Блудный сын
Блудный сын читать книгу онлайн
У супругов Джима и Милли, кажется, есть все: успех, слава, деньги, признание. Доктор Джим Хантер — известный биохимик и автор бестселлера, вознесшего его на вершины популярности. Его жена Милли — тоже ученый и занимается исследованием редких ядов.
Однако благополучие Хантеров вызывает жгучую ревность и зависть окружающих. Однажды кто-то крадет сильнейший яд из лаборатории Милли, и… вскоре происходит двойное убийство с использованием этой отравы.
Теперь капитан Дельмонико во что бы то ни стало должен вычислить преступника, прежде чем тот найдет новую жертву…
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
— Сильный аргумент, — заметил Кармайн, в животе неожиданно забурчало.
Но Дездемона еще не закончила.
— Они работают в Чаббе уже два года. Милли должна получать достаточно, чтобы прилично одеваться, а вместе они вполне могут позволить себе достойное жилье. Теперь же они неожиданно переезжают в прекрасный дом в хорошем районе. Почему? Потому что, думается мне, кто — то недвусмысленно намекнул Джиму, что пришла пора раскошелиться. Такой вопрос не могли поднять в ИЧ, потому что университетская пресса не обращает внимания на личную жизнь. Чосер Миллстоун сказал Джиму, что журналистам покажется странным его проживание с трущобах с красавицей женой, которой не во что одеться? Нет! Думаю, с Джимом поговорила Давина Танбалл. И поэтому мне интересно: насколько хорошо они знают друг друга?
— Что бы я без тебя делал? — с благоговением спросил Кармайн. — Ты действительно думаешь, что, когда посыпятся денежки, Хантер может счесть Милли больше не нужной?
— Вполне возможно, — ответила Дездемона. — Почему бы тебе не вывести собаку на прогулку? Ходьба немного успокоит твой живот.
Допрос все — таки доконал его; после двух бесполезных часов в лаборатории Джим Хантер все бросил и отправился домой. Он уже почти доехал до старой квартиры на Стейт — стрит, когда осознал, что теперь живет в Восточном Холломене. Усмехнувшись промелькнувшему в голове образу чокнутого профессора, погруженного в свои мысли, Джим свернул на Баркер. Когда он заметил, что обычная бежевая машина тоже решила направиться в Восточный Холломен вместо Кэтерби — стрит, то невольно вздрогнул. Полиция посадила кого — то следить за ним. Каждый его шаг будет записан и проверен. Когда удивление сошло на нет, Джим спокойно продолжил путь, размышляя, что может сделать, чтобы сорвать или расстроить их операцию «Хантер». Глупцы!
«Идеальный дом, — думал он, направляясь по дорожке к центральному входу и нащупывая в кармане ключи, которое ему дала Милли. — Наступила новая эпоха, а гонорар поможет все оплатить: и новую одежду для нас с Милли, и хорошую еду на стол; правда, я буду скучать по пицце и бигмаку». Еда всегда была для Джима лишь топливом, позволяющим функционировать.
Да, замечательная эпоха. Наконец у него было достаточно лаборантов и ученых, любое оборудование, которое только может понадобиться, и достаточно пространства. Он может позволить Милли превратиться из помощницы в домохозяйку, ведь она так этого хочет. Новый большой грант, согласно полученному сегодня утром письму, был у Хантера в кармане. Уже зная о нем, он уверенней смотрел сегодня в лицо Кармайну Дельмонико. Главный подозреваемый? Нет, большой начальник был уверен, что Джим и есть убийца, даже при отсутствии доказательств! Что ж, он перевернул им все с ног на голову! Глупцы! Неужели они не понимали: что подходит для него, то и для Милли подходит тоже?
Дельмонико, должно быть, в отчаянии. Сначала Джим отказался потребовать адвоката: требовать адвоката — все равно что признать вину, все это знают. Потом он подбросил им Милли в качестве равноценного подозреваемого. Конец игры, Дельмонико в тупике.
Внутри пахло краской — почему люди занимаются таким нелепым делом, как покраска? Внутренние стены совершенны, конструктор ценил их такими, и в покраске не было никакой необходимости. Нет, Милли не понравился цвет, поэтому она решила его сменить. К этой новой Милли надо еще привыкнуть.
Она вылетела к нему, поцеловала в губы и крепко обняла — бедняжка, она так волновалась.
— Все хорошо, сладкая моя, — сказал Джим, встретившись с ней глазами, его собственные наполнились любовью. — Капитану Дельмонико не на кого повесить эти убийства, поэтому он и выбрал меня, из — за тетродотоксина. Все пустяки, дорогая, честно! Он может только строить предположения. Он даже готов признать, что убийцей в равной степени со мной можешь оказаться и ты, несмотря на то что ты — их семья. Мне кажется странным ведение расследования, когда из подозреваемых исключают, полагаясь только на семейные узы, но…
Милли заплакала.
— О, Джим, мне так жаль! Если бы я не пошла к папе и не сообщила о пропаже яда, ничего бы подобного не случилось. Это моя вина!
— Шшш! Ты была права, заявив о краже, Милли. Тетродотоксин использовали, чтобы совершить убийство, и не скажи ты о пропаже, все вышло бы гораздо хуже. — Он усмехнулся. — Держу пари, Дельмонико хотел бы, чтобы я был обычным темнокожим. Тогда бы я уже сидел в камере, а на темной коже синяки не видны.
Ее лицо тотчас исказила гримаса ужаса.
— Джим, нет! Ты не можешь говорить так о Кар — майне или полицейских Холломена! Не можешь!
— Хорошо, не буду. — Джим прошел за женой на кухню, где, судя по всему, уже готовился ужин. — Сейчас один из тех редких дней, когда я не против выпить чего — нибудь крепкого.
— Как удачно я заполнила бар на случай неожиданных гостей! — улыбнулась Милли. — Бурбон? Содовая? Или кока? Новый холодильник сам делает кубики льда и сбрасывает их на поднос, здорово, правда?
— Давай чего — нибудь, — сказал он, усаживаясь на красивый стул за красивый стол.
В ответ она принесла мужу бутылку бурбона, миску с кубиками льда и банку содовой.
— Я ходила в мясную лавку Марчиано и купила несколько отбивных из молодого барашка на ужин — из Новой Зеландии, представляешь? Марчиано сказал, что эти лучше, потому что наших кормят зерном, а их — свежей травой. Порадуем себя бараниной. Я не могу сделать сама картошку фри, поэтому есть замороженная, и прованская заправка для салата — из бутылки. Но я исправлюсь. Здесь есть кому тебя поддержать, Джеймс Кейт Хантер.
— Я перевел тридцать тысяч на твое имя, Милли, — сообщил он, с благодарностью делая глоток. — Чосер сказал, что ИЧ рады выплатить часть гонорара заранее. Вина еще добавила, что тебе стоит лучше одеваться. Купить хорошую косметику. Французские духи. Моя слава отразится и на тебе, а ты — по — прежнему самая красивая женщина на свете. — Джим налил себе еще бурбона, на сей раз добавив в него содовую. — Мне придется найти портного и сшить одежду на заказ — больше никаких фраков напрокат.
— Позвони Эйбу Голдбергу, он подскажет, к кому обратиться.
— Милли, ты уверена, что хочешь прекратить свою исследовательскую деятельность?
— Абсолютно.
— Знаешь, почему я так сильно тебя люблю? — спросил он, чувствуя, как по венам побежало тепло от выпитого.
— Скажи мне еще раз, — попросила она, хлопоча над плитой.
— Потому что ты даже на долю секунды не поверила в мою причастность к краже тетродотоксина, — ответил Джим и улыбнулся. — Последняя и единственная в бесконечной череде родственников.
Раздался звонкий смех, которым Милли смеялась, только будучи совершенно счастливой; ее глаза смущенно смотрели на него, лицо светилось, щеки раскраснелись.
— Я правда получу столько денег? — спросила она.
— Завтра, около полудня. Первый Национальный на Грин — стрит, и попроси позвать управляющего. Он оформит все бумаги.
— Ты будешь мною гордиться, — пообещала она. — Восемнадцать лет все глазели на нас только из — за нашего цвета кожи, но в будущем цвет кожи будет последним, на что они обратят внимание.
Часть 3
Со вторника, 4 марта, по четверг, 3 апреля 1969 года
Со вторника, 4 марта, до пятницы, 7 марта 1969 года
Машина правосудия завертелась. Судебное разбирательство по убийству первой степени Удой Савович миссис Эмили Ады Танбалл было назначено в рекордно короткий срок. Энтони Бер ловко управился со своей задачей по отбору присяжных; в списке оказались шесть мужчин и шесть женщин — четверо афроамериканцев и восемь американцев европейской внешности. Их род деятельности разнился от безработного или уборщицы до бухгалтера. Как и всем присяжным, им льстил разбор такого интересного дела; а так как платили им чудовищно мало, они радовались, что это разбирательство сулит быть непродолжительным.
Уда не предприняла никаких попыток улучшить свой внешний вид. Она была одета в то же серое платье — униформу, никакой косметики, тонкие рыжеватые волосы зачесаны назад. Неказистая, да, но и совершенно безвредная на вид. Благосклонно воспринимаемая дефективность. Кармайну она показалась более покалеченной, чем обычно, но если это и было сделано искусственно, то так умело, что он не смог бы сказать, какие произошли изменения. «Возможно, — подумал он, — напряжение последних дней так изменило ее?»