Супермаркет

— Слушай, Кирилл, у нас ведь дома жрать нечего, — вдруг вспомнила Катя. — Давай зайдем в магазин, купим чего-нибудь.

— Давай, — согласился Кирилл.

Они зашли в ночной магазин. У тротуара остановилась невзрачного вида “пятерка”. В ней сидели охранники Владимира Генриховича. По его приказу, за отдельную плату, конечно, они “пасли” ребят по вечерам, причем так незаметно, что те до сих пор ничего не подозревали об “опеке”.

— Давай возьмем сосиски, сыр, кетчуп и немного сыра. Я завтра пиццу сделаю, — предложила Катя, глядя на витрину. — Знаешь, как я пиццу делаю? Лучше итальянцев.

— Ну, ладно, — пьяно кивнул головой Кирилл. — Делай. Только кетчуп надо брать вон тот, в стеклянной банке. Острый.

— Он же дорогой, — возразила Катя.

— Ну и что, зато классный! Я с ним летом шашлыки жрал. Три шампура съел. Четвертый не смог. Давай-давай, не жадничай! Если будешь жадничать, еще и пива возьму!

Продавщица упаковала им продукты в пакет, и они вышли из магазина.

Кирилл открыл входную дверь. “Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги,”— пропел он шепотом. Катя рассмеялась. Они прошли в свою комнату, Кирилл поставил пакет с продуктами на стол. Они стали целоваться.

— Иди мойся! — приказала ему Катя.

Кирилл убежал в ванную комнату, и скоро донесся шум льющейся воды. Катя сняла с постели грязное белье, застелила все чистое. Она стала складывать продукты в холодильник. Большая банка кетчупа не влезала на полки, расположенные на дверцы, и она поставила ее сверху, на холодильник.

Скоро в комнату вбежал Кирилл. Голова у него была мокрая, он обернул полотенце вокруг бедер.

— Банзай! — крикнул Кирилл, с разбегу бросаясь на кровать.

— Смотри, сломаешь — на новую денег нет! — предупредила его Катя.

— Мы ее с тобой вместе сломаем! — весело заорал Кирилл.

Катя быстро приняла душ, вернулась в комнату. Закрыла дверь на ключ.

— Ну, иди же сюда скорей! — вожделенно застонал в кровати Кирилл.

Черноволосый объехал дом с трех сторон, выискивая пожарную лестницу. Пожарная лестница была с внутренней стороны дома, со двора. А во двор он сунуться не мог. Еще два дня назад он заметил, что по вечерам, когда парень с девкой возвращаются с работы или гулянки, за ними постоянно плетется невзрачного вида “пятерка”, то обогнет, то отстанет, но никогда не выпускает парочку из вида — игры в прятки для детского сада.

Черноволосый прекрасно видел, как “пятерка”, обогнав парня с девкой, въехала во двор, из нее выбрался человек, скрылся в подъезде, через минуту он появился снова.

“Подъезд проверяет! — усмехнулся черноволосый, трогая машину с места. — А я в него и не пойду.”

Мужчина остановил машину недалеко от дома. Посмотрелся в зеркало. М-да, слишком выразительное у него лицо, запоминающиеся черты. Он взял с заднего сидения парик с редкими седыми волосами, шляпу, болотного цвета стариковский плащ. Напялил все на себя. Зачесал волосы за уши — так естественней. Выбрался из машины, согнувшись вперед, зашагал к дому.

Охранники в машине взглядом проследили за седым стариком с небольшой спортивной сумкой в руке, который скрылся в дверях соседнего подъезда.

Зайдя в подъезд, черноволосый распрямился и стал быстро подниматься вверх по лестнице. Через пару минут он уже был на последнем этаже и, взобравшись на металлическую лестницу, ковырялся в чердачном замке. Замок щелкнул. Черноволосый поднял люк, повесил замок на одну из скоб, закрыл его. Он исчез в чердачной темноте. Люк плавно опустился.

Голуби испуганно встрепенулись, черноволосый пошел по чердаку, освещая себе путь фонариком. Вот он, люк соседнего подъезда. Он присел над ним, вынул из сумки монтировку, попытался зацепить за край. Люк был, конечно, закрыт, но имел небольшой люфт, когда он приподымался, было видно основание скобы, к которой крепился замок. Черноволосый вынул из сумки большую отвертку и попытался просунуть ее в щель между люком и скобой…

— Фу! — Кирилл устало откинулся на подушку. Катя провела рукой по его мокрому лбу, рассмеялась.

— Вот если б ты так свои посылки развозил! — сказала она.

— Там я тружусь за деньги, а здесь — ради собственного удовольствия. Вот и вся большая разница, — Кирилл отер пот о наволочку, добавил:— И твоего тоже.

— Ну что же, я довольна! — рассмеялась Катя. — Мне в ванну надо, — она надела на себя длинную майку и затопала босыми ногами по комнате.

Кирилл лежал счастливый, подложив руку под голову, и улыбался. Он опустил вниз руку, стал нащупывать стоящую на полу бутылку с пивом, вспомнил, что она осталась в ногах. Перевернулся, сунул ноги под свою подушку, лежа на животе, стал отхлебывать пиво.

Черноволосый без труда открыл входную дверь. В коридоре было темно, только из под одной двери пробивалась тонкая полоска света. Он включил фонарь и неслышно пошел по коридору.

Перед дверью Кирилла черноволосый достал из сумки винтовку, но на этот раз откидывать приклад не стал. Он полагал, что дверь в комнату закрыта, присел, вглядываясь в нижнюю скважину. В скважине изнутри торчал ключ. Черноволосый взялся за ручку, дверь отворилась. Он слегка удивился этому обстоятельству, зашел в комнату с оружием на изготовку.

Кирилл замер. В лунном свете он увидел силуэт незнакомого человека в шляпе. Ему показалось даже, что он перестал дышать.

Черноволосый сделал шаг вперед и дважды бесшумно выстрелил. Из подушек полетел пух. Кирилл впился в простыню с матрасом, будто собирался их прокусить. В правой ноге он ощутил возникшую адскую боль, но вскрикнуть побоялся, мгновенно решив, что киллер выстрелит еще раз — на звук. В одну секунду перед его закрытыми глазами промелькнули какие-то немыслимые фантастические сцены любовных утех с Алисой, с другими девушками. Первая любовь в детском саду, какие-то смеющиеся люди на его дне рождении, а вот и он сам, лежащий в коляске и бессмысленно глядящий на взрослых. Кирилл слышал теперь даже дыхание убийцы, трепетание пальца на спусковом крючке. Он хотел закричать киллеру, чтобы тот его пожалел, не убивал, оставил в покое, хотел позвать на помощь, но дыхание перехватило, и он вдруг ясно осознал, что буквально сейчас, через несколько секунд, даже мгновений — умрет.

Черноволосый сделал шаг вперед. Под его ногой предательски скрипнула половица. В это мгновение за его спиной открылась дверь. Катя увидела силуэт замершего мужчины, ее рука сама потянулась к банке кетчупа на холодильнике — она не видела ее даже краем глаза, знала только, что она там, тяжелая, стеклянная, большая.

Черноволосый обернулся, и Катя сразу узнала его, несмотря на парик и шляпу. Он не успел даже вскинуть винтовку, как она наотмашь ударила его тяжелой банкой в висок. Удар получился таким сильным, что она больно отбила себе руку, а банка треснула, и из нее в глаза черноволосому брызнул острый кетчуп. Он упал, даже не вскрикнув, рука выронила винтовку со сложенным прикладом.

— Сука! — произнесла Катя, тряся отбитой рукой. — Кирилл! Кирилл! Ты жив?

— Катя, я ранен! — простонал с постели Кирилл.

Катя зажгла свет, подняла с полу винтовку, бросилась к Кириллу, стала ощупывать его.

— Где? Где Где?

— В ногу, — прохрипел он.

Она откинула подушку и увидела, что другая сторона ее, и матрас, и простыня — все пропитано кровью.

— Я в “Скорую” и в милицию! — сказала Катя. Она с винтовкой в руке побежала к двери.

— А как же этот? — испуганно спросил Кирилл, морщась от боли.

— Сука! — зло сказала Катя.

Охранники скучали. Один курил, другой щелкал кнопочками “Геймбоя”, гоняя по трассе гоночную машину. Игрушка трещала, звенела, пищала и жужжала.

— Ну хватит уже! — не выдержал его напарник. — Как по башке, блин! Ты ведь на работе.

— Ладно, ладно, — вздохнул “игрок”, выключая “Геймбой”. — А что делать-то?

— Думаю, на сегодня представление окончено. Детки улеглись в кровать, а наш милый друг сидит где-нибудь в ресторане с девкой и жрет за троих. За нас с тобой! — уточнил охранник.