Африканская охота для дам

– На что вы его выкупать собираетесь? – уточнил Сашка. Судя по выражению лица моего сына, он решил, что тетя Вера перегрелась на солнышке. Ведь у нас сегодня не было головных уборов. Я, признаться, вообразила то же самое, пока тетя Вера не молвила следующую фразу:

– На ваши бриллианты. На что же еще?

Я успокоилась: Верка абсолютно здорова. Она тем временем заявила, что пришла пора возвращаться к остаткам негритянского лагеря, куда должны подойти с добычей Володя и Коля. Они уже ждали нас там и удивлялись, куда мы все подевались. Мы пояснили, куда подевалось мужское большинство. Володя с Колей оставили нам очередную антилопу, уже подвешенную к палке, на которой мы должны были ее жарить, а сами отправились утолять жажду.

Верка долго смотрела на целую антилопу, висевшую на вертеле, потом заметила, что проще и быстрее было бы поджарить отдельные куски на углях.

– Они обуглились бы, – заметил Сашка.

– Ну, если все правильно сделать…

– А вы уверены, тетя Вера, что сделали бы все правильно? – прищурился мой сынок. – Вот если бы тут был дядя Костя…

Мы все вздохнули и стали вспоминать шедевры Костиной стряпни. Дичь, правда, он никогда не готовил, потому что я не ходила на охоту, но мы все втроем были уверены: у него все получилось бы. Слышал бы нас сейчас братец…

Внезапно мы услышали за спиной какой-то шорох. Поскольку жизнь нас научила мгновенно реагировать на потенциальную опасность, мы все втроем вскочили с земли с автоматами в руках, и Верка рявкнула свое традиционное: «Хенде хох!»

– Ой, это опять вы! – проблеял мужской голос – и мы услышали грохот падающего тела.

Мы рванули к нему – на земле, закатив глазки, лежал депутат.

– А ты сомневалась, высвободится ли, – хмыкнула Верка, глянув на меня. Сашка уже разрезал на куски ближайший обвалившийся шатер, чтобы в очередной раз связать депутата. – Слуги народа – живучие твари, – продолжала Верка, спеленывая несчастного. – А мужикам ничего доверить нельзя! Неужели Серега с Витьком никогда заложников не брали в своей Сибири? Надо будет их научить узлы завязывать.

– За обучение бриллиантами будете брать, тетя Вера? – уточнил мой сынок.

Подружка хитро улыбнулась.

Мы оттащили депутата к костру, где он и пришел в чувство.

– Вы не имеете права! – опять завопил мужик.

В этот момент к костру подошел пьяный Лешка, ухватившийся за не менее пьяного Вовчика.

– А это что за фрукт? – спросил Афганец.

Мы пояснили.

– Ты, кажется, беспокоилась, что дичь вскоре закончится? – посмотрел на меня Лешка. – Знаешь, что всегда делали наши зэки, готовя побег?

– Брали с собой одного жирненького и пухленького! – радостно воскликнула Верка и хлопнула депутата по животу. – Съедим! Хотя в нем желчи, наверное, много будет. Депутат все-таки.

– Вы не имеете права! – опять завопил пленник и стал что-то вещать о правах человека. Женевскую конвенцию он знал неплохо. Вот только откуда, интересно?

Я спросила. Он заткнулся.

– Э, так его же в Москве уже брали в заложники, – вдруг вспомнил Алексей Петрович. – Выкуп затребовали. Заплатили – и его вернули народу. Платили-то небось из народных денежек, а? Ну, отвечай, кровопивец! Не свои же кровные платил. Так?

Афганец посмотрел на антилопу, решил, что она готова, и отрезал ножом кусок, который тут же отправил себе в рот.

– Я не ел два дня, – пролепетал депутат.

– Только не говори, что в Африке жрать нечего, – посмотрела на него Верка. – Уж тут-то можно жить на подножном корме. Или ты настолько неприспособлен к жизни? Привык, что избиратели тебе все на блюдечке с золотой каемочкой приносят? За то, чтобы ты нужный закон протолкнул?

Депутат смолчал.

– Дайте ему кусок мяса, – сжалилась я.

– Вот сама и будешь его кормить, – сказала Верка, демонстративно отворачиваясь.

– И попить, – проблеял депутат.

– Пива, кто-нибудь, принесите ему, – попросила я мужчин. За пивом отправился Сашка, обнаруживший в одном из шатров старую кружку.

Депутат с большим удовольствием наелся мясом антилопы, то и дело отсыпая мне комплименты. Примерно на десятом это начало выводить из себя Алексея Петровича, и он заметил, что за свою бабу может и в ухо кое-кому дать. Депутат тут же стал извиняться, но сказал Лешке, что ему крупно повезло с женщиной.

– Я знаю, – сказал Лешка.

На ночлег мы устроились в шатрах, разделившись на несколько групп. Наша с Афганцем состояла из него и меня.

Глава 25

8 января, суббота

Утром все проснулись от барабанного боя: в деревню вернулись африканцы.

Хорошо, что они знали Серегу с Витьком… Тут же отправили гонца к племени Серегиной жены, и в скором времени мы вернулись в лагерь, откуда отправились в горы. Только депутата пришлось оставить. Африканцы заявили, что им очень нужны белые детишки, и это – их белый человек.

– Сообщите моей жене! Сообщите моей жене! – кричал нам вдогонку депутат.

– Надо будет позвонить, – заметила Верка. – Заявить, что он остался в Африке делать негритянкам белых детишек. Вот жена-то, наверное, обрадуется! Как думаешь, Ланочка?

Наши деньги и документы остались целы, а вот на гардероб кое-кто из африканок положил глаз. Правда, не на мой и не на Сашкин. Все африканки племени Серегиной жены были большегрудыми и могли соперничать в этом с Веркой. В мои маечки и кофточки они не влезли бы при всем желании, а вот Веркины шмотки, также всегда отличавшиеся и яркостью (чтобы привлекать мужское внимание), вызвали повышенный интерес.

Верка пошла по племени с автоматом в руках – собирала свое растащенное добро. После того как две африканки, осмелившиеся прибрать ее шмотки, получили в глаз и не смогли оказать достойного сопротивления белой фурии, обещавшей сжечь деревню до тла, остальные вернули вещички сами. Мужики племени встали на четвереньки и принялись взапуски биться головами о землю, видимо, прося прощения у разгневанной белой богини. Верка тем временем рассматривала, что стало с ее одеждой. Ничего не было порвано, африканки к таким ценностям относились трепетно, но Верке требовалось все постирать.

В африканской деревне, к нашему большому удивлению, оказались в наличии различные современные моющие средства, которые Верка и использовала, подключив к работе чуть ли не всех ребелов. Кто-то кипятил воду, кто-то следил за стиравшимися маечками (все было разложено строго по цвету), кто-то что-то вымачивал, потом Верка сама все прополоскала, опять вспомнив добром таланты моего брата, и развесила свое барахло сушиться.

После чего мы отправились на военный совет. Вождь ребелов пояснил, что правительственные войска, понеся определенные потери и причинив урон ребелам, отступили на исходные позиции и, по всей вероятности, в настоящее время базируются недалеко от столицы – как и обычно.

За время нашего отсутствия в лагере ребелов, когда они опять вернулись на насиженные места, вождь сделал много дел. В частности, они собрали информацию о батюшке и паломниках, как я просила по приезде в лагерь.

– Ну и чем он занимается, кроме проповедей? – с нетерпением спросили мы все.

По сведениям, собранным вождем и ребелами-разведчиками, батюшка имел в Замбаре свой спиртовой заводик. Гнал национальный русский напиток на африканских просторах. Ребелам удалось приобрести образцы продукции заводика, которая теперь, как выяснилось, продается в местных магазинах. Батюшка, правда, еще не охватил всю страну, но, видимо, на это нацелился. Он отстегивает налог непосредственно президенту, а также расплачивается с ним своим товаром (высоко оцененным лично президентом, его семьей и генералами), поэтому ему и открыли зеленую улицу. Национальное русское самогоноварение получило в Африке поддержку на государственном уровне.

– Так там водка или самогон? – уточнила я.

Нам предложили попробовать. Дегустацию проводило мужское большинство нашей группы и пришло к однозначному выводу: самогон! Разведчики, собиравшие сведения, сообщили, что производится пойло из местного сырья, в основном из кактусов.