Акулы шоу-бизнеса

В студии Александра Бальгана была комната отдыха с мягкими диванами, фикусом, кофейным набором и холодильником с баром. Там же у стены стоял плазменный телевизор и видеомагнитофон, чтобы скучающие в ожидании своей очереди на запись музыканты смотрели новости или мультфильмы. Татьяна зашла в кабинет Бальгана, который в это время разговаривал по телефону, и попросила его зайти на пару минут в комнату отдыха.

— Ну что еще? — раздраженно спросил продюсер. — Не видишь, что я занят?

Татьяна обратила внимание, что Бальган изменился по отношению к ней — стал груб и несдержан. Он видел, что вокруг Татьяны сгущаются тучи, и, похоже, поставил на ней крест.

— Всего пару минут, — спокойно попросила Татьяна.

Бальган сказал собеседнику, что перезвонит ему попозже, со вздохом поднял свой тяжелый зад из кресла, хлебнул из чашки остывший кофе и направился в комнату отдыха, где уже сидел Святогор, вооружившийся пультом от телевизора и видика.

— А тебе заняться нечем, что ты тут торчишь? — сурово спросил Бальган у звукооператора. — Дел никаких нет?

— Да я, собственно, делами и занимаюсь, — тихо ответил Святогор, встал с дивана, вытащил из сумки видеокассету и вставил ее в видеомагнитофон.

Татьяна села недалеко от выхода на подлокотник кресла, Святогор включил телевизор. И в это время в дверях комнаты отдыха появился капитан Загорский. Он был в форме, подтянутый, гладко выбритый, с проницательным взглядом прищуренных глаз из-под козырька фуражки.

— Здравия желаю! — поприветствовал он всех по-военному и обратился к Татьяне: — Я не опоздал?

— Нет-нет, — ответила она, — вы как раз вовремя, мы только начинаем. Вот, познакомьтесь, это мой продюсер Александр Бальган, а это звукооператор Святогор.

С Бальганом Загорский поздоровался за руку, а Святогору счел возможным лишь едва заметно кивнуть. Звукооператор не сильно большая птица: если перевести на военные звания, то продюсер Бальган — это майор или даже полковник, а звукооператор — прапорщик, и поэтому капитану Загорскому с ним ручкаться не пристало. Бальган с недоумением посмотрел на милиционера, прибывшего по приглашению Татьяны, но она пояснила, что капитан Загорский вызвался помочь с адвокатом для ее отца. Продюсер понятливо кивнул и предложил капитану милиции присесть. Загорский снял фуражку, положил ее на стол козырьком вверх, расстегнул китель и поправил кобуру под мышкой, чтобы удобнее было сидеть на мягком диване.

— И что вы собрались нам показать? — поинтересовался Бальган. — Новую серию «Шрека» или продолжение сериала «Бригада»?

— Поинтереснее, — ответила Татьяна и кивнула Святогору, чтобы включал видеомагнитофон.

Тот нажал на пульте кнопку, телевизор включился. Передавали новости, в кадре мелькнуло лицо олигарха Сметанина и словосочетание «предъявлено обвинение».

— Погодите-погодите, — подпрыгнул на своем месте Бальган, — оставьте пока эту программу!

Олигарх Сметанин улыбался из телевизора и махал ручкой журналистам, но вскоре выяснилось, что это все старые кадры — потому что поводов улыбаться теперь у олигарха было немного, а махать ручкой еще меньше. Оказалась, что генпрокурор предъявил ему обвинение сразу по нескольким статьям — укрывательство от налогов, незаконное присвоение имущества и так далее и тому подобное. Диктор сообщил телезрителям, что все счета олигарха Сметанина арестованы, имущество описано, а ему самому удалось скрыться, возможно, он даже бежал за границу.

— Вот это да! — только и смог произнести Бальган. — Только недавно гуляли у него на дне рождения, а теперь его арестовать хотят. Погодите, а что же с нашими деньгами, которые мы заработали за выступление у него на корабле? Их тоже, выходит, не выплатят? Надо разобраться, пойду звонить!

Бальган поднялся с дивана, но Татьяна попросила его досмотреть сюжет, сказав, что это недолго. Продюсер сел обратно на свое место, но заметно нервничал и злился. Святогор переключил телевизор на видеовход, включил видеомагнитофон, и на экране появилось лицо очень пьяного Алмаза, сидящего за рулем своего нового спортивного «Ягуара». Певец улыбался и тупо смотрел в камеру, ничего не говоря.

— Опять нажрался, скотина, — сказал Бальган, — еще и за руль сел…

Но молчал пьяный Алмаз недолго. Он смачно плюнул из окошка своей новой машины и начал говорить.

— Бальган урод и подонок. Я слышал, как на корабле он договаривался с олигархом, что самолично «подложит» под него Татьяну. Сказал, что поставит Татьяну в такие условия, что ей придется бежать к Сметанину на поклон. Типа, говорит, сделаю так, что «Лексус» у нее угонят, напугаю ее до смерти, с квартирой, которую она еще не выкупила, намухлюю так, что ее выселят, а еще говорил, что гонорары будет задерживать…

— Что он говорит, что он себе позволяет? — возмущенно воскликнул Бальган. — Так нагло лгать на меня! Да я эту пьянь со света сживу, вытащил его из грязи, а он меня же этой грязью и поливает, гад такой! Надо же такое придумать, а?

Возмущению Бальгана не было предела, но лицо Алмаза уже исчезло с экрана, и вместо него появились испуганные глаза Циклопа. За его спиной чернела темнота, только лицо его белело, освещенное лампой камеры.

— Привет, Бальган, привет, капитан Загорский, — сказал Александр Сергеевич и замолчал, а через пару секунд продолжил: — Нет, лучше я поздороваюсь с вами, как вы привыкли, чтобы вас за глаза называли. Привет, Магнит, привет, Гомункул. Я уезжаю в Израиль, и мне на вас плевать, поэтому сдам я вас сейчас с чистой душой и спокойной совестью…

Капитан Загорский покраснел, как праздничный день в календаре, стремительно вскочил со своего места, левой, не раненной своей рукой вытащил табельный «Макаров» и три раза выстрелил прямо в видеомагнитофон, который заискрился, и экран телевизора погас. Татьяна завизжала, а Загорский вскочил и ногой врезал прямо в лицо Святогору, который от удара свалился за диван. Татьяна попыталась выскользнуть из комнаты, но Бальган успел схватить ее за руку, дернул, ударил кулаком в лицо и толкнул в угол. Она упала, завалив кофейный прибор и фикус. Бальган захлопнул двери комнаты отдыха и подпер их спиной.

— Ты видал, Бальган, какие умники, — тяжело дыша от неожиданности и злобы, сказал Загорский, — прямо Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Кассетку они записали…

Он подошел к покореженному видику, дернул за него, обрывая провода, кинул на стол и несколькими ударами рукояти пистолета разнес вдребезги пластиковый корпус. Затем по частям вытащил разбитую пулями кассету, пленку, намотанную на бобину, и сунул ее себе в карман.

— Ну и что теперь с ними делать? — спросил Бальган, глядя на Татьяну, утирающую в уголке кровь с разбитой губы, и на неподвижно лежащего на полу в нокауте Святогора.

— Что делать? — переспросил Загорский-Гомункул. — Убивать! Они слишком много знают. Тут у тебя хорошая звукоизоляция, криков никто не услышит. Замочим обоих, а потом вывезем и утопим где-нибудь в пруду под Москвой.

Он поднял руку с пистолетом и направил его дуло прямо на Татьяну. И она узнала эти холодные расчетливые глаза, которые смотрели на нее сквозь разрезы шапочки-маски, перед тем как бандит прострелил колеса ее «Лексуса». Еще минута, и он нажмет на спусковой крючок, пуля вылетит из ствола, пробьет ее голову, и молодая жизнь «звезды» оборвется. Татьяна, не в силах смотреть в холодные глаза Загорского, опять зажмурилась.

Но тут от сильного удара дверь в комнату отдыха распахнулась настежь. Бальган, который ее подпирал, отлетел вперед, кувыркнулся через стол и ударился головой о подлокотник дивана. Татьяна рухнула на пол, Загорский резко повернулся с пистолетом в руке, но влетевший боец ОМОНа выстрелил первым — пули из короткого автомата ударили капитану в грудь, его отбросило назад, свое оружие он выронил и, вскрикнув от боли, рухнул на пол. Вбежал и второй омоновец в черной маске-шапочке и бронежилете.

— Лежать, не двигаться, мать вашу! — заорал влетевший первым омоновец, водя из стороны в сторону дулом автомата.