Бизнес-блюз

– Давай начнем с конца, с «H». Проверим подозрительные папки, а потом полезем по традиционным.

– Знать бы, что мы ищем, – Дальтоник посмотрел на часы.

Я начал по порядку открывать файлы. Вначале “Microsoft Word”, затем “Microsoft Excel”. Письма, прайс-листы, заявки и заказы. Ничего интересного. Иногда встречались сжатые файлы с расширением «rar» и «zip». В них скрывались какие-то бессмысленные тексты, на уяснение которых тоже требовалось какое-то время. Была там даже какая-то художественная книга. Потом пошли расширения «jpg» и «gif», в этих отсеках Лариса хранила открытки и фотографии.

В самом углу директории нам попалась на глаза скромненькая папочка, которая называлась: «Сохраненные файлы». Она хранила в себе десять файлов «mpg». Я вспомнил Федю.

– Тут фильмы с порнухой, – сказал я и стал искать дальше. Конечно, интересно бы посмотреть, чем у нас забавляются серенькие мышки. Но не сейчас. Цейтнот.

На изучение содержимого этой машины у нас ушло полчаса. Ровно через тридцать минут, когда мы уже сидели в диске “D”, у Кольки в голове щелкнул выключатель. Да, да. Я слышал! Именно щелкнул. Такой характерный звук, когда извилина задевает за извилину.

Он закрыл “D” при помощи клавиатуры, вернулся в «Н» и открыл папку «Сохраненные файлы».

– Название очень подходящее, – объяснил он свои действия.

Я его понял и щелкнул мышкой по первому «mpg». Ролики никак не назывались, просто имели номер. Проигрыватель очень долго грузился. Потом показал какую-то муть. Резкости никакой, два тела, делают всем понятные движения. Вначале медленно, потом быстро. Кто из них мужчина, а кто – женщина, мы спервоначалу не разобрались. Качество отвратительное. Просмотрели весь эпизод, но так ничего и не поняли. Камера не двигалась, она, видимо была закреплена в одном месте, на штативе. Действующие лица иногда вставали и уходили, предоставляя зрителям возможность любоваться пустой кроватью.

– И че? Кто-то от этого возбуждается? – Чебоксаров вложил в этот вопрос иронию и сарказм в равных долях.

– Мне кажется, что это не любительская и не постановочная съемка, – высказал я догадку. – Кто-то за кем-то подсматривал.

– Точно!

Мы открыли следующий ролик. Теперь нам предложили другой ракурс той же кровати. Камеру поставили ближе. Изображение стало четче. В этом эпизоде нам удалось различить субъектов по полу, можно было даже угадать их приблизительный возраст. Девчонка, например, – очень молодая. А мужику – лет пятьдесят

Если честно, то порнуха – скучная. Никакого изврата, если не считать анала и минета. Традиционные позы, заштампованные вздохи. Никакой смекалки и изобретательности.

– Это точно компромат, – высказал предположение Колька.

– Только ничего не видно. Давай дальше.

В третьем клипе камеру поставили еще ближе к кровати, или поменяли оптику. Теперь объектив смотрел на происходящее не сверху, а немного сбоку, под углом градусов в тридцать. В этот раз нам удалось рассмотреть лицо девушки. Совсем салага.

– Лет четырнадцать, – воскликнул Чебоксаров.

– Если не меньше.

Мужик пользовал девчушку, а она улыбалась, думала о чем-то о своем и смотрела куда-то в сторону.

– Подонки, – выругался Дальтоник.

– Кто?

– Она ведь совсем ребенок. Она ничего не понимает. Ей сказали: соси. Она и сосет. Думает, что так и надо, что это и есть жизнь – лежать под здоровыми жирными мужиками. Потом ей дадут конфетку.

– Наверное наркоманка.

– Они их специально наркоманами делают. Потом продают. Приличные деньги, между прочим, зарабатывают. Это тебе не канцтоварами торговать.

Я подумал о своей дочери. Почти тот же возраст. Не дай бог. Сам лично глотку перегрызу любому.

Перед самым финалом записи, мы, наконец, смогли рассмотреть морду мужика, когда он сел, надел трусы и очень удачно посмотрел в камеру. Ничего особенного, лицо как лицо, только красное, счастливое и уставшее.

– Говорят, что педофилы могут только на детвору возбуждаться.

В пятом фильме обстановка сменилась. Никаких кроватей, яркий свет с потолка, большой стол, несколько стульев, кресло и диван. За столом сидел мужик. Он кого-то ждал. Вошли двое, поздоровались, пожали друг-другу руки. Один вышел. Остались двое. Стали о чем-то мирно беседовать.

– Интересно, а звук тут есть? – поинтересовался Колька.

– Наверное есть, просто нет колонок.

Шестой отрывок тоже был неинтересным. Те же самые мужики, но уже переоделись. Наверное, в другой день. Только ракурс поменялся. Ничего не происходило. Они разговаривали, иногда спорили, но беззлобно, даже смеялись.

Как только начался показ седьмого эпизода, Колька заорал как сумасшедший:

– Вот, блин! Ё-моё!

– Что случилось?

– Ты посмотри!

Я посмотрел. Это были те же самые люди, теперь они не только разговаривали, но еще и что-то читали, какие-то бумаги, их было видно гораздо лучше. А я все равно никого не узнавал.

Колька наклонился поближе к монитору, прищурился и снова запричитал:

– Вот это да!!!

Камера показывала крупные планы.

Чебоксаров отвел квадратик назад и пустил запись сначала.

– Дай ему в одну руку ножницы, а в другую – ленту.

– В смысле?

– Ну представь!

Я представил.

– Это же губернатор!

– А второй?!

– Неужто олигарх Пичугин?!

– Именно!

– Ё-моё!

-Я тоже так думаю!

– Это еще похлеще порнухи!

На оставшихся трех файлах непримиримые противники так же мило беседовали, что-то подписывали, а в конце Пичугин передал нашему борцу за справедливость большой кожаный дипломат.

– Пошли в мою комнату, – предложил я, – послушаем, о чем они говорят.

– Нам это ни к чему, – не согласился Дальтоник. – Меньше знаешь, лучше спишь.

– Вот так продают область.

– В чемодане деньги. Точно.

– Ну пошли, послушаем!

– Нам это ни к чему, – опять отшатнулся Дальтоник.

Мы еще раз посмотрели все ролики с участием губернатора. Было понятно, что происходит какая-то сделка. При желании можно увеличить картинку, добавить пикселей и прочитать заголовки документов.

Теперь мы решили еще раз взглянуть на мужика, забавляющегося с девчонкой, прокрутили все видео от начала до конца, но так и не узнали этого типа.

– Вроде лицо знакомое, – напрягался Колька, – но вспомнить не могу.

У меня тоже не было ни каких предположений.

– Как ты думаешь, какая связь между губером и этим педофилом? – спросил Чебоксаров.

– Не знаю. Люди делают деньги на компромате. Может и нет никакой связи.

По третьему разу встречи Пичугина и губернатора мы рассматривали не торопясь, обращая внимание на детали. Снимали до холодов, потому что Пичугин на первом кадре появлялся в легкой кожаной куртке.

– Вот бы показать все это по телевизору, – мечтательно произнес Дальтоник. – Чтобы народ узнал, кто есть кто на самом деле. Представляешь, что тут будет!

– Ничего не будет! Народу пофиг. Народу можно что-нибудь наплести.

– А в чем тогда компромат?

– В том, что они кинули третьего участника сделки.

– Кого?

Я с презрением посмотрел на своего напарника.

– Папу в кремле. Вот кого. Именно для кремля они изображают из себя непримиримых врагов. Если в Москве увидят эту пленку, им головы не сносить. А на народ всем глубоко насрать. Это тебе не девяносто второй год. Кому сейчас интересно, что думает народ.?!

– Только во время выборов, да и то вряд ли.

– Слушай, мы его когда выбрали? – спросил я.

– Четыре года назад.

– А на новый срок?

– Он пойдет в марте вместе с президентом.

Минут десять каждый из нас думал, о своем.

– Ты знаешь, – первым подал я голос. – Сколько эти кадрики могут стоить?

– Миллиона три-четыре гринов.

– Или пять. Если продать конкурентам. А если продать сразу двум кандидатам? Все десять.

– Или мы трупы.

– Не надо быть пессимистом.

У Кольки на висках выступил пот.

– Надеюсь, ты не станешь их никому продавать? – испуганно спросил он.