Вне игры

– Считаешь, он на это клюнет?

– Надеюсь. Главное, понимать, куда давить. – Майрон взял мобильник. – У меня с собой два сотовых телефона – один в кармане, другой в автомобиле. Я наберу с мобильника номер автомобильной трубки и оставлю линию открытой. Так ты услышишь все, что происходит. Записывай каждое слово. Если со мной что-нибудь случится, иди к Уиндзору. Он знает, что делать.

Одри кивнула, нагнувшись к водительскому креслу. По ее лицу мелькали тени от передних «дворников». Дождь набирал темп, заливая дорогу маслянистым блеском. Майрон миновал очередной перекресток. На обочине промелькнул дорожный знак с надписью «Оверпек-парк».

– Ложись! – велел он.

Журналистка легла. Майрон свернул направо. Еще один знак известил, что парк закрыт. Он двинулся дальше. Вся округа тонула в темноте, но он знал, что слева стоит лес, а справа тянутся конюшни. Болитар свернул направо. Лучи фар заплясали на площадке для пикников, озаряя пустые столы, скамейки, мусорные баки, спортивные снаряды и детский городок. Майрон уперся в тупик и остановил машину. Выключил свет, заглушил мотор, вытащил сотовый и набрал на сотовом номер трубки в своем автомобиле. Ответил на звонок, включив громкую связь, чтобы Одри могла все слышать. Потом стал ждать.

Несколько минут ничего не происходило. Дождь колотил по крыше, словно кто-то бросал в нее щебенку. Одри тихо лежала сзади. Майрон взялся за руль и крепко сжал его в ладонях. Он слышал, как сердце колотится в груди.

Внезапно темноту прорезал острый луч. Майрон сощурился, прикрыв глаза рукой, и медленно открыл дверцу. Ветер хлестнул его по лицу, обрызгав каплями дождя. Он вылез из машины.

Откуда-то из мрака донесся мужской голос:

– Подними руки!

Майрон вскинул ладони над головой.

– Расстегни куртку. Я знаю, ты носишь пистолет в наплечной кобуре. Вытащи его двумя пальцами и брось на сиденье автомобиля.

Продолжая держать одну руку в воздухе, Майрон расстегнул пуговицы. Он уже насквозь промок, с его головы текло ручьями. Он достал пистолет и положил его на кресло.

– Закрой дверь.

Майрон повиновался.

– Ты принес деньги?

– Сначала покажи товар, – произнес Майрон.

– Нет.

– Слушай, веди себя благоразумнее. Я даже не знаю, что покупаю.

Пауза.

– Подойди поближе.

Майрон шагнул к свету – в прямом и переносном смысле.

– Неизвестно, что ты продаешь, – заметил он, – но откуда мне знать, что ты не сделал копии?

– Ниоткуда. Тебе придется поверить мне.

– Кто еще знает об этом?

– Никто, кроме меня, – заверил голос. – Из тех, кто выжил.

Майрон прибавил шаг, держа руки над головой. Ветер бил ему в лицо. Мокрая одежда облепила тело.

– Какие гарантии, что ты будешь молчать?

– Никаких. Твои деньги – мое молчание.

– Ну да – пока ты опять не поднимешь цену.

– Нет. Я сразу уеду. Больше ты обо мне не услышишь. – Фонарик мигнул. – Стоп.

В десяти футах от него стоял мужчина в черной лыжной маске. В одной руке у него был фонарь, в другой – коробка. Он кивнул Майрону и поднял коробку.

– Вот.

– Что это?

– Сначала деньги.

– Я уверен, в коробке пусто.

– Отлично. Тогда возвращайся в машину и уезжай.

Человек в маске развернулся.

– Постой! – крикнул Болитар. – У меня есть деньги.

Мужчина взглянул на Майрона:

– Только без шуток.

Майрон двинулся назад к автомобилю. Шагов через двадцать он услышал выстрелы. Их было три. Это его не удивило. Он медленно обернулся. Человек в маске упал. К его трупу бежала Одри. В руках у нее был пистолет Майрона.

– Он хотел тебя убить! – крикнула она. – Мне пришлось выстрелить.

Журналистка продолжала бежать. Оказавшись рядом с мужчиной, она даже не взглянула на него, а схватила коробку. Майрон приблизился к ней.

– Открой ее, – сказал он.

– Сначала спрячемся от дождя. Полиция…

– Открой.

Одри заколебалась. Гром не грянул. Молния тоже.

– Ты была права, – произнес Майрон.

Журналистка взглянула на него в недоумении:

– В чем?

– Я смотрел не с той стороны.

– О чем ты?

Майрон шагнул ближе.

– Когда я спрашивал себя, кто мог знать о крови в подвале, – заговорил он, – то вспоминал только Бокса и Келвина. Я забыл про тебя. И когда я удивлялся, зачем любовнице Грега понадобилось скрываться от людей, то думал лишь о Лиз Горман и Фионе Уайт. О тебе я опять забыл. Женщине трудно работать спортивным репортером, правда? Если бы кто-нибудь узнал, что ты встречалась с игроком, о котором пишешь, твоей карьере пришел бы конец. Вот почему ты держала все в тайне.

Одри стояла молча, обратив к нему бледное лицо.

– Ты единственный человек, на котором все сходится, – продолжил Майрон. – Ты знала про кровь в подвале. У тебя была тайная связь с Грегом. Ты могла в любой момент дойти в его дом. Ты пыталась защитить его, уничтожив кровь. Более того, ради Грега ты пошла на преступление. Вытереть кровь – ерунда.

Журналистка отбросила с лица мокрые волосы, моргая от дождя.

– Надеюсь, ты не считаешь, что я…

– Я должен был догадаться еще в тот вечер, – перебил Майрон, – после вечеринки у Терри Коллинза. Когда ты так ловко меня расколола, помнишь? Да, мое назначение в команду было необычным. Но никто не смог бы так быстро распутать клубок, если бы заранее не знал об исчезновении Грега. Единственное, чего ты не могла понять, – куда он пропал. И тогда ты стала сотрудничать со мной, чтобы найти Грега. Ты его любишь, Одри.

– Смешно, – пробормотала она.

– Полиция прочешет в доме каждый сантиметр. Они найдут твои волосы.

– Ну и что из этого? – воскликнула Одри. – Я пару раз брала у него интервью…

– В его спальне? В ванной комнате? В душе? – Майрон покачал головой. – Узнав о тебе, они заново обыщут место преступления. И обязательно что-нибудь найдут. Волосок или волокно одежды.

Он шагнул еще ближе. Женщина дрожащей рукой подняла оружие.

– Бойся мартовских ид, – напомнил Майрон.

– Что?

– Ты сама подкинула мне эту идею. Иды – пятнадцатое марта. Твой день рождения семнадцатого. Третий месяц, семнадцатое число. Три, один, семь. Код, который Грег установил на своем автоответчике.

Дуло пистолета нацелилось ему прямо в грудь.

– Выключи телефон! – велела журналистка. – И мобильник тоже.

Майрон сунул руку в карман и выполнил ее приказание.

Слезы струились по щекам Одри вместе с дождем.

– Майрон, почему ты не мог просто промолчать? – всхлипнула она, указав на распростертое тело. – Ты слышал, что он сказал, – никто не узнает. Все шантажисты мертвы. Я могла бы уничтожить это, – она подняла коробку, – раз и навсегда. Ты бы остался жив. И все бы закончилось.

– А как же Лиз Горман?

– Эта женщина была подлой шантажисткой, – усмехнулась Одри. – Мы ей не доверяли. Я так и сказала Грегу. Кто бы помешал ей сделать копии и выжать из него все до последнего цента? Я пришла к ней той ночью и притворилась, будто хочу отомстить своему бывшему парню. Попросила продать мне компромат на Грега. Она с радостью согласилась. Понимаешь? Платить ей было бесполезно. Она бы все равно не остановилась.

Болитар кивнул:

– И тебе пришлось убить ее.

– Господи, Майрон, да она была преступницей! Грабила банки! А я и Грег… мы были идеальной парой. Ты прав насчет моей карьеры. Мне действительно приходилось все скрывать. Но лишь до поры до времени. Я решила сменить профиль. Буду писать о бейсболе. О «Метсах» или «Янки». И тогда мы сможем не скрываться. Нас ждет прекрасное будущее, и если эта чертова сучка решила перейти нам дорогу, я… – Одри тряхнула головой. – Я должна была думать о нашем будущем, – пробормотала она. – Не только о Греге. Не только о себе. О нашем ребенке.

Майрон закрыл глаза.

– Значит, ты беременна, – тихо произнес он.

– Теперь ты видишь? – В ее глазах вспыхнул уже знакомый ему энтузиазм. – Она хотела уничтожить Грега. Уничтожить нас. Что я могла сделать? Я не убийца, но мне пришлось выбирать – она или мы. Я знаю, что ты думаешь: Грег сбежал и ничего мне не сказал. Но у него такой характер. Мы прожили вместе более шести месяцев. Он меня любит. Просто ему нужно время.