Оставь для меня последний танец

Раздался резкий звук ружейного выстрела, запахло едким дымом, в ужасе закричала Линн, и мой слух поразил глухой звук от падения тела Дрексела на пол.

«Трое! — Вот все, о чем я подумала. — Трое в Гринвуд-Лейке, трое в этой комнате. Сейчас я умру!»

— Ну пожалуйста, — простонала Линн, — пожалуйста…

— Нет. Зачем тебе жить? — спросил он. — Ты — гадина.

Он снова нацелил винтовку. Я спрятала лицо в ладонях.

— Пожа…

И опять звук выстрела и запах дыма. Я знала, что Линн мертва. Теперь настала моя очередь.

«Сейчас он меня убьет», — сказала я себе, ожидая удара пули.

— Вставай. — Он потряс меня за плечо. — Пошли. Возьмем твою машину. Тебе повезло, девчонка. Поживешь еще с полчаса или около того.

Я с трудом встала на ноги. На диван старалась не смотреть. Не хотелось видеть тело Линн.

— Не забудь свою сумку, — произнес он с жутким спокойствием.

Сумка валялась на полу рядом с креслом. Я наклонилась и подняла ее. Купер схватил меня за руку и, подталкивая сзади, провел через столовую на кухню.

— Открой дверь, Карли, — скомандовал он. Закрыв за нами дверь, он подтолкнул меня к водительской стороне машины.

— Залезай. Поведешь ты.

Похоже, он знал, что я не заперла машину. «Неужели он наблюдал за мной? О господи, зачем я сюда приехала? Почему не отнеслась всерьез к его угрозам?»

Он обошел вокруг капота машины, не отрывая от меня глаз и держа оружие на изготовку. Потом сел на пассажирское место.

— Открой сумку и достань ключи.

Пальцы не слушались, и я долго возилась с защелкой. Меня так сильно трясло, что когда я все-таки открыла сумку и достала ключи, то никак не могла попасть ключом в зажигание.

— Поезжай по этой аллее. Код для открывания ворот — двадцать восемь ноль восемь. Набери, когда подъедем. Когда ворота откроются, поверни направо. Если вокруг окажутся копы, не пытайся ничего делать.

— Не буду, — с трудом выговорила я.

Чтобы на улице его никто не увидел, Нед пригнулся. Но когда ворота открылись, и я выехала, то увидела, что на дороге машин нет.

— У того угла поверни налево.

Мы миновали обгоревшие остатки дома, и тут я увидела, что мимо медленно проезжает полицейская машина, но продолжала смотреть прямо перед собой, ибо знала, что Нед выполнит обещание: если они приблизятся, он убьет их и меня.

Купер так и сидел, пригнувшись, зажав винтовку между ног, и говорил, только чтобы указать направление.

— Здесь поверни направо. Здесь налево. — Потом он произнес совершенно другим тоном: — Все кончено, Энни. Еду к тебе. Думаю, ты рада, милая.

Энни. Его покойная жена. Он разговаривает с ней так, словно она сидит в машине. Может быть, если попытаться поговорить с ним о ней, если он поймет, что мне жаль их обоих, то у меня появится шанс. Может быть, тогда он меня не убьет. Я хочу жить. Хочу быть вместе с Кейси. Хочу иметь ребенка…

— Здесь поверни налево, а потом поезжай прямо.

Он избегал главных дорог, любых мест, где могли быть полицейские.

— Хорошо, Нед. — Мой голос так сильно дрожал, что я прикусила губу, чтобы справиться с этим. — Вчера слышала по телевизору, как люди рассказывали про Энни. Все говорили, что любили ее.

— Ты не ответила на ее письмо.

— Нед, когда многие люди задают один и тот же вопрос, я отвечаю, но не называю какого-то одного имени, потому что это было бы несправедливо по отношению ко всем остальным. Могу поспорить, что ответила на вопрос Энни, если даже и не упоминала ее имени.

— Не знаю.

— Нед, я тоже купила акции «Джен-стоун» и, как вы, потеряла деньги. Вот почему я пишу статью для журнала — чтобы все узнали об обманутых людях вроде нас. Знаю, как сильно вы хотели купить Энни большой новый дом. Деньги, которые я потратила на акции, были моими сбережениями на квартиру. Я живу в крошечной съемной квартире, наподобие той, в которой жили вы.

«Интересно, он меня слушает?» — подумала я. Понять было невозможно.

Зазвонил мой сотовый. Он был в моей сумке, по-прежнему лежавшей у меня на коленях.

— Кто-то собирался тебе звонить?

— Это, наверное, мой друг. Мы должны были встретиться.

— Ответь. Скажи, что задержишься.

Это действительно оказался Кейси.

— Все в порядке, Карли?

— Да. Я тебе потом все расскажу.

— Через какое время ты здесь появишься?

— О, минут через двадцать.

— Двадцать минут?

— Я только что выехала.

Как же дать ему знать, что мне нужна помощь?

— Скажи всем, что я в пути, — сказала я. — Приятно сознавать, что скоро я увижу Патрика.

Купер выхватил у меня из рук телефон. Нажав клавишу отбоя, он бросил телефон на сиденье.

— Скоро ты увидишь Энни, а не Патрика.

— Нед, куда мы едем?

— На кладбище. Чтобы остаться с Энни.

— Где кладбище?

— В Йонкерсе.

Йонкерс находился в десяти минутах езды от того места, где мы сейчас были.

«Понял ли Кейси, что мне нужна помощь? — спрашивала я себя. — Позвонит ли он в полицию, чтобы попросить их начать разыскивать мою машину? Но если даже они ее увидят и станут нас преследовать, не значит ли это, что некоторые из них тоже будут убиты?»

Теперь я уверилась в том, что Нед Купер планировал убить себя на кладбище, после того как убьет меня. Единственная надежда была в том, что он сам решит оставить меня в живых. А для этого я должна была завоевать его расположение.

— Нед, я считаю позором все те ужасные вещи, что говорили про вас по телевидению. Это несправедливо.

— Энни, ты слышишь? Она тоже считает это несправедливым. Люди не понимают, каково тебе было потерять этот дом, а все потому, что я поверил их лжи. Они не понимают, каково было мне видеть, как ты умираешь, когда тот мусоровоз врезался в твою машину. Они не понимают, что эти люди, к которым ты всегда была так добра, не хотели, чтобы ты узнала, что я собираюсь продавать дом. Они не любили меня и хотели, чтобы мы оба оттуда убрались.

— Я хочу обо всем этом написать, Нед, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос не звучал просительно.

Это оказалось нелегко.

Мы ехали через Йонкерс. Движение было плотным, и Купер опустился на сиденье еще ниже.

— Я бы хотела написать о красивом саде Энни и о том, как она каждый год сажала новые цветы.

— Езжай все так же прямо. Мы почти приехали.

— И пусть все узнают, что пациенты больницы ее любили. Напишу о том, как сильно она любила вас.

Поток машин заметно поредел. Справа, в конце квартала, виднелось кладбище.

— Я назову свою статью «История Энни», Нед.

— Поверни на эту грязную дорогу. Она проходит через кладбище. Я скажу, когда остановиться.

Голос его звучал совершенно бесстрастно.

— Энни, — произнесла я, — знаю, ты меня слышишь. Пожалуйста, скажи Неду, что вам лучше остаться вдвоем, а мне — поехать домой и написать о вас, рассказать всем, как сильно вы с Недом любили друг друга. Ты ведь не хочешь, чтобы я встала между вами, когда ты наконец обнимешь Неда, правда?

Казалось, он меня не слушает.

— Остановись здесь и выходи из машины, — скомандовал он.

Нед подвел меня к свежей могиле, покрытой комьями грязи. Земля начала оседать, и посредине образовалось углубление.

— Думаю, на могиле Энни надо поставить красивый памятник, а вокруг ее имени на плите вырезать цветы, — сказала я. — Обязательно сделаю это для нее, Нед.

— Садись сюда, — велел он, указывая на место футах в шести от могилы.

Сам он уселся на могилу, направив на меня винтовку. Левой рукой стянул с ноги правый ботинок и носок.

— Повернись, — сказал он.

— Нед, говорю тебе, Энни хочет быть с тобой наедине.

— Повернись!

Он собирался меня убить. Я пыталась помолиться, но смогла лишь прошептать слово, которое, умирая, произнесла Линн:

— Пожалуйста…

— Как ты думаешь, Энни? — сказал Нед. — Что мне делать? Скажи.

— Пожалуйста.

Я оцепенела от ужаса и не могла даже пошевелить губами. В отдалении послышался звук сирен.