят вернулись в лагерь по дороге. Двоим или троим стало так худо, что они только о том и думали, как бы добраться до кровати. Но несколько человек пошли коротким путем, мимо замка. Вот там мы и затеяли игру.

— Что же это была за игра?

— Так сразу и не объяснишь. Правила придумывали на ходу, но это никого не волновало.

— А кто начал? Можете вспомнить?

Стивенсон наморщил лоб.

— Кажется, Робин. Мы шли вдоль берега, и он предложил Сэму спрыгнуть с моста. Тот спрыгнул, а потом сказал, что Робину слабо переплыть озеро нагишом. Потом я тоже переплыл озеро. Глупость, конечно. Вода была жутко холодная, так что кто-то вполне мог утонуть или просто умереть от остановки сердца. Но не повезло Маркусу.

— Разве Маркус полез в воду? Он ведь, вроде бы, разбился?

— Ни в какое озеро он не полез. Мы пошли дальше и попали к развалинам замка. Он совсем не старый, по крайней мере не средневековый. Ллойд спросил, что дальше, и кто-то, кажется, Адам, предложил ему пройти по периметру стены. Ничего особенного там нет, башня, пара арок да камни внизу. Крыши нет, да наверно никогда и не было. Скорее всего, викторианцы построили нечто романтическое.

— И Ллойд прошел по стене?

— Да, легко. А потом подначил Маркуса. Высота была небольшая, футов двенадцать, может быть, чуть больше над арками, стена достаточно широкая. Луна светила. В общем, любой бы справился.

— Но только трезвый.

— Да. И если бы не боялся высоты.

— А Маркус боялся высоты?

— Он как будто окаменел. Я сначала не понял, что с ним такое. Мы стояли внизу, скандировали его имя. Он прошел немного, поднялся на башню и словно замер. В общем, мы замолчали, а потом кто-то — либо Сэм, либо Ллойд, не помню — крикнул: «Давай, Маркус! Ты это можешь!» Вот тогда Джулиан и сказал: «Не делай ничего, если не хочешь». Но было уже поздно…

— Что вы имеете в виду?

— Он ведь был самый молодой и отчаянно хотел доказать, что ничем не хуже других.

— То есть хотел добиться вашего уважения?

— Да. Особенно Ллойда. Тот был для него кумиром — старше, опытнее да еще друг брата. Думаю, Маркус в ту ночь сделал бы все, о чем бы Ллойд ни попросил.