Тамбовский волк

— Да японцы уже таких искусственных людей делают, что с двух сантиметров не отличишь. Только лабораторный анализ может дать точный ответ: робот перед тобой или человек. А тут всего лишь маска!

Доводы Принца почти убедили Торса, что это был розыгрыш, он оживился, но все-таки спросил:

— Если это была не галлюцинация, то куда же рыбак потом делся? Или японцы научились уже дематериализовываться, растворяясь в воздушном пространстве? Или свободно путешествуют во времени, то уходя в параллельный мир, то возвращаясь обратно?

— Антон, не суетись… Надо все подсчитать.

— Ну, сам подумай, куда ему там было спрятаться?! На берегу такая же растительность, как у плешивого на голове!

— Все чудеса объяснимы, даже у Дэвида Копперфильда. А он, я думаю, не Копперфильд?

— Ты обещал не смеяться!

— Я и не смеюсь. Я скептически улыбаюсь.

— Давай, скептик, объясняй дальше. Хотя стоп! Я сам догадался, что ты сейчас скажешь!

— И что же?

— Рыбак вошел в реку и сидел там, дыша через соломинку, до тех пор, пока мы не уехали!

— Неплохая мысль. А уехали вы, кстати, когда? Сразу же после твоего купания?

— Нет. Мы еще сидели у костра…

— И ты все время следил за своей машиной, чтобы ее не угнали?

— Машину сторожило сигнальное устройство, а я как проклятый ждал. Я боялся… повторения галлюцинаций. Ведь рыбак мог материализоваться прямо у костра, как Черный монах у Чехова. А увидеть его мог только я…

Принц отломил прутик кустарника, росшего вдоль дорожки, на которой стояли друзья, и протянул его Торсу.

— Нарисуй схему: где сидел призрак Крафта, где тебя остановила Юлька, когда ты убежал от призрака, и где стояла машина.

— Я понял, что ты имеешь в виду…

— Ты рисуй. Я тоже хочу понять. Торс нарисовал треугольник, обозначив три острых угла буквами П (призрак), Н (ну-дисты) и М (машина). Расстояние между точками П и М было почти вдвое короче, чем расстояние между П и Н.

Взбешенный Торс разломал прут на мелкие кусочки.

— Так он прятался за моей машиной, этот шутник, пока я трясся от страха!

— Ну, это лучше, чем сидеть в холодной воде, дыша через соломинку.

— Слушай, а если бы у меня тогда и вправду крыша поехала? Так никто никогда и не узнал бы отчего?!

— Почему же? Съездила бы она, куда ей надо, и приехала бы обратно.

— У Вадима же не приехала?.. Но почему именно я?

— А ты хотел бы, чтобы это был я… или Френд?

— Да. Вы умнее. И нервы у вас крепче. Вы бы не драпанули, как я, а сцапали бы его.

— В каждой шутке — только доля шутки, а остальное — правда.

— Опять ты смеешься?!

— Улыбаюсь. Радуюсь, что ты выздоровел.

— Как же теперь быть? Френд, наверное, уже поговорил с Уном?

— Очень хорошо. Кому ты еще рассказал про призрака?

— Только тебе…

— Точно?

— Да у меня бы язык не повернулся кому-то другому! Ну, разве что еще Френду…

— И что ты ему сказал?

— Ты меня уже допрашиваешь, что ли?!

— Мне надо знать точную информацию.

— Да не видел я Френда со вчерашнего дня! Только сегодня у тебя в кабинете встретились.

— Чтобы поймать шутника, никто не должен знать о нашем с тобой разговоре.

— Даже Френд?

— А он — тем более.

— Ты подозреваешь… что это он?!

— Я никого не подозреваю. У меня нет для этого оснований. Пусть все идет так, как мы условились в кабинете. Шутник пусть думает, что шутка ему удалась. Ты будешь заниматься личным составом. Но постарайся сохранить для окружающих видимость бывшего у тебя до нашего разговора подавленного настроения…

— И до каких пор?

— Думаю, что все решитря в ближайшие дни.

— Что решится?

— Выяснится цель этой иезуитской шутки. И тогда мы возьмем шутника.

— У меня ощущение, что ты знаешь, кто это, только не хочешь говорить.

— Постарайся как можно точнее припомнить все свои поездки на нудистский пляж, интервалы между поездками, дни недели, время и так далее. Осторожно поговори с Юлькой о вашей последней поездке.

— Понял.

— И напоследок, если вдруг, что мало вероятно, кто-то спросит, где мы сейчас с тобой были, ответишь, что у частного врача на консультации. Но если найдется такой любопытный, сразу же дашь мне знать. Я высажу тебя недалеко от «Центра». Зайдешь в аптеку, купишь какое-нибудь психотропное средство, подороже…

Торс насторожился. Принц, заметив это, похвалил:

— Вот-вот! С таким лицом и ходи. Только лекарство, естественно, не пей.

— Вопросы есть?

— Вопросов нет.

Ехали обратно опять молча. Антон обдумывал свой будущий разговор с невестой. Как его построить так, чтобы она ничего не заподозрила. А Старицкий был не на шутку встревожен, узнав от Торса о призраке. Он не понимал, что это было: провокация, устроенная Бизоном, или это была… галлюцинация болезненное проявление психического расстройства Антона. Если Торс болен, то ему надо на несколько месяцев лечь на больничную койку, хотя с виду больным его не назовешь, возможно, у него это наследственное? Только сейчас Принц обратил внимание на то, что о своем друге он почти ничего не знает… В общем, Антона Влад успокоил, а себя расстроил…

Если это провокация, то она совершенно бессмысленная. Для нее не было никакого повода. Волк новый заказ Бизона начал выполнять. Сценарий запущен в кинопроизводство. О сценарии же «Западня» никто, ни один человек, кроме самого Принца, ничего не знает. А догадаться о намечающемся «поединке» может только Френд. Но и он не в состоянии угадать, против кого готовится акция.

Перед тем как расстаться, Принц напомнил Торсу:

— Про аптеку не забыл?

— Нет.

"Как бы мне самому, — высадив Антона, подумал Влад, — это лекарство в ближайшие дни вдруг не понадобилось!"

Наклонившись к окну дверцы, Торс увидел, как Принц три раза сплюнул через левое плечо. Антон хотел спросить, когда ему начать принимать дела, но увидев, что генеральный уже находится в другом настрое, решил спросить об этом у Френда.

Принц ехал на встречу с человеком, который передаст ему "эликсир правды". До этого он позвонил по оставшемуся на память от Крафта номеру телефона, и ему назначили для встречи сегодняшний день.

Старицкий, прежде чем подъехать к воротам, остановился. Чтобы не завезти на территорию всевозможных «слухачей», "жучков" и «клещей», Влад проверил определителем «ТИ-ЭЙЧ-С» наличие «паразитов» сначала в салоне машины, а потом, для верности, и на наружной стороне «мерседеса».

"Тузик" влезал своим длинным, как анте-на-телескоп, чутким носом в каждую щелку, но ничего не вынюхал. Сложив прибор, Принц подъехал к КПП. Проверив документы, Ста-рицкому разрешили въезд. На этот раз один из дежурных, когда Принц въехал во двор, подошел к машине, сел на пассажирское место рядом с Владом и с совершенно бесстрастным лицом ровным голосом скомандовал:

— Поехали! Прямо… налево… под арку… за беседку… стоп! Я буду ждать вас в машине.

"Дадут ли мне сегодня, — засомневался Принц, — этот «эликсир»? Слишком много на этот раз предосторожностей".

В ромбовидной гостиной сидел еще один дежурный.

— Вам туда…

У этого лицо было помягче, интеллигентнее, что ли… Дежурный кивнул в сторону застекленной витражным стеклом двери. Удачно подобранный рисунок и желтый цвет создавали ощущение, что за дверью — залитая солнцем комната, хотя солнце сегодня из-за облаков и не выглядывало.

Открыв дверь, Принц увидел пустую комнату со стоящими вокруг стола креслами с очень высокими спинками. Не зная, как вести себя дальше. Принц решил сесть в одно из кресел.

Когда Старицкий почти обошел стол, он вдруг заметил в кресле, стоящем спинкой к входу в комнату, человека с газетой в руках. Лица его не было видно. Принц остановился в нерешительности. Потом все-таки сел в кресло, стоящее напротив незнакомца.

Незнакомец опустил газету. В кресле сидел… Крафт.

Нет, Старицкий не убежал. Ему страстно захотелось другого: подойти к самозванцу и сдернуть с него маску. Но, помня о дежурных, Влад не стал этого делать. Солнечная комната, в которую заманили Принца, теперь показалась ему дешевой декорацией к водевилю, в котором и Старицкому предстоит сыграть свою роль.