Найти в Нью-Йорке

Виктор вытащил свою пачку банкнот, чтобы она их увидела, чтобы подумала, что он может бросать их на ветер.

— Мисс, — произнес он, — я хочу купить своему другу парочку танцев. — Он вытянул две бенджаминки и протянул ей. — Три танца, чтоб согреться сегодня ночью.

— Вы делаете вашему другу чудесный подарок.

Девушка убрала с лица свои белесые волосы, словно нажимая на кнопку перезагрузки сознания, взяла Ушастого за руку и увлекла в заднюю часть зала, где девушки обычно танцевали, а их кавалеры сидели, подпирая стенку. Там девицы вели себя все развязнее, стараясь раскрутить клиента на крупные купюры, заманить в один из приватных кабинетов и заказать туда парочку девятисотдолларовых бутылок шампанского.

Неплохое начало, подумал Виктор. Он знал, что в кармане у Ушастого лежат двадцать тысяч, и, как Вику ни больно, он намерен позволить ему расстаться с ними. Что-то вроде страхования жизни. Официантка подала две водки со льдом. «Отлично. Спасибо, детка». Он дал ей двадцатку за беспокойство. Отхлебнул, но не слишком много, и вернулся к своему плану. В таких заведениях всюду понатыканы камеры наблюдения, не меньше десятка.

Все, что он делает здесь, за столиком танцпола, записывается на пленку. Но он и это учел. Да, сэр. Вы имеете дело с Большим Виком, господа, а не с каким-то перетрусившим ублюдком без роду без племени. Он поднялся со своей выпивкой и прошествовал в мужской туалет: вышибалы не особенно на него глядели. Служитель при туалете, крошечный индиец в настолько дешевом смокинге, что он казался сшитым из резины, заулыбался и предложил ему жевательную резинку, мятные пастилки для свежего дыхания и тому подобное. Виктор прошел к писсуарам. Правило таково: не смотри на мужчину, когда он мочится. Особенно в стрип-клубе. Это единственное место, за которым не следят камеры, потому что если прознают, что камеры смотрели на сотни мужиков, вынимавших член из ширинки, — на всяких воротил бизнеса, звезд спорта, знаменитых телеведущих и так далее, — если про это узнают, люди взбесятся, вот что. И будут правы. Зато камеры следят за кабинками, на случай, если мужики трахаются друг с другом, ширяются, продают наркотики и все такое прочее.

Но лучше, чем у писсуаров, места не придумаешь. Он поставил стакан на верхушку писсуара и левой рукой расстегнул молнию на брюках. Правую руку запустил в карман брюк и достал стеклянный флакон. Состав смеси оптимальный, тут он уверен: рецепт уже двадцать или тридцать лет передавали из рук в руки и совершенствовали мастера этого дела. Десять таблеток хлоргидрата из аптечки Вайолет, шесть — Тиленола ПМ, две — Ксанакса, все растворить в желеобразной смеси диметилформамида, метилэтилкетона и карболовой кислоты. Одной унции такого коктейля хватило бы, чтобы убить лошадь. Растворенный в алкоголе, он практически не имеет запаха. Тиленол ПМ ослабит боль, а хлоргидрат вырубит беднягу еще до того, как он успеет кому-нибудь рассказать о своих ощущениях.

Стараясь не пролить ни капли, Вик подцепил большим пальцем крышечку. Следуя неписаному протоколу, индиец стоял отвернувшись. Вик опорожнил флакон в водку и снова поставил стакан на писсуар. Флакон он спрятал обратно в карман. Потом застегнулся и спустил воду: звук, побудивший индийца открыть воду над раковиной.

— Мятные есть? — спросил Вик у служителя, который уже протягивал ему полотенце.

— Конеш-шно.

Виктор вымыл руки, взял полотенце, вытерся, цапнул пастилку, потом сказал «Ах да» и забрал водку с писсуара. Он дал индийцу пятерку.

Вернувшись в зал, подошел к столику, где стоял стакан Ушастого, и поставил свой стакан рядом. Он видел, что с девчонкой у Ушастого дело идет к концу. Она наклонилась к нему, ее грудь моталась в дюйме от его носа. Они немного поболтают, а потом Ушастый вернется. Отодвинув свой стакан на несколько дюймов, Вик взял выпивку Ушастого и непринужденно вытянул добрую половину, затем поставил стакан рядом с собой, будто давно уже пил из него. Вытащил мобильник, включил, послушал пустоту, несколько раз кивнул и захлопнул его, как раз когда подошли Ушастый и девушка.

— Ну чего там? — спросил Ушастый.

— Вайолет посмотрела в окно и увидела во дворе какого-то парня, — сообщил Виктор. — Вошел в ворота.

Ушастый уселся, плотоядно глядя на девушку.

— Ты сроду псих.

— Надо бы съездить проверить. Не хочу, чтобы рядом со мной шныряли копы. Чертовы ублюдки.

Ушастый кивнул. Поднявшись, Виктор постучал по его кулаку своим:

— Я знаю, ты меня держишь за чокнутого.

— Да ты и есть помешанный. Ты из утробы вылез психом, черт бы тебя побрал.

— Насчет денег тогда обсудим попозже…

— Да у меня они тут, дружище, — произнес Ушастый, похлопывая себя по нагрудному карману.

— Ну, у тебя нарисовалась интересная история с этой милой юной дамой, — великодушно заметил Вик. — Ни к чему нам здесь заниматься делами. Давай завтра, как тебе?

— Как хочешь, Вик. Смотри, как бы я их не продул за ночь. Могу очутиться в Атлантик-сити [30] — и вообще кто знает, как все обернется.

— Я сам позабочусь о своих интересах в нашей сделке. — Вик повернулся к девушке. — Он отличный парень, — сказал он ей. — Мой старый приятель, понимаешь? — Он опрокинул в себя остатки водки, вначале предназначавшейся Ушастому, вместе со льдом. Потом вытянул свою пачку сотенных, дал ей десять. — Так что я покупаю ему вечерок на славу, понятно?

— Ух ты, — проворковала она.

— Ого, Вик, это куда щедрее, чем требует дружеский долг, — восхищенно сказал Ушастый, вливая в себя водку из стакана, который считал своим.

— Ничего-ничего. — Он стукнулся костяшками пальцев с Ушастым и ушел.

В дверях он поманил к себе одного из вышибал, тот, покачиваясь, подошел.

— Я пришел со своим другом, — сказал Виктор, доставая стодолларовую купюру, — но теперь мне пора идти.

Он дал ее мужчине, который принял ее как должное, хотя и проверил, не фальшивая ли она.

— А в чем проблема?

— Мой друг, он… он слишком много пьет, а у него больная печень, и он принимает такое лекарство… от него выворачивает, когда хлебнешь лишнего, и после очень быстро делается плохо.

— Ему станет плохо?

— Может, да, а может, и нет, — ответил Виктор. — Но если станет, вытащите его отсюда, посадите в такси и отправьте в деловой центр, в гранд-отель «Сохо».

— За сотню?

— Нет. Это так, для затравки. — Виктор улыбнулся, вынул еще сотенную и передал мужчине, который мгновенно ее прибрал.

— Какой отель? — переспросил вышибала.

— «Сохо», гранд-отель. Классная гостиница, дружище. Самый шик.

— Точно.

— Вот и славно.

Выйдя на улицу, Виктор свернул за угол и выкинул из кармана флакон. Тот запрыгал по мостовой. К завтрашнему утру колеса тысяч машин сотрут его в стеклянную пыль. Он видел, как Ушастый выпил из стакана не меньше унции, а значит, ему внутрь попало пол-унции этого зелья. Теперь ему осталось сделать еще один хороший глоток, и в его организме будет целая унция. Метилэтилкетон сразу проникает в кровь. Снадобье убивает тремя разными способами, не меньше. Возможно, стоило и с Ричи так же расправиться. Но он побоялся, что Шерон все напутает и отравится сама. Конечно, из-за этого Виктору пришлось повозиться: прибираться, вывозить труп Ричи. Хотя нет, тут как раз ему повезло: ведь именно убираясь он обнаружил, что там кто-то побывал. Два следа: запах «Хлорокса» и выключенный свет в ванной. Он шел пешком. Ночь была хороша, и он собирался посидеть в баре отеля «Плаза», поболтать с барменом и какой-нибудь одинокой дамочкой, чтобы его засняли штук пять разных камер наблюдения, подтвердив его алиби всем желающим, а главное — там он подумает, как поймать того типа, что за ним охотится.

А уж когда я с ним рассчитаюсь, подумал Вик, считай — дело в шляпе.

Между тем в стрип-клубе Ушастый одним глотком прикончил свою выпивку. Давно ему не было так хорошо, он отлично расслаблялся, и слава богу, что Вик со своей долбаной паранойей убрался отсюда. Может, Вик и прав, но людям его заскоки не больно-то нравятся. Зато теперь со своей страстью к этой бензоколонке он у них на крючке, а потом, когда он немного успокоится, они сделают следующий ход. Ну а пока Ушастый собирался малость поразвлечься. Ему приглянулась эта девица и ее маленькие твердые соски, и он задумал увести ее в один из приватных кабинетов, чтобы она как следует отработала деньги, предназначавшиеся Виктору.