Тайны подмосковных лесов

- Я не знаю. Я заснул одетым, - сквозь зубы произнес Ворон.

- Ну а я вот раздеться успел. Хотя тоже так сморило...

- Сморило, говоришь? - переспросил Ворон, вышел в другую комнату, сел за стол и закурил.

Хряк пошел умываться, долго плескался под краном, потом растерся махровым полотенцем и натянул на могучий торс тонкий джемпер в полоску. Пошел на кухню и поставил чайник. Порезал хлеб, сыр, колбасу, положил все аккуратно на тарелки и пошел в комнату ставить все это на стол. Вошел и замер на пороге. В лоб ему смотрело дуло пистолета.

- Шутки шутить со мной задумал? - скверно улыбаясь, спросил Ворон, держа палец на курке.

Хряк стоял на пороге с двумя тарелкам в руках. Мрачно глядел на сузившийся в бешенстве левый глаз Ворона, на вороненое дуло пистолета ТТ, смотрящее ему в лоб. Нажмет курок - никак уж не промахнется...

- Ты что, Ворон? - вкрадчиво спросил Хряк. - Переспал, что ли?

- Хорошо, что вообще проснулся, - усмехнулся Ворон. - Маловато ты мне подсыпал, Дмитрий Степанович. Там ещё было в загашнике. Плохо искал.

- Базаришь, Ворон. Туфту гонишь.

- Ставь свои тарелки на стол. Только не дергайся, а то не успеешь позавтракать.

Скривив губы в презрительной усмешке, Хряк тихо подошел к столу и поставил на него тарелки с колбасой, сыром и хлебом.

- Сядь, - скомандовал Ворон, глазом указывая, куда.

Хряк сел напротив Ворона.

- Говори, - приказал Ворон, не снимая палец с курка.

- Нечего мне говорить. Я заснул сразу же после тебя. И проснулся после тебя. Времени-то уже сколько... Так что...

- Она подсыпала, хочешь сказать.

- Ничего я не хочу сказать. Я не знаю, где она. Может и она подсыпала... Ее дела...

- Я знаю, тебе все это было не по душе. Это ты её выпустил.

- Никого я не выпускал, - усмехнулся Хряк, шаря глазами по столу.

- Не успеешь шевельнуться, Дима, не шарь глазами по столу, ничего тут не найдешь. Говори лучше прямо - выпустил ее?

- Да что ты, Ворон... Разве ж я..., - пытался выиграть время Хряк.

- Не ты, говоришь? Тогда вот что, Дмитрий Степанович, мы сейчас же поедем за ней. Немедленно. Пошамаем твою колбасу и поедем.

- К хозяину в лапы? - пожал плечами Хряк.

- А ты не боись. Легавые сами сюда скоро прибудут, странно, что их до сих пор нет. Ты понял, что ты сделал? Девку пожалел? Ты, падло, меня спросил, почему я её здесь держу? Почему её, сучку, здесь эти козлы трахали? Почему мы с тобой Аркашку под мост отправили? Ты меня спросил, почему у меня такой глаз? Ты прижмурь один глаз и прикинь, весело ли так на жизнь смотреть? Ты меня спросил, зачем мне все это нужно?

- А и спросил бы, ты все одно, не ответил бы. Ты мне давно лапшу на уши вешаешь, Ворон. Я вот тебя спрошу, где лавы, которые ты мне за Аркашкину жизнь обещал? Ты что здесь этот цирк затеял в моем доме? Чем занимаемся, братан? Туфтой пробавляемся, мух давим? За лоха меня держишь?

- Ты бы все получил. Ты бы кум королю жил. Тебе неделю подождать западло? А теперь ты ничего не получишь. Ты сейчас девять граммов от меня схлопочешь. Опытный ты вор, Хряк, а сейчас косяка запорол. Жалостливый стал... Что тебе до нее? Я тебе сейчас расскажу кое-что, и про Аркашку и про шнифт свой. Все равно ты уже никому не передашь. Хочется мне, чтобы ты, падло, хоть перед смертью понял, что к чему в этом мире. А то жил в потемках, не разберешь, кто ты есть такой - то ли вор, то ли мастер-бомбила, то ли просто вахлак, домосед гребаный, бабий подкаблучник...

Лицо Хряка при этих словах стало наливаться кровью. Он сжал кулаки, глаза его расширились.

- Обозлился, фуфлыжник? - усмехнулся Ворон. - Сиди тихо, зенками своими до меня не достанешь, сиди и сопи, слушай внимательно, умней будешь на том свете...

- Ты мне ещё на этом свете за базар ответишь, мутила. А байки твои мне ни к чему. Себе оставь на черный день.

- Оставлю и себе. А сегодня, хряк, твой черный день. И отвечать ты мне будешь. И меня послушаешь, никуда не денешься. Так вот... Было это лет двадцать назад...

... Резкий стук в дверь заставил Ворона вздрогнуть.

- Менты, - прошипел Ворон. - Твоя работа, дорогой хозяин. Не передо мной - перед братвой ответишь...

Ворон положил пистолет на стол и прикрыл его газетой.

- Мне терять нечего, Хряк, ты знаешь, - подмигнул единственным зрячим глазом Ворон.

- Не бери на понт, - шепнул в ответ Хряк.

Стук в дверь настойчиво продолжался.

- Там открыто, входите, - спокойно произнес Хряк, поглядывая на газету на столе и внутренне напрягаясь.

Дверь стала медленно открываться...

...Перед Хряком и Вороном стоял высокий мужчина в кожаной куртке и такой же кепке. Скуластое худое лицо, приплюснутый нос, двухдневная щетина, густые брови...

- Здорово, мужики, - широко улыбнулся вошедший. - Накормите гостя?

- Варнак? - узнал вошедшего Хряк. - Какими судьбами?

- Мимо проходил, - продолжал улыбаться гость. - Дай, думаю, зайду, двух корешей проведаю. А вы, гляжу, невеселые, угощение нетронутое, под газетой у Ворона волына лежит. К месиловке готовитесь, братаны? Чего не поделили?

- Здорово, Варнак, - улыбнулся и Ворон. - Проходи, садись.

Ворон и Хряк встали, подошли к гостю, обняли его, пожали руку.

- Винта дал? - поинтересовался Ворон.

- Обижаешь, братан. Выпульнулся под чистую. Справку показать? продолжал улыбаться гость.

- Ментам покажешь, скоро будут, - мрачно пошутил Ворон.

- Что? Хата мазаная? - встрепенулся Варнак.

- Хата моя. Чистая, - твердо ответил Хряк, и гнусная улыбка вновь вернулась на скуластое лицо вновь прибывшего.

Григорий Варнавский по прозвищу Варнак слыл человеком совершенно отчаянным. Ему было немного за сорок, но ходок у него было неисчислимое количество. Сидеть начал лет с пятнадцати. Начинал с хулиганства, но потом стал специализироваться по сто сорок пятой - грабеж. Он был грабитель по призванию. Украсть тихо и незаметно не было его стихией, хотя он уважал карманников-щипачей и домушников. Но самому ему нужно было другое. Лет десять назад Варнак сколотил банду головорезов, орудовавших в Московской области. Грабили людей на улицах, потом перешли на грабежи магазинов и складов, а ещё позднее - на богатые квартиры и дачи. Орудовали успешно с особой дерзостью и бесшабашностью, свидетелей безжалостно и жестоко убирали. Попались по глупому, по пьяному делу распустил язык один из членов банды. Потянулась ниточка, взяли и Варнака, у которого дома нашли вещички из краденых. Ни в одном убийстве он не признался, доказать ничего не удалось, один из членов банды получил вышку, а Варнак - семь лет по сто сорок пятой, которые и отсидел от звонка до звонка.

Варнак был известен на зоне абсолютной безжалостностью, но в то же время хитростью и коварством. С его лица почти никогда не сходила глумливая улыбка, обнажавшая черные прокуренные зубы. Года три назад в лагере был зарезан один насильник, сидевший по сто семнадцатой. Всем прекрасно было известно, что убил его Варнак, но никто его не выдал. Ссориться с Варнаком боялись - он никому не прощал обид. Отомстить он мог не сразу, мог подождать годок-другой, но мстил обязательно. Был по жизни неувядаемым оптимистом, пер вперед как танк, профессию свою любил и ни о чем другом думать не хотел. Слабость была одна - не любил насильников, не понимал, как за такое можно на зону идти. "Зачем?" - недоумевал он. - "Сколько баб кругом, сами под тебя ложатся, деваться некуда... Зачем? Западло..." И при базаре с таким зэком терял над собой контроль.

Варнак сел за стол, и Хряк налил ему чаю.

- Отъедайся, братан, вот сыр, колбаска, хлеб.

- Я бы Пузырь Петровича с дороги. Нет? А, вижу, есть, - показал он глазами на початую бутылку "Русской" на буфете.

Ворон и Хряк многозначительно переглянулись, бросив взгляд на сомнительную жидкость, вызывающую летаргический сон.

- Считай - нет, - ответил Хряк. - Купил вот вчера - травиловкой оказалась. Я в ларьке покупал... Гонят из невесть чего...