Шесть к одному – против(ЛП)

Одновременно с сигналом лошади сорвались с места, и уже через несколько секунд рваная шеренга преобразовалась в растянувшуюся цепочку. Неро шел весело, хорошим шагом и уже на первом препятствии оторвался от конкурентов на полкорпуса. Большую часть дистанции он оставался в лидирующей группе, но потом начала сказываться усталость, и в результате последний поворот он прошел пятым. Юный жокей тщательно исполнил все инструкции Тилли и не стал подгонять лошадь, когда почувствовал, что животное начало выдыхаться.

Тилли была в восторге.

— Это же прекрасно, черт возьми! То, чего я и хотела. Майки молодчина! В следующий раз обязательно возьму только его. И спасибо всем, вы проделали фантастическую работу!

Гидеон, забыв на радостях о недавней размолвке, с улыбкой посмотрел на Пиппу, но та, похоже, к такому повороту была еще не готова и, демонстративно отвернувшись, сначала взяла Ллойда за руку, а затем еще и поцеловала его в щеку.

Гидеон грустно улыбнулся наблюдавшей за ним Еве и поспешил вместе с Тилли встретить возвращающихся после забега Майки и Неро.

Тилли повторила свою лестную оценку теперь уже в присутствии жокея.

— Он отлично прыгал! — радостно ответил Майки, похлопывая коня по горячей шее. — Думаю, у него все еще впереди.

— Что ж, он твой на следующий заезд, — ответила Тилли. — Вы отлично поладили, и я буду рассчитывать на тебя, Майки.

Неро расседлали, окатили водой, после чего Гидеон придержал коня, пока конюх тщательно вытирал его насухо и прикрывал попоной.

Что касается коня Агаты, Тремело, то он участвовал в одном из последующих забегов. Высокий, статный серый жеребец считался восходящей звездой паддлстоунской конюшни, и хотя никто не говорил об этом вслух, Гидеон знал, что репутация Тилли как тренера и доверие к ней со стороны владельцев скаковых лошадей во многом зависят именно от результата, показанного Тремело.

Пока все ели и пили, захваченные царящей в ложе Агаты праздничной атмосферой, сама Тилли, как заметил Гидеон, держалась непривычно тихо, и развеселить ее не удавалось даже Джайлсу. Когда она поспешила вниз, чтобы лично проследить за подготовкой к старту, Гидеон уверил друга, что ее замкнутость не имеет к нему ни малейшего отношения.

Как вскоре выяснилось, беспокоилась Тилли напрасно.

Тремело легко выиграл забег, опередив конкурентов на шесть корпусов и увеличив отрыв уже на финишной прямой. Тилли вернулась в ложу с улыбкой от уха до уха и блестящими от радости глазами и пребывала в таком состоянии до конца скачек.

Довольная успехом любимой лошади, Агата спустилась за призом, графином из граненого стекла, в сопровождении всех своих гостей, что лишь добавило ей настроения. Возвращаясь в ложу, Гидеон заметил, что Тилли позволила Джайлсу приобнять себя за талию, и невольно улыбнулся.

— Гидеон?

Обернувшись, он увидел Бет, рядом с которой стоял Фредди. Она подняла программку.

— Здесь есть лошадь по кличке Ройбен Джонс. И, знаете, я вспомнила про нашего Ройбена. Вы ведь слышали о нем?

— Извините. — Гидеон покачал головой. — Не понимаю, о ком вы?

— Я говорю о Ройбене, том отшельнике, что живет в старом коттедже и присматривает за полем. Разве Тилли не рассказывала вам о нем?

Гидеон кивнул.

— Да-да, конечно. Теперь вспомнил.

— Вы спрашивали, куда Дэмиен мог спрятать тот дневник. Знаете, ему очень нравился Ройбен, и он довольно часто ездил к нему. Может быть, Дэмиен и дневник у него спрятал? Помню, он однажды сказал, что мог бы доверить ему любое сокровище.

— А это мысль. Вполне возможно, что так оно и было.

В этот момент Фредди, остававшийся дотоле непривычно молчаливым, словно вышел из ступора, услышав знакомое имя, и принялся скандировать:

— Ройбен Бонс! Ройбен Бонс!

— Не Бонс, а Джонс, — с улыбкой поправила его мать. — Не надо так кричать.

— Ройбен Бонс! Ройбен Бонс! — не успокаивался Фредди, которому собственная версия лошадиной клички нравилась куда больше.

Шедшая впереди Тилли, оглянулась через плечо на Гидеона.

— Вы думаете то же, что и я? — негромко спросила она.

Он кивнул.

— Попытаться по крайней мере стоит, вам не кажется? Когда мы могли навестить его?

— Сегодня уже поздно. Приезжайте завтра утром. Совместите приятное с полезным.

— Завтра не могу, — с сожалением ответил Гидеон. — Мы с Евой уезжаем в Лондон. Нам нужно быть там к двенадцати.

— Хочу познакомить Гидеона с хозяином одной галереи, — пояснила Ева.

Тилли вскинула бровь и мило улыбнулась.

— Мы начинаем в половине седьмого.

Гидеон застонал.

Постель никогда еще не влекла к себе так, как в пять часов следующего утра, и если бы Ева не стащила с него простыню, Гидеон, скорее всего, выключил бы будильник и перевернулся на другой бок.

Однако уже без четверти шесть, любуясь засверкавшей под лучами солнца росистой, затянутой паутинкой травкой и повисшими в высоком голубом небе белыми перистыми облачками, он похвалил себя за совершенное волевое усилие и преисполнился вполне обоснованным чувством превосходства над теми, кто все еще прятался под одеялом. Гидеон снова скакал на Неро, и конь, гордо гарцуя рядом с лошадью Тилли, нисколько не выказывал признаков усталости после испытаний прошедшего дня.

Тилли делилась с ним позитивными впечатлениями от впечатляющего успеха Тремело, когда их беседу нарушил крик скакавшего впереди Айвена.

— Овцы на поле, хозяйка!

— Хм, странно… — Она нахмурилась и, пришпорив коня, подъехала к бывшему жокею. — Уж не заболел ли Ройбен. Раньше он никогда не забывал…

— Что будем делать? — спросил Айвен. — По полю с овцами не погоняешь.

— Надеюсь, они разбегутся, когда увидят всадников. В любом случае обойдемся сегодня легкой разминкой. Справитесь, Айвен? А мы с Гидеоном выясним, что там с Ройбеном, хорошо?

Он кивнул.

— Справлюсь, не беспокойтесь.

Они повернули к старому домику.

— Что ж, по крайней мере не придется изобретать причину для визита, — сказала Тилли. — Я все-таки надеюсь, что с ним все в порядке. Даже не припомню, чтобы старик болел раньше. По крайней мере за полем присматривал всегда, ни дня не пропустил.

Гидеон промолчал — его почему-то одолевали мрачные предчувствия. Тилли же вела себя как ни в чем ни бывало и определенно не разделяла зловещих опасений своего спутника.

Прав оказался он.

Старый домишко приютился на полянке в глубине ореховой рощи, отделявшей луг от распаханного поля. Они проехали по узкой, заросшей травой и едва заметной тропинке, то и дело наклоняясь, чтобы не задеть низкие ветки. Тилли выехала на поляну первая и тут же резко натянула поводья, заставив лошадь вскинуть удивленно голову.

— О, Боже!

Гидеон, хотя и не бывал здесь прежде, сразу же заметил следы постороннего вторжения. Поляна занимала площадь примерно в четверть акра, и ее основными достопримечательностями были три круглых, успевших проржаветь металлических сооружения, два из которых нехотя дымились. Стоявшая на противоположной стороне поляны деревянная хижина с соломенной крышей почти полностью смешалась с окружавшим ее лесом. Примыкавшая к основной односкатная крыша пристройки покосилась — один из подпиравших ее столбов был повален. Рядом с крыльцом валялись разбросанные инструменты, горшки, сковородки и прочая домашняя утварь; стоявший чуть в стороне курятник опрокинулся набок, а его обитатели возились в руинах, отыскивая, чем бы поживиться. Единственное окно лачуги печально взирало на окружающий хаос через разбитые стекла. Дымовая труба не подавала признаков жизни.

— О, Боже! — повторила Тилли. — Что же тут…

— Давайте поищем хозяина, — предложил Гидеон, направляя Неро к лачуге. — Может, он ушел и прячется где-нибудь в лесу.

— Кто же это мог сделать? — Тилли последовала за ним, старательно объезжая дымящиеся печи. — О нем ведь мало кто знал.

Тем не менее кто-то узнал, подумал Гидеон.

Привязав лошадей к столбам, они не без труда приподняли просевший край крыши, и Гидеон подпер его ручкой от метлы. Дверь в хижину была приоткрыта, и когда Тилли потянула ее на себя, из глубины жилища их приветствовало глухое ворчание.