Gekkou

Очарованный рецептом убийства, я чувствовал, что на самом деле жив.

Мы поприветствовали Цукимори, когда она вернулась в зал.

Укай первым выразил свои глубочайшие соболезнования, заверив ее: «Не беспокойся насчет школы. Немного передохни и возвращайся, когда тебе будет легче.»

- Большое спасибо вам за заботу. Однако я собираюсь вернуться в школу через два дня, потому что считаю, что это поможет мне прийти в себя, - она слабо улыбнулась. - Я не очень хочу оставлять мать одну дома, тем более ей сейчас особенно тяжело, но наши родственники заверили меня, что они какое-то время будут приглядывать за ней.

Цукимори выглядела измотанной. Судя по всему, она не выспалась.

Я знаю, что это довольно нетактично, но я не мог избавиться от впечатления, что ее бледное лицо, оттененное траурным платьем, выглядело еще более чувственным, чем в школе.

- Ясно. В любом случае, не стоит сдерживаться, поэтому если ты захочешь о чем-либо поговорить, приходи ко мне в любое время.

Укай похлопал ее по плечу.

- Вам тоже спасибо за то, что пришли, Чизуру, Нономия-кун.

- Все в классе беспокоятся за тебя.

- Мне очень приятно.

- Ёко-сан…

Усами опять была готова расплакаться, наверное, ее поразило храброе поведение Цукимори.

Я щелкнул ее по голове и сказал: «Разве тебе не стоит немного успокоиться? Ты же хочешь нормально выразить свои соболезнования?»

- Ага, - заплакав, кивнула Усами, - Э, Ёко-сан, тебе сейчас тяжело, но… тхебе бхудет тхяжело, но…

Усами начала рыдать на середине фразы, потому что она больше не могла сдерживаться.

Цукимори, ни секунды не колеблясь, обняла Усами и начала ее утешать: «Спасибо, Чизуру. Я очень рада, что ты так сильно обо мне беспокоишься». Гладя ее по голове, словно любящая сестра, она прошептала: «Думаю, можно считать себя счастливой, если кто-то о тебе так беспокоится». После этого она снова и снова благодарила Усами.

В тот момент нежная и хрупкая девушка не выглядела той, кто захочет меня убить.

Признание

Спустя два дня, когда Ёко Цукимори снова пришла в школу, даже ученики других классов столпились у наших дверей, чтобы взглянуть на нее.

Один за другим они выражали свои соболезнования, их лица при этом не выражали ничего, кроме жалости.

Из людского кольца, образовавшегося в центре класса, донесся голос Камогавы: - Школа без тебя, словно ночь без луны! Пожалуйста, Цукимори, взбодрись и освети мой путь во тьме так нежно, как только можешь!

Ого, хотел бы я посмотреть на то, как он запнется в темноте и упадет в канаву.

Группа парней, включая Камогаву, пыталась выглядеть обаятельно, разговаривая с ней как заведенные. Использование женской слабости, возможно, привычная и удобная стратегия, но я просто не мог смотреть на их жалкое и бесчестное поведение.

- Да ты просто поэт, Камогава-кун. Спасибо, что ты беспокоишься обо мне.

Однако Цукимори с каждым из них обходилась крайне вежливо, не выказывая ни капли неодобрения и даже улыбаясь. Я понял еще одну причину ее популярности.

Множество людей просто не могут вести себя, как она. Я, например, точно не могу. В конце концов, я уже разозлился, хотя и просто наблюдал за ней.

Как только волна посетителей спала, Цукимори поднялась и, улыбнувшись, зачем-то направилась ко мне.

- С твоей стороны довольно неожиданно подходить ко мне.

- Но ты же был на похоронах моего отца. Я просто хочу поблагодарить тебя, - она села на пустующий стул Усами и радостно мне улыбнулась. - Итак, спасибо, что пришел, Нономия-кун.

- Я не сделал ничего, чем бы заслужил твою признательность. Я всего лишь выполнял обязанности старосты класса.

- Этого достаточно. Я почувствовала себя лучше, увидев тебя таким же спокойным, как обычно.

- О, прости меня за черствость. Хотя я тоже по-своему беспокоился о тебе. Жаль, если ты не заметила, - сказал я и неловко пожал плечами.

Цукимори весело рассмеялась.

- Я и не подозревала, что ты такой!

- У тебя дома все успокоилось?

- Еще о многом нужно позаботиться, но в целом да.

- Ясно. Полагаю, тебе пришлось пережить несколько тяжелых дней. Ну, школа, наверное, тоже приносит кое-какие проблемы для такой популярной девушки, как ты.

Цукимори потрясла головой, в результате этого ее мягкие волосы заколыхались.

- Я очень рада, что все так сильно беспокоятся обо мне.

- Согласен, что это приятно, когда ты не безразличен другим людям, но есть предел, который не стоит переступать, верно? Разве эти фанатичные поклонники не беспокоят тебя? Например, Камогава. Или Камогава.

- Вообще-то, мне нравиться эта милая сторона парней.

Я попытался выведать истинные мысли, провоцируя ее, но улыбка Цукимори оставалась неизменной, подобно железной стене.

- Твое взрослое поведение безупречно.

- Я рада, что ты видишь меня в таком свете, Нономия-кун.

Она приняла мои весьма неоднозначные слова с улыбкой.

- Нономия-кун, - внезапно произнесла Цукимори, - ты помнишь свое обещание?

- Обещание?

Я не помню даже того, что вообще что-то ей обещал.

- Если у меня будут неприятности…

- А, я понял.

Я вспомнил наш с ней разговор, произошедший однажды утром.

- Верно, обещание.

- Ну да, я действительно пообещал. Проси что угодно, если, конечно, это в моих силах.

Я сам это посеял, но в глубине души я надеялся, что она не попросит о чем-то нереальном.

- Я бы не хотела говорить об этом в классе, - объяснила Цукимори настолько приглушенным голосом, что ее не услышал никто, кроме меня.

Я мгновенно напрягся до кончиков пальцев.

- Я буду ждать тебя в библиотеке после школы, - прошептала она и элегантно покинула класс, а ее волосы при этом развевались позади нее.

Мои ладони вспотели. Похоже, я напрягся сильнее, чем думал.

Ее неясная позиция напомнила мне о рецепте убийства.

Я ощутил нарастающее любопытство и решил добраться до сути. Но в то же самое время я также был насторожен, поскольку никто, включая Цукимори, не должен был знать о том, что рецепт убийства находится у меня. Мое напряжение, видимо, было свидетельством того, что опасение оказалось сильнее любопытства.

- А что, если Цукимори знает, кто подобрал рецепт убийства? - сказал я себе, представив неудачное развитие событий.

Похороны ее отца прошли без помех, а она стала напоминать героиню какой-то трагедии и была у всех на устах. Могут ли вообще ее планы потерпеть неудачу? Наблюдая за тем, как она добилась всего, у меня сложилось такое впечатление.

На ее пути стояли только две вещи: потерянный рецепт убийства и я, знающий о том, что там было написано.

Как только она избавится от этих двух помех, ее преступление станет идеальным, а она достигнет своего - идеального мира.

Возможно, именно сейчас она планирует мое убийство.

Я сглотнул и почувствовал, что сердце забилось чаще.

А затем рассмеялся.

Я не хотел умирать. А еще понимал, что это довольно абсурдная мысль, но я был заинтригован. Мне было интересно, каким образом она собирается меня устранить.

Где еще я смогу найти такой стимул? Более того, мой противник – Ёко Цукимори, лучше просто не пожелаешь.

Я был убежден, что меня ожидает лучшее время за всю мою семнадцатилетнюю жизнь.

Сделав глубокий вдох, я направился в библиотеку.

Помещение было наполнено ароматом бумаги, сухой, как опавшие листья. Я не испытывал неприязни к этому запаху. В иной раз я мог бы начать медленно обходить библиотеку, но только не сейчас.

Несмотря на то, что мои шаги были неторопливы, мои глаза без устали искали Цукимори.

И вскоре я обнаружил ее.

Она сидела за партой для занятий, читая книгу в изысканной обложке.