Час волкодава (Фирма Синяя Борода)

Кеша достал сигарету, посмотрел на нее, убрал обратно в пачку и нарушил молчание:

- Вопросов нет. В принципе я все понял. Я должен подумать.

- Конечно, - согласился Сан Саныч, притворившись, что не услышал, как выматерился шепотом Чумаков. - Вас к метро подвезти?

- Нет. Как мне с вами связаться, когда я приму решение?

- Правильный вопрос, - удовлетворенно сощурился Сан Саныч. - Окна кухни вашей квартиры выходят в проходной двор. На подоконнике герань. Правильно?

- Да.

- Передвиньте цветок на подоконнике с левого края ближе к центру и к восемнадцати текущего либо к четырнадцати часам следующего дня приезжайте на кладбище. Если на могиле вашей матушки будет лежать сломанная роза, езжайте на Коньковский вещевой рынок. Потолкайтесь на рынке, мы к вам подойдем. А нет розы, нет за вами "хвостов", подойдем на кладбище. Понятно?

- Я все запомнил. До свидания.

Не подавая руки на прощание, Иннокентий вылез из машины. Переваливаясь с ноги на ногу, поковылял к толчее на автобусной остановке.

- Отморозок! Тормоз, блин! Японский бог, мать его!.. - выругался Миша. - Я говорил: Кеша тюкнутый, пыльным мешком по голове зашибленный...

- То, что он не похож на других, еще не означает, что он, как ты выражаешься, "тюкнутый", - возразил партнеру Сан Саныч. - Мне он, ежели хочешь знать, понравился. Достойно держался парень. Уважаю.

- Но он ушел! Ушел и ни "да", ни "нет" не сказал!

- А ты чего хотел? Чтоб он бросился к нам в объятия и заверил: все, как вы скажете, сделаю?..

- Его сегодня убьют - и звездец! Кранты! Нам крышка!

- Библию читал?

- Нет! При чем тут Библия?

- Зря не читал. Библия учит не дергаться и переживать неприятности по мере их поступления по принципу: будет день - будет пища.

- Жрать, кстати, хочется, аж живот свело.

- Поехали пообедаем. Время есть. В лучшем случае до завтрашнего утра герань на подоконнике будет стоять на своем месте, попомни мое слово, партнер, и расслабься - береги силы, экономь нервы, мой тебе совет... Ежели Кешу сегодня убьют, нам с тобой, партнер, без его помощи придется туго...

* * *

...Около метро Иннокентий купил газету "Московский комсомолец". По пятницам он обычно покупал "Московский комсомолец". Старая привычка, мама имела обыкновение отмечать шариковой ручкой в пятничном "МК" заинтересовавшие ее телесериалы в программе на неделю.

Машинально пролистнув газету, Кеша заглянул в раздел "Гороскопы на неделю". Водолею Иннокентию звезды прочили спокойную и счастливую семидневку.

Пассажирам метро, прояви они внимание к хромоногому молодому человеку с газетой, непременно показалось бы, что очкарик углубленно читает газетную передовицу. Между тем Иннокентий глядел на закорючки букв и думал о своем, стараясь размышлять логически, трезво и здраво, отключив всякие эмоции. Но, как ни старался Кеша оставаться бесстрастным, руки все равно предательски дрожали. И в груди щемило. Рассказанное Чумаковым и Сан Санычем чертовски походило на правду.

До дома Кеша добрался к началу двенадцатого.

- Почему так долго, мурзик? - надула губки Марина, распахнув дверь после двух условных звонков.

- Не называй меня "мурзиком". - Кеша вошел, присел на корточки, принялся развязывать шнурки кроссовок.

- Почему-у?

- На, прочти заголовок на первой странице. - Иннокентий протянул жене "Московский комсомолец".

- "Авторитету по кличке Мурзик бандиты отрезали голову!" - прочла Марина набранный аршинными буквами заголовок. - Какой кошмар! Как страшно стало жить! Кошмар... Мой руки, котик, пойдем обедать. Твоя рыбка приготовила угощение из двух блюд. Ценишь?

- Ценю.

На кухонном столе Кешу ожидали открытая консервная банка сардин, неровно нарезанный черный хлеб и салат из помидоров вперемешку с зелеными листьями под толстым слоем сметаны.

- Извини, Кеша, ты женился на плохой хозяйке. Готовить я никогда не умела и не любила.

- Как же ты жила? - Кеша вытер салфеткой небрежно вымытую ложку. - Где питалась?

- Не поняла. - Марина зажгла газовую конфорку, поставила чайник на огонь. - Что означает - "где питалась?"

- Ты всегда жаловалась на малый заработок. В твоей однокомнатной квартире на кухне, кроме тарелок и чашек, всего одна сковородка и два ножа... а, и микроволновая печка "Филипс". Полуфабрикаты для микроволновки стоят дорого. Где ты обычно питалась? Ужинала где? Завтракала?

- Это что? Допрос? Ну хорошо, отвечу... - Марина с притворной серьезностью нависла над сидящим на табурете мужем. Уперев красивые руки в стройные бока, широко расставив длинные ноги, она заговорила трагическим голосом: - Обычно я обедала в ресторане. Завтрак заказывала на дом. На ужин разогревала в печке котлеты по-киевски по сто рублей штука. Так уж и быть, открою любимому мужу страшную тайну. Я подрабатывала. Вот этим, смотри...

Марина распахнула короткий ситцевый халатик. Упругие груди с большими нежно-розовыми сосками и треугольник внизу живота с рыжеватыми колечками шелковых волосков выделялись белым на шоколадном загорелом теле. Но привычного томления в паху Кеша почему-то не ощутил.

- Не виноватая я! - Марина, актерствуя, вскинула руки, нагнулась. Мячики грудей коснулись Кешиного лица. Она обхватила его голову, не давая возможности отстраниться. - Готовить не умею, костюмершам в театре платят мало, а кушать очень хочется. Случалось отдаваться за порцию пиццы или пачку пельменей. За эскимо на палочке делала минет, за батончик пористого шоколада соглашалась на анальный секс!

И все же в паховой области завибрировало. Кеша обнял жену за талию, Марина, сделав изящный пируэт, отскочила в дальний угол кухни и, томно прикрыв глаза, проворковала:

- О нет, мой господин! Сначала сводите девушку в ресторан, Иннокентий Петрович. Накормите шашлыком, угостите мороженым, побалуйте шоколадкой, а потом делайте со мной все, чего вам будет угодно.

Марина поклонилась, сделала книксен, придерживая пальцами полы распахнутого халата за неимением кринолина, засмеялась звонко, выходя из образа, и задорно спросила своим обычным голосом:

- Ну, как? Хорошая я актриса? Гожусь на роль Катюши Масловой?

- Талантливо притворяешься. - Кеша поправил очки, пододвинул поближе тарелку с салатом. - Странно, что ты работаешь костюмершей. Актриса ты прирожденная, врешь убедительно.