Сокровище призраков

Святослав не оставлял попыток найти еще один клад. В доме периодически появлялись какие-то приборы – то ли для простукивания, то ли для просвечивания стен. Сын тоже увлекся кладоискательством. На этой почве у них сложились прекрасные отношения. Меня это радовало. Мы познакомились с сестрой Святослава, которая выглядела лет на двадцать старше брата. Она устала от жизни и борьбы за существование. И ей не повезло так, как мне. Хотя повезло или нет – вопрос спорный… Мы стали довольно часто с ней перезваниваться, но ездить в гости было некогда. Мать Святослава жила с молодым мужем, и ей было не до сына, не до дочери, не до внуков и тем более не до меня.

В один прекрасный вечер, когда дело уже близилось к лету и мы обсуждали планы на это прекрасное время года, на лестнице раздались возбужденные голоса. Ругались трое мужчин. Хлопнула дверь Николая Соколова – и его голос тоже присоединился к ругающимся. Вскоре послышался и звонкий голос Варвары Емельяновны, который ни с чьим не спутаешь. Я предложила Святославу тоже выйти на лестницу.

Там по нашей лестничной площадке уже катались Михаил и какой-то незнакомый мне мужик. Или нет, знакомый! Я видела его с сестрой Михаила. Интересно, что же он тут делает? Николай Соколов уже держал за грудки Зиновия Степановича. Варвара Емельяновна воспитывала всех одновременно.

– Что происходит? – спокойно спросил Святослав. Я выглядывала у него из-за плеча. На нас никто не обратил внимания.

Вскоре появилась Пелагея Михайловна. Остальных жильцов происходящее на нашем этаже не интересовало.

– Марина, сходи за Василием! – крикнул мне через плечо Николай Соколов.

– Сходи, – подтвердил команду Святослав.

Василий прибежал сразу же и бросился на помощь Николаю Соколову. Они скрутили Зиновия Степановича (у Василия в кармане оказалась веревка), потом бросились на помощь Михаилу и скрутили парня его умершей сестры.

– Кто-нибудь объяснит, что тут происходит? – опять попросил Святослав.

– Что вы набросились на Зиновия, ироды? – тем временем орала Варвара Емельяновна. – И мало вам его, так еще и племянника избили в кровь. Я сейчас милицию вызову!

– Не надо милиции, – прохрипел Зиновий Степанович.

– То есть как не надо? Ты посмотри, что они с тобой и твоим племянником сделали! Вы стоите связанные и…

– Звоните в милицию, Варвара Емельяновна, – вкрадчивым голосом предложил Николай Соколов. – Им будет интересно послушать вашего любимого соседа и в особенности его племянника.

– А ведь он вон к его сестре шастал, – вдруг сказала Пелагея Михайловна, кивая на Михаила, в ярости сжимавшего кулаки. Значит, тоже узнала, как и я?

Я закрыла глаза и схватилась за руку Святослава. До меня дошло, кто убил двух женщин в квартире надо мной. Кто захотел заполучить себе бриллианты Семена Синицына. Кому мать и дочь открыли дверь. Кто их надоумил напасть на меня. Они сделали всю грязную работу, и они могли попасться. Они рисковали, а эти два негодяя потом просто забрали у них спрятанные камни. Правильно говорил Михаил: не мог человек, промышляющий скупкой и перепродажей краденого еще с советских времен, подставить постоянную клиентку. Не по наводке скупщика пришли к моим соседкам сверху. Это пришел Зиновий Степанович, слышавший про бриллианты от самого Семена Синицы – то, что вор говорил то ли в бреду, то ли в сознании. Ведь мог старый вор оставить какое-то наследство соседу, который к тому же его еще и лечил на зоне? В качестве благодарности? Я лично склонялась к этой версии. А Зиновий Степанович подключил к делу племянника, как единственного родственника, с которым поддерживал отношения. С сыном не поддерживал, и сын, возможно, не согласился бы участвовать в деле. А племяннику тоже хотелось бриллиантов.

– Соню ты убил? – посмотрела я на племянника Зиновия Степановича.

– Что?! – повернулась ко мне Варвара Емельяновна.

– Наверняка он надоумил моих баб туда поехать и Соню подставить, – высказал свое мнение Михаил. – Им бы такое не пришло в голову.

– Такое пришло бы Зиновию, – вкрадчиво заметил Николай Соколов. – Да и мужа Сони, наверное, ты прикончил? Кто же еще? Зачем столько ударов ножевых было наносить? Уж ты-то должен знать, куда бить. Одним вполне мог бы. Или двумя на крайний случай. А ты хотел кого-то подставить? Соню, например? Будто это она из ревности? Или Сонин муж раскусил твои намерения? Или и то, и другое сразу? Избавиться от мужа, подставить Соню, а самому проникнуть в квартиру? Да только у них такая сигнализация была, что ни тебе, ни мне не справиться. И Соня ее включала, даже когда мусор шла выносить.

– А ведь и правда больше некому, – спокойно заметила Пелагея Михайловна. – Они это. Эти два ирода.

И Пелагея Михайловна погрозила внушительным кулаком Зиновию Степановичу и его племяннику. Я вспомнила про машину Сониного мужа, над которой кто-то поработал, оставив стоять у дома. И ведь ключи от нее не нашли! Значит, думали, что Соня в нее сядет и… Подонки!

– Давайте-ка пройдем в квартиру, друзья мои, – сказал Николай Соколов, обращаясь к дяде с племянником. – Василий, помоги завести хозяина с любимым родственником. Нужно объяснить людям, что нехорошо брать чужое. Разве тебе Синица оставлял свое наследство?

Дверь за четырьмя мужчинами закрылась. Михаил молча отправился к себе наверх.

– Я сразу говорила, что он с гнильцой, – сказала Пелагея Михайловна Варваре Емельяновне, стоявшей с открытым ртом. – Пойдем, Варя, чайку попьем с сушками. Бриллианты, Варя, до добра не доводят.

И Пелагея Михайловна подмигнула нам со Святославом.

За лето в нашем доме произошли большие изменения. Юрий сдал квартиру подо мной каким-то американцам. Николай квартиру продал – сыну какого-то старого приятеля, ко мне зашел попрощаться, заявив, что намерен провести остаток дней в одной теплой стране на берегу океана. В какой – не сказал.

– Почему остаток дней? Вы же еще довольно молодой и крепкий мужчина.

– Мне не так много осталось, Марина. Не поминай лихом.

Он совершенно не выглядел больным! Или просто заметал следы? Это же был опытный, хитрый волчара… Я, конечно, не спросила, удалось ли им с Василием получить бриллианты Синицы. Таких вопросов не задают. Но если Соколов считает, что ему хватит до конца дней…

Зиновий Степанович жил тише воды ниже травы. Его племянник в нашем доме больше не появлялся. В тюрьму они не сели, так как им было не предъявить никаких обвинений. Не было доказательств, только домыслы. Но они лишились надежды и цели, а это тоже своего рода наказание. Зиновию Степановичу осталось только доживать свой век.

Пелагее Михайловне я сделала памятник по заказу, Святослав на машине доставил его на кладбище. Бабушка была довольна. Варвара Емельяновна продолжала борьбу за правое дело.

Сосед сверху, Михаил, все-таки не стал продавать ни налаженный бизнес, ни квартиру в нашем доме. Он сказал нам со Святославом, что оставить бизнес его упросили подчиненные. Сотрудницы салонов красоты не хотели нового хозяина. А он без надзора матери, которая являлась фактической хозяйкой, по-настоящему развернулся – и в плане бизнеса, и в плане женщин. Ведь теперь он мог встречаться с кем хотел, а не с кем было нужно, и если все сотрудницы – женщины, а у них начальник – молодой симпатичный мужчина… Я не успевала запоминать его сожительниц.

Как-то в июне, когда я вернулась вечером домой после презентации своих поделок в сувенирной лавке, где работает Лариса, Святослав на пару с моим сыном огорошили меня объявлением:

– Мы собираемся разбирать печь на кухне, – сказали мне в ультимативном порядке. – До осени успеем разобрать и собрать.

– Зачем?! – взвыла я.

На стол передо мной положили чертежи. Мои мужчины, как оказалось, провели замеры кухни и изнутри, и снаружи. Мой сын спускался с крыши на веревке. Святослав держал. Нашли друг друга!

– Там должна быть полость. Но до нее нужно добраться.

Я поняла, что мои кладоискатели не успокоятся, пока до этой полости не доберутся. Если она там есть, конечно. И я даже не знала, что лучше – чтобы они нашли клад, или чтобы не нашли. В каком случае они успокоятся?