«Снег» из Центральной Америки

Маркус Кинзи осмотрел Роберто Дельгадо, искоса взглянул на Мэрчисона и Очоа.

— Он сейчас придет в себя, но я не рекомендовал бы продолжать допрос.

— Не рекомендовали бы или он может сдохнуть? — поинтересовался Мэрчисон.

— Не могу точно сказать, — подавив в себе неприязнь, ответил Кинзи.

— Значит, ответственность ляжет на меня? — рявкнул Мэрчисон.

— Ну, это вас вряд ли пугает.

— Хорошо, подождем еще минут двадцать и снова начнем.

Через двадцать минут пытки возобновились. Дельгадо били током. Еще через пятнадцать минут, потеряв терпение, Мэрчисон увеличил силу тока, и сердце Роберто Дельгадо не выдержало.

На следующий день в квартире Роберто Дельгадо произошел взрыв — утечка газа. Было объявлено, что погибший стал жертвой собственной неосторожности. Эксперты констатировали, что смерть наступила в результате несчастного случая. Отчасти это было правдой.

Игла раскалилась докрасна. Человек в лыжной маске наклонился к Мэрчисону и уже совершенно спокойным голосом сказал:

— Я буду жечь тебе самые чувствительные места, загоню иглу под ногти это тебе за наших замученных товарищей.

Спасение к похолодевшему от ужаса Мэрчисону пришло внезапно — дверь открылась, на пороге стоял человек в комбинезоне из легкой материи, лицо скрывала лыжная маска-капюшон.

— Что здесь происходит? Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? Немедленно прекратить!

— К черту! Он у меня попрыгает!

— Прекратить!

Из-за спины человека в комбинезоне, как игрушечный чертик из коробочки, выскочил маленький коренастый парень с обрезом. Щелкнул взведенный курок. Человек в комбинезоне сухо обратился к «молодому человеку»:

— Ты знаешь меня: если не возьмешь себя в руки и не выключишь эту мерзость, я прикажу стрелять. Ты — боец Фронта освобождения! Почему ведешь себя, как вот этот палач? Американца увести, допрос продолжим через два часа.

Мэрчисона увели, точнее, вынесли под руки. Весь в холодном поту, ноги подгибались, он был противен самому себе.

В просторной гостиной все сняли маски-капюшоны. Здесь были самые доверенные люди — им руководство Фронта освобождения поручило операцию похищения Мэрчисона: Рамон Ногалес, организатор похищения Мэрчисона, Мария Роблес, она вела обработку материалов всех допросов американца.

Фернандо Лимол, руководитель операции, встал, прошелся по гостиной.

— Только этого нам не хватало. Надо же придумать: пытать американца. Да как мы будем выглядеть в глазах всего мира? Какая тогда разница между палачами и жертвами? Мария, как дела с обработкой материалов допросов?

— Сегодня поздно вечером все будет готово.

— Прекрасно. Последние — надеюсь, они будут последними — два допроса американца будем снимать на видеомагнитофон. Думаю, американским телевизионщикам этот материал пригодится. Мария…

— Я все помню.

— Ну и хорошо. Рамон, позови сюда Артуро, я хочу поговорить с ним наедине. — Ногалес вышел. — Мария, все документы процесса над Мэрчисоном будут храниться у тебя — ты никак не связана с нами, о тебе никто не знает.

Мария вышла. Квартира находилась на последнем этаже двенадцатиэтажного дома. Туда можно было попасть только на отдельном лифте, открывавшемся специальным ключом, рядом располагалась такая же квартира. Покидать огромную двухэтажную квартиру могли только Мария Роблес и Артуро Ринкон, с которым у Фернандо Лимола предстоял серьезный разговор.

Артуро расслабленной походкой вошел в комнату. Красивый парень, подумал Лимол, вылитый герой ковбойского фильма, знает об этом и одевается соответственно: высокий, худой, длинноногий, Артуро был в джинсах, рубашке «вестерн», ковбойских сапогах.

— Сеньор Лимол, я нарушил приказ, не сумел сдержаться, но ничуть не жалею об этом. Этого американца надо пытать, а потом пристрелить как собаку.

— Об американце забудь, как будто его здесь нет. Его участь и условия возможного освобождения решит руководство Фронта, в состав которого, если мне не изменяет память, товарищ Артуро Ринкон не входит. Второе: есть решение о твоем направлении в горы, в партизанский отряд департамента Монте-Халиско. Третье: собирайся и уматывай, даю тебе увольнительную до полуночи. Посиди в парке, поешь где-нибудь, сходи в кино, на футбол.

Ринкон решил, что увольнительная — это прекрасно, не всю же жизнь сидеть здесь, надо развеяться, погулять. Страсть к дешевым приключениям, любовь погулять оставалась в Ринконе от его уголовного прошлого — он был грабителем, участвовал в нескольких совместных «мероприятиях» с боевиками «Вооруженной борьбы левых», крайне левой организации анархистского толка, перешел к ним, показал себя неплохим боевиком-подпольщиком. Когда все оппозиционные режиму силы объединились, на его качества обратило внимание руководство созданного Фронта освобождения. Артуро включили в группу, готовившую и осуществлявшую операцию похищения Мэрчисона, хотя Фернандо Лимол и высказался против кандидатуры Артуро, зная его страсть к рисовке и нежелание подчиняться приказам, что пришлись ему не по душе. Лимола поддержали еще двое, против них проголосовали восемь членов руководства.

Перед уходом Артуро Ринкон нарушил одно из основных правил поведения членов группы, похитившей Роберта Мэрчисона: он подошел к потайному шкафу, достал оттуда вальтер ППК, повесил его под мышку, а к лодыжке клейкой лентой прикрепил маленький пистолет 22-го калибра. Выходить на улицу с оружием, нелегальной литературой, всем, что выдало бы подпольщика, было строжайше запрещено, могла быть поставлена под удар вся операция — никто не мог знать, как схваченный поведет себя в руках палачей Хорхе Очоа и американских специалистов с их препаратами. Артуро Ринкон в очередной раз нарушил приказ.

Планы у него были самые обширные: сначала сходить в кино, потом выпить пива и поесть в любимом ресторане с подружкой, потом поехать к ней. Планам Ринкона было суждено сбыться лишь частично. Выйдя из кинотеатра, где он посмотрел американский приключенческий фильм «Индиана Джонс и храм зла», Артуро не спеша направился к ресторану, где договорился встретиться со своей знакомой. В это время квартал был оцеплен, началась облава.

С несколько секунд солдаты и полицейские заблокировали улицу — поперек мостовой встали грузовики и «джипы», выстроились две цепи солдат. Полицейские в штатском под руководством агентов службы безопасности проверяли документы и обыскивали задержанных. Артуро Ринкон был спокоен: в двух метрах был сквозной подъезд, причем проход находился на втором этаже… Открыв дверь, Артуро наткнулся на автоматный ствол — перед ним стоял солдат и двое в штатском с пистолетами.

Ринкон опомниться не успел, его развернули лицом к стене, заставили вытянутыми руками упереться в стену, грубо отодвинули назад ноги, наспех обыскали, нашли вальтер.

— Надеть наручники, — приказал лысоватый штатский, пряча в кобуру на поясе пистолет.

— Я их оставил в управлении, ведь по тревоге подняли, — начал оправдываться его напарник.

— Ладно, куда он денется, — проворчал лысоватый, забыв, что они не очень тщательно обыскали задержанного, — пошли.

Солдат подтолкнул Ринкона стволом автомата, сбоку, чуть сзади, держа на пальце за скобу найденный вальтер, шел лысоватый, его напарник чуть приотстал.

Еще два шага, и мы на улице, подумал Артуро.

— Слушайте, мне камешек попал в ботинок. Вынуть можно?

— Валяй, — разрешил солдат.

Артуро опустился на колено, нащупал пистолет 22-го калибра, выпрямился, сделал шаг в сторону, ударом локтя сбил с ног солдата, два раза выстрелил в лицо лысоватому, два раза в его напарника, успел подхватить упавший с пальца лысоватого свой вальтер, ударил ногой лежащего солдата, бросился на второй этаж, пробежал по лестничной площадке, услышал, как в подъезд ворвались несколько человек, вихрем слетел вниз по лестнице, вылетел на параллельную улицу — тоже облава. Стоявший перед ним морской пехотинец начал поднимать автоматическую винтовку, Ринкон выстрелил два раза, поймал краем глаза другого морского пехотинца (первый уже падал), но выстрелить не успел стоявший сзади агент службы безопасности выпустил Артуро в спину очередь из автомата «узи».