Уик-энд Остермана

Кардоун. Просто сейчас пора отпусков, и мы немного отклонились от обычной схемы — проверяем, кто из хозяев вернулся. Мы знали, что вы должны были приехать сегодня, и решили уточнить, вы ли это действительно. Теперь мы вычеркиваем ваш дом из списка.

Джо недоверчиво смотрел на полицейских. Он понимал, что они лгут, и полицейские почувствовали это.

— Что ж, вам надо отрабатывать свое жалованье...

— Мы стараемся, мистер Кардоун.

— Да, я вижу...

— До свидания, сэр.

И патрульная машина рванулась с места. Джо проводил ее долгим взглядом. Он не собирался выходить на работу до середины недели, но теперь передумал. Завтра утром он поедет в Нью-Йорк.
* * *

По воскресеньям, между пятью и шестью часами вечера, Таннер запирался в своем кабинете — просторной, отделанной дубовыми панелями комнате с тремя телевизионными приемниками — и смотрел три разные программы ток-шоу одновременно.

Элис знала, что это не прихоть, а его служебная обязанность — директору отдела информации телекомпании «Стандарт мьючиал» полагалось быть в курсе текущих событий. И все же Элис было не по себе, когда муж подолгу сидел в полутемной комнате и смотрел три телевизора одновременно, и она всегда ворчала по этому поводу.

Сегодня Таннер напомнил жене о том, что в следующее воскресенье приедут Берни и Лейла Остерман и ему придется отказаться от просмотра — когда они бывали у Таннеров в гостях, все дела отступали на второй план. После этого он уединился в своем кабинете, прекрасно зная, что ему предстоит увидеть.

Таннер отдавал предпочтение одной программе: вот уже несколько лет он уделял особое внимание ток-шоу Чарльза Вудворта. В течение получаса каждое воскресенье ведущий аналитик отдела новостей брал интервью у тех видных политиков или бизнесменов, чье имя было у всех на слуху.

Сегодня Чарльз Вудворт беседовал с Ральфом Эштоном, первым заместителем секретаря Госдепартамента. Сам секретарь прийти не смог, поэтому послали его заместителя.

Это было роковой ошибкой Госдепартамента. Простоватый и скучный Эштон пришел в политику из бизнеса. Единственным его достоинством было умение делать деньги. То, что ему доверили представлять администрацию, — огромный просчет. Разумеется, если посылавшие его не преследовали каких-то скрытых целей...

Вудворт сотрет его в порошок.

Слушая пустые, уклончивые ответы Эштона, Таннер подумал, что многие в Вашингтоне наверняка уже хватаются за трубки телефонов. Вежливый тон и приятные манеры Вудворта не могли скрыть растущую неприязнь к собеседнику. Репортерская беспристрастность таяла на глазах: скоро в голосе Вудворта зазвенит металл и Эштон будет уничтожен. По всем правилам хорошего тона, но уничтожен.

Когда приходилось видеть подобные сцены, Таннер всегда чувствовал себя неловко.

Он повернулся ко второму телевизору и прибавил звук.

Ведущий подробно и нудно знакомил телезрителей с журналистами и экспертами, пришедшими на пресс-конференцию с представителем Ганы в ООН. Чернокожий дипломат смотрел с экрана так, словно