Вдова аятоллы

- Это агент Ее Королевского Величества... Новый Лоуренс. Номер два в английской разведке того времени.

- И вы ничего не подозревали?

- Догадывались. Но не думали, что все зашло так далеко. Здесь документы о выплатах через банки, подкупах, предателях, о многом другом. И о Кире Абали, между прочим. "Крот" наших "кузенов"... Но вес это пустяки. Вот бомба...

Он потряс пачкой бумаг и бросил их на стол.

- Эти негодяи умышленно передавали нам фальшивые оценки положения в Иране в конце правления шаха. И мы в значительной степени исходили из них в наших анализах. Они убедили нас, что следует оставить шаха, что его дни сочтены. Что выигрышная карта - Хомейни... И мы, как идиоты, попались на эту удочку. Правда, в те времена - в эпоху Картера - "Компания" была в опале.

- Вы хотите сказать, - спросил Малко, - что если бы вы все это знали, то Хомейни не пришел бы к власти?

- История не переделывается, - вздохнул ирландец, - но если бы у нас были верные данные, мы продолжали бы поддерживать шаха и его режим бы не рухнул... Но они ненавидели шаха, потому что он пришел к власти без их благословения. И они доконали его. Могу вас уверить, что все это очень громко отзовется.

Он повернулся к Малко.

- Браво! Трижды браво! Даю вам слово ирландца, я очень высоко ценю вас. Это лучшая операция года. Жаль только, что в результате мы узнали о грязных делах нашего союзника.

- А Шарнилар? Вы действительно будете ее охранять?

Рональд Фитцпатрик мрачно взглянул на него.

- Клянусь. Как только она заберет свои вещи в Лондоне, мы возьмем ее под свою опеку. Мы обеспечим ей защиту в течение года, а потом отпустим с фальшивыми документами. И предупредим "кузенов", что для них будет лучше не трогать ее.

Малко почувствовал, как холодная рука стиснула ему горло.

- Как? Она уехала?

- У нее на десять миллионов долларов драгоценностей в сейфе одного лондонского банка и еще вещи, которыми она дорожит. Ничего не бойтесь. Двое наших людей встретят ее в аэропорту Хитроу и не отпустят ни на шаг.

Она знала, что вам это не понравится, и попросила меня передать вам, чтобы вы не волновались. Вы можете спокойно ехать в Австрию.

* * *

В Лицене шел снег. Белый покров окутывал дома и деревья и скрадывал шум. Сидя у телефона, Малко ждал уже четыре часа. В двадцатый раз он набирал телефон Шарнилар в Лондоне. Никто не отвечал. Он еще раз вслушался в длинные гудки, повесил трубку и набрал номер в Берне. Рональд Фитцпатрик был у телефона.

- По-прежнему ничего, - сказал Малко.

- Бог ты мой, не надо так нервничать!

- Я беспокоюсь, - сказал Малко. - Она исчезла. Вы поклялись, что будете ее охранять.

Директор по оперативным вопросам шумно вздохнул.

- Я помню, я помню... Но из-за тумана ее самолет сел на запасной аэродром. Мои парни заблудились и прибыли слишком поздно. Но она не пропала. Она вызвала своего шофера и свой "роллс-ройс"... Она, наверное, уехала в деревню.

- Она бы мне позвонила. Вы говорили с англичанами?

- Я лично позвонил моему английскому коллеге и сказал без долгих объяснений, что если с госпожой Хасани случится несчастье, то я буду считать его ответственным. Чтобы он попридержал своих борзых на привязи. Я думаю, он понял. Наша резидентура в Лондоне предупреждена. Они несут караул перед ее домом и делают все, что могут.

- А Макропулос? И Ардешир Нассири?

- Они исчезли.

- Хорошо, - бессильно сказал Малко. - Если у вас будут новости, позвоните мне. Я никуда не уйду.

Он попытался читать, потом, закрыв глаза, представил тонкое лицо Шарнилар и ее божественный силуэт. Он старался прогонять наплывавшие тревожные мысли. Александра просунула голову в дверь, но, увидя выражение его лица, не сказала ничего.

Наступила ночь, но телефон так и не прозвонил. Малко вызвал Кризантема.

- Завтра утром я лечу в Лондон. Первым же рейсом.

* * *

В Хитроу погода была почти такая же плохая, как в Вене. Сыпал снег и дул ледяной ветер. Малко практически не спал всю ночь, то и дело вставая, чтобы позвонить по номеру Шарнилар. Результат был все тот же.

Едва самолет остановился, как к нему подкатил черный "бентли" с американским флажком и притормозил у самой лестницы. Малко встречал шеф лондонской резидентуры, стройный седеющий мужчина. Его участливый вид обеспокоил Малко, и, едва усевшись в лимузин, он спросил:

- Есть новости?

- Мы еще точно не знаем, - ответил американец, - но может оказаться, что у нас плохие вести.

Ничего больше не говоря, он протянул Малко "Дейли мейл". Одна заметка была обведена красным карандашом.

"Найдена половина тела. Сегодня утром полиция обнаружила в багажнике голубого "роллс-ройса", брошенного на Лайчестер-сквер, в зоне запрещенной стоянки, нижнюю часть тела женщины, завернутую в пластиковый мешок. Машина принадлежит госпоже Шарнилар Хасани, богатой вдове иранского аятоллы. Поскольку верхняя часть тола не найдена, невозможно достоверно идентифицировать труп".

Малко положил газету и повернулся к американцу.

- Вы называете это просто "плохой новостью"? - спросил он дрогнувшим голосом.

Шеф резидентуры заметил:

- Еще нельзя быть твердо уверенным. Ведь она не опознана.

- Боже мой! - взорвался Малко, скомкав газету. - Вы хорошо знаете, что это она.

Тот не ответил. Малко почувствовал, как слезы ярости наворачиваются на глаза. Он ощущал себя обесчещенным, покрытым грязью. И безнадежно беспомощным. Он хорошо знал мир секретных служб и был уверен, что навсегда останется неизвестно, кто отдал приказ убить Шарнилар: или взбешенный безумный аятолла, или высокопоставленный английский чиновник, вкушающий в этот самый момент свой утренний чай.

Малко закрыл глаза, и ему показалось, что он слышит, как полощется на теплом ветру черный парус.