Небожитель

— Не люблю жучки. Они меня нервируют. Профессия сказывается.

— Да, ты же… — я искала слово.

— Киллер, — холодно улыбнулся он. — Хотя и это определение ко мне невозможно применить в полной мере.

— Ты же такой сильный… — сама не знаю, почему начала я. — Разве ты не можешь… жить сам по себе?

— Маленький ангел заботится о бессмертии моей души? — он снова коротко улыбнулся и взгляд на секунду потеплел, но потом снова обдал холодом: — Уже поздно, Джен.

— Почему? — спросила я доверчиво. Не хотелось верить, что это так. — Нет, я думаю, что это не так!

— Осторожней, Джен, иначе я могу поверить, что тебе ее судьба небезразлична.

— Я не святая, — созналась я вдруг.

— Что ты имеешь ввиду? — не понял он.

— Если бы я была святой, то я бы тебе сказала — да! Для меня нет ничего важнее и дороже твоей бессмертной души, но я не такая.

— А что бы мне сказала ты, Земная Джен? — клещами он вытягивал из меня признание.

— Я бы сказала, что твоя душа меня очень заботит, но, к сожалению, не меньше, чем собственная задница, — пробурчала я.

В ответ Кириги захохотал, после чего продолжил инструктаж по прибору. А меня вдруг осенила догадка:

— Но ты же… ночью ты просто мог посмотреть, что это я, а не пугать меня пистолетом! — возмущение во мне аж пульсировало.

Он улыбнулся и ответил:

— Я не мог лишить себя удовольствия тебя еще раз увидеть, — признался он и начал пальцами гладить по шее.

— Ага, и пушку для этого прихватил, — скривилась я.

— На самом деле мне тоже не спалось, — сказал он после долгой паузы.

— Чего это? За тобой же не гоняются орлы из триады, — фыркнула я.

— Да… но осознание того, что ты здесь. В моей берлоге, — усмехнулся он. — С такими мыслями тяжело заснуть.

— А пистолет причем? — не унималась я, чувствуя, что он опять переводит тему.

— Я его чистил, — сказал он просто.

— Чистил? — не поняла я. Это было для меня странно — ночью чистить пистолет. Хотя, откуда я знаю, может у киллеров распорядок дня такой!

— Разбирал и чистил, — добавил он.

— Не вешай мне лапшу, — огрызнулась я. — Ко мне ты подошел с собранным, даже с глушителем!

— Это потому, что я разбирал его, чистил, потом собирал.

— И глушитель привинчивал? — скептически сказала я.

— Да. Забирал, чистил и собирал, — сказал он тихо.

— Зачем его столько раз чистить? — не поняла я.

— Потому что я не мог заснуть, — повторил он, глядя в потолок.

— Ты странный, — сказала я в недоумении. — Мог бы заняться чем-то полезным.

— Не мог. Для этого нужно было бы соображать, что именно ты делаешь, а мне это было бы тяжело. А оружие я разбираю и собираю на автомате.

— Конечно, тяжело! Еще бы! Замучил бедный пистолет!!! — возмутилась я с улыбкой.

— Нет, просто я слышал, как ты плакала ночью, — признался он, наконец. — Я думал, что испугал тебя, а днем ты храбрилась. Думал, что причиняю тебе вред.

Я пораженно уставилась на него. Не думала раньше, что Кириги так сильно заботится о моем душевном спокойствии, а его оказывается это заботило. Мой защитник переживал из-за того, что думал, что мне страшно.

— Я боялась, — начала я осторожно. — Но плакала не по этому.

— А почему? — недоверчиво сказал он.

Эх мужчины… даже неземные… что вы в женщинах понимаете? Вопрос риторический. Я открыла рот, что бы выдать правду, но не получалось. Такое сказать не так уж просто — это всегда риск для сердца. Я не знала, как поступить, но решила, что нужно сказать, потому что с меня недомолвок хватит:

— Я думала, что ты… разочаровался… во мне… когда узнал, что у меня… есть флешка, — сказала я с небольшими наминками.

— Разочаровался? — спросил он недоуменно.

— Ну да. Ты же после того… ну… ты даже в душе ко мне не подошел… — мое лицо горело от смущения так, что казалось, сейчас всполохнет. — А потом… ну… этот портрет.

— Джен! Я не могу поверить, что слышу это… Боже, я… я стоял за той стеклянной стеной и проклинал все на свете! — сказал он с чувством. — Но ты была такая напуганная, маленькая и беззащитная. Как будто ты одна-одинешенька в целом мире. Я не мог воспользоваться положением. Я бы нарушил обещание.

— Не говори так, а то я еще тебе поверю, — сказала я, чувствуя, как влажнеют глаза. Задала я свой главный вопрос: — А Морган?

— Она моя вторая половинка, Джен. Моя противоположность. Она небожитель, как и я. Мы очень хорошо друг друга понимаем… Вряд ли у тебя когда-нибудь был такой человек… Она мой хороший друг сейчас.

Я не поверила. Когда мужчина говорит "моя вторая половинка"…

— Почему ты спрашиваешь? — поинтересовался он подозрительно.

— Мне было обидно, когда ты забрал у меня из рук портрет, — сказала я прямо.

Он молчал долго, а потом, наконец, сказал:

— Она слишком большая часть моей жизни, Джен. И совсем другая. Мне было нелегко видеть, как мое прошлое и настоящее находятся в одной плоскости.

"Он хочет забыть ее?" — пронеслось у меня в голове.

— Пока рано, — добавил блондин.

"Значит, все еще любит", — опять маленьким червячком прорезалась мысль в голове.

— А я кто? — у меня само вырвалось. Я не хотела и более того, боялась. Боялась услышать от него любое его слово, потому что знала, что это будет либо горькая правда, либо сладкая ложь. И того и другого мне не вынести.

— Когда дело касается тебя, Джен, то я ничего не знаю. Но видимо плохо я тебя люблю, женщина, если ты задаешь такие вопросы, — сказал он и подтянул меня к себе, как тут раздался звонок в дверь.

Кириги тихонько выругался, нависая прямо надо мной, а потом чмокнул в лоб:

— Будь тут, я скоро вернусь, — мягко прошептал он.

Я села на кровати, но не могла успокоится.

Кто это?

Это за мной?

Будь тут. Та буду, куда деваться, ведь жить пока еще хочется!

Невероятно, как можно вот так просто сидеть и ждать в неизвестности. И все твои гарантии, это все лишь один человек, который любит другую женщину. Он может обманывать себя, но не меня. Это словно роман с женатым мужчиной. Вам хорошо вместе, это так поразительно напоминает идиллию, но как только… и его уже нет и ты одна. Это была болезненная мысль. Смогу ли я так жить и с чего я взяла, что жить? Это все временно. Два месяца, так он сказал.

Нет, я не могу! Я должна знать!

И тут я вспомнила, что идти никуда не нужно и потянулась за маленьким чудом техники.

Я тогда еще не знала, что зря это сделала.

Вспомнить, как пользоваться этой штуковиной не составило труда — тут было не так много кнопок. Вообще-то странно, что я ее не сломала от первого прикосновения, как это бывало обычно, поскольку о моих отношениях с техникой можно складывать легенды. Нет, я ее не боюсь. Скорее она меня!

После нескольких переключений я нашла нужную комнату и нужную камеру. Только вот глазам своим не поверила. Приблизив экран ближе к лицу, вспомнила о зуме. Увеличение картинки больше походило на медленную пытку, когда пульс ухает прямо в голове. Отклонившись, я не чувствовала уже ничего. "Хорошо, что нет звука", — пролетела единственная мысль в воспаленном мозгу. Их взаимных горячих признаний я бы просто не выдержала, лежа в его постели и чувствуя тепло на том месте, где минуту назад лежал мужчина. Всего лишь минуту назад он мне казался моим. Но сейчас я видела его рядом с девушкой, в чьих волосах просматривались красные прядки.

А через мгновение она бросилась ему на шею.

Не в силах смотреть дальше, я отложила экран в сторону, закрыв глаза, но все равно видела их горячий поцелуй, который должен был бы последовать за такими объятьями. Я смотрела на идеально белый потолок и чувствовала. Как кто-то невидимый вытаскивает из меня душу, которая, как оказалось находиться у меня в груди, а не в голове. Выжал, словно половую тряпку, мучительно и неумолимо. Стало больно дышать, да и вообще не хотелось. Как бы мне забыть то, что я видела и не чувствовать то, что сейчас убивало.