Угрюмый город

— С удовольствием.

— Так что с моим делом, — повторил Шуйский, — можно выписывать чек или глухо, как в танке?

— Вы как-то без интереса об этом говорите, — заметил Денис. Не обращая внимания на слабые протесты Шуйского, он помог ему накрыть на стол.

— По пятьдесят грамм? — предложил хозяин.

Денис мотнул головой:

— Нет, я пас!

— Тогда и я пас. Ну разве что совсем по маленькой за встречу… — Шуйский накапал себе грамм десять и опрокинул в рот то, что не растеклось по стенкам. — Значит, без интереса, говорите?.. С чего вы взяли?! Может, я его просто не афиширую?

Денис не ответил. Минуты две они жевали молча. Был слышен только стук вилок и приглушенная речь диктора на канале Discovery, с постоянно проскальзывающими менторскими нотками он рассказывал что- то такое про англо-бурскую войну.

— Давайте я вам все-таки налью, — еще раз предложил Шуйский, — по-моему, вы чувствуете себя не в своей тарелке.

— Разве что по столечку — как себе. И не чокаясь.

— Почему?

— На поминках не чокаются.

Шуйский на секунду прекратил орудовать вилкой.

— Вовка поминаем?..

— Нет. Вас, Дмитрий Сергеевич. Давайте: за упокой!

Денис выпил, Шуйский так и остался сидеть с поднятой рюмкой.

— Это у вас такой профессиональный юмор? Я, во всяком случае, не понял. Объясните, после какого слова смеяться.

— Юмор у меня общечеловеческий, — ответил Денис. — А смеяться нам пока не над чем.

— А по-моему, очень весело! — Шуйский наконец выпил и криво улыбнулся. — Никогда бы не подумал, что на мои поминки придут всего два человека, и одним из них буду я сам! Добавки хотите?

— Не откажусь.

Шуйский положил Денису вторую порцию и, откинувшись на стуле, звонко хлопнул себя по колену.

— Хорошо сидим! Следующий тост: за помин!

Денис накрыл рюмку ладонью,

— Все, мне больше нельзя — есть работа. Ответственная. Поминки у нас все равно нетрадиционные, поэтому предлагаю сделать еще одно отступление. Ограничимся полутора тостами.

— Ладно, заинтриговали, — сказал Шуйский, — переходите к делу, а то я сейчас лопну от нетерпения. Погодите, только чай поставлю… — справившись с чайником, он уселся напротив Дениса, выставил на стол хрустальную розетку для варенья, заменявшую ему пепельницу, и закурил, забавно попыхивая на выдохе; дым вырывался маленькими рваными клубами.

— Хотелось вас еще чуть-чуть потомить, но время не позволяет, — подмигнул Денис. — Дело ваше я раскрыл. На гонорар, боюсь, вы не расщедритесь, потребуете, чтобы я предъявил пропавшее оборудование. А где оно, никто, кроме вас, не знает. Я мог бы, конечно, поискать, но недосуг. Вообще, загадку вы мне загадали замечательную, если бы не сопутствующие обстоятельства, разгадывать ее было бы одно удовольствие. Вся проблема в этих сопутствующих обстоятельствах. Вы их не учли, в результате пострадали люди. Олег Вовк убит, Игорь Вовк взят в заложники, а цена за его освобождение — ваша пропавшая железяка, и если сегодня ночью я не смогу его освободить, его тоже, скорее всего, убьют. А я до сих пор не знаю наверняка, где его держат. — Это отгадка или решение? — спросил Шуйский, опустив глаза в пол, как будто обнаружил под ногами что-то необычайно интересное. Он раздавил окурок в пепельнице, отошел к плите, долго звенел чашками.

Денис ждал, пока он вернется за стол. — Разницу понимаете? Сколько вам сахара?

Денис заметил, что руки его подрагивают, и подвинул сахарницу к себе.

— Я сам, спасибо.

— А разница такая! — продолжал Шуйский, распаляясь. — Как в школе: решил задачу шаг за шагом — нет вопросов! Взял ответ с потолка — интуиция подсказала — лучше помолчи! Объяснить не можешь, так не высовывайся— шайбу схлопочешь! Но мы как бы уже не школьники. За такую оплошность колом в дневнике не отделаться!

— Совершенно верно, — кивнул Денис.

— Тогда потрудитесь привести доказательства.

— Легко сказать! У меня нет доказательств, которые бы заведомо вас устроили. То есть устроили бы любого нормального человека в обычной ситуации. Но вы — это вы, Шуйский Дмитрий Сергеевич, а не среднестатистический обыватель. И ситуация у вас в жизни не совсем обычная: вы только что справили сами по себе поминки! Если не забыли еще…

— Вы высказали серьезное обвинение! — произнес Шуйский гневно, после каждого слова ударяя двумя пальцами по столу. — Я жду таких же серьезных доказательств!

Денис улыбнулся в ответ.

— Знаете, недавно читал одну хохму. Представьте, Франция, семнадцатый век, недоросль говорит учителю: «Зачем доказывать эту теорему? Дайте честное слово дворянина, и я вам поверю!»

— Доказательства!!!

— Хорошо. Я скажу, что за оборудование у вас пропало. Кроме вас, Пасечника и Боксера этого ведь никто не знает, так? Никакая это не система контроля доступа в помещение. Это устройство для стирания отпечатков пальцев и создания новых, разработанная профессором Зелинским. Как оно попало к Пасечнику, я точно не знаю, могу только догадываться. Вряд ли ваш уважаемый босс напрямую подкупил Зелинского: известный пластический хирург — человек наверняка не бедный. Вероятно, Пасечник пообещал ему организовать госзаказ. Может быть, через фиктивную структуру финансировал исследования, а Зелинский знай себе радовался, думал, что работает на шпионское ведомство. Как бы там ни было, Зелинский за свою доверчивость поплатился: сделал опытный образец, продемонстрировал его на Боксере, после этого Пасечник тихо и культурно организовал ему несчастный случай и пышные похороны. Чудо-машинку он поручил беречь вам. Не Боксеру же ее доверять, в самом деле! Его любая штуковина сложней финки приводит в тихое уныние. И у себя он ее хранить не хотел: раструбил на весь воровской мир, что у него есть, вот и опасался: знал, с кем имеет дело.

— Очень интересно! — хмыкнул в кулак Шуйский. — Но по-прежнему бездоказательно.

— Если интересно, я продолжу. Пасечник передал агрегат вам на ответственное хранение до завтрашнего сходняка, где он собирался продемонстрировать его благородной публике. А дальше — как дело пойдет: может внаглую, не прячась, открыть при «Мартинике» соответствующую манипуляционную, может, подпольный кабинет где-нибудь у лешего в тайге, собственно, это не имеет значения, один черт, Пасечнику этого чуда техники не видать как собственных ушей! Я вообще сомневаюсь, что он доживет до среды. Давайте временно отложим его заботы и поговорим про вас. Вас, Дмитрий Сергеевич, как я понимаю, давно уже точил червячок. Все, чем вы владеете, на самом деле принадлежит Пасечнику, но тут как раз проблемы нет: он вас поставил управлять своим легальным бизнесом, вы и управляете. Закавыка в другом: львиная доля прибыли поступает к Пасечнику от вас, а не от Боксера с его мелким рэкетом, но денег при этом у Боксера оседает несравненно больше. Тут никакие доказательства не нужны, достаточно посмотреть, кто где живет. К Боксеру в особняк иностранную правительственную делегацию пригласить не зазорно. А почему так происходит? Наверняка ведь не потому, что он лучше вас ведет дела. А потому, что так Пасечник решил. Боксеру как уважаемому вору положено одно, а вам, фраеру, пусть козырному, не дешевому, но все равно фраеру — другое. Я не сомневаюсь: вы бы могли облапошить Пасечника не на один миллион, причем без всякого риска, но не сделали этого. Потому что до недавнего времени боялись, и потому что не могли пользоваться этими деньгами в открытую. Но в какой-то момент вас прорвало. Не подумайте только, что я вас за это осуждаю. У нас же любой бизнес — сплошное мошенничество, сегодня уже достаточно тонкое и изощренное, а не тупое и беспардонное, как десять — двенадцать лет назад, завтра будет еще тоньше, еще изощреннее. Таким людям, как Пасечник, и тем более Боксер, на вершине бизнес-пирамиды не место.

— Вы так и не привели ни единого доказательства, — вставил Шуйский, когда Денис поднес ко рту чашку.

— Но теперь вы воспринимаете это спокойнее, так ведь? Когда я подойду к концу, вам доказательства будут уже без надобности. Позволите продолжить?