Дело полковника Петрова (СИ)

Непредусмотрительность советского посольства была очевидной. Трудно было бы придумать ещё что-либо, чтобы так довести уже кипящую от возмущения толпу почти до грани мятежа.

Пока охваченные паникой сотрудники советского посольства буквально тащили вверх по трапу самолета растерявшуюся и испуганную Петрову, которая не понимала, был ли направлен гнев толпы против неё или против её эскорта, толпа угрожающе устремилась вперед, намереваясь вцепиться в сопровождающих её сотрудников советского посольства. Во всей этой дикой сцене, в которой проявления насилия несколько раз казались неизбежными, только сотрудники Службы безопасности оставались пассивными зрителями. Я думаю, что было только одно объяснение тому, что сотрудники Службы держались в стороне им дали приказ не вмешиваться. Это могло означать, что в последний момент Служба отказалась от своего намерения доставить в аэропорт Петрова и приняла мой план.

Демонстрация могла вылиться в действительно что-либо серьезное, если бы не вмешались гражданская полиция и члены экипажа самолета. Одной из главных причин общественного возмущения по отношению к официальным властям было их явное равнодушие к судьбе Петровой. Теперь люди решили, что финальные события завершились и Петрову оставят в покое.

Однако даже после взлета самолета точно по расписанию в 10 часов вечера, толпа все ещё бурлила вокруг аэропорта, и полиция в течение некоторого времени оставалась в состоянии готовности из-за угрозы беспорядков.

Однако мои мысли уже перенеслись в ближайшее будущее. Увенчается ли операция успехом ? Я продолжал обдумывать её, так как не мог забыть, что ответственность за неё лежала на мне. Упустила ли Дуся свой последний шанс и была ли она сейчас на пути к своей смерти ? Однако, Служба безопасности все ещё продолжала держать карты в своих руках один из её сотрудников находился в самолете, и на следующий день ему предстояло сыграть предназначенную ему роль во время посадки в г. Дарвин.

Полет начался, а Петрова все ещё была настолько потрясена недавней сценой в аэропорту, что не могла сосредоточиться на главной стоящей перед ней проблеме.

Как писал корреспондент газеты "Сидней Морнинг Геральд", также находившийся в этом самолете, она сидела, откинувшись на спинку своего кресла, с бледным лицом и отрешенным видом. Перед самым взлетом самолета она разрыдалась. Ее макияж был нарушен, а на лице блестели капли пота.

Она обратилась к стюарду, по-видимому, попросив разрешения закурить. Не получив разрешения, она все таки зажгла сигарету, и никто из членов экипажа, снующих взад и вперед по проходу между рядами кресел, не сделал попытки напомнить ей о том, что курение в самолете запрещено.

Петрова сидела рядом с Кислицыным, а дипкурьеры Карпинский и Жарков расположились в креслах позади нее. Когда самолет взлетел, она затихла и сосредоточенно смотрела в иллюминатор, как самолет набирал высоту над мигающими огнями Сиднея. Затем её ещё раз охватили эмоции и она снова разрыдалась. Кислицын сидел в своем кресле, глядя вперед.

Во время полета все пассажиры из советского посольства держались скованно, но Петрова была особенно напряжена. Несколько раз она брала в руки вечерние газеты, через которые Петров обращался к ней с призывом остаться в Австралии. Всякий раз, взяв газету, она читала её минуту или две, а затем откладывала в сторону и погружалась в глубокие раздумья. Рано поутру она выглядела совершенно разбитой, очевидно от эмоционального напряжения, так как самолет летел ровно, и болтанки не было.

На протяжении ночи Петрова несколько раз ходила в хвост самолета, как будто бы с целью посещения туалета. На самом деле она беседовала со стюардессой Джойс Булл, которая временно исполняла функции представителя Службы безопасности. Вскоре после взлета Служба обратилась по радио к командиру корабля Дж. Дэвису и попросила его задать Петровой три вопроса:

Как состояние её здоровья?

Опасается ли она чего-нибудь?

Хочет ли она остаться в Австралии?

К тому времени, когда мисс Булл по указанию командира Дэвиса нашла возможность задать ей переданные вопросы, самолет уже приближался к Дарвину и шансы Петровой на iieo?aiea oaa?eua становились все слабее.

Наконец Петрова все-таки осознала свое положение.

Она сообщила мисс Булл, что испытывает опасения, пояснив при этом, что дипкурьеры вооружены и, при необходимости, пойдут на применение силы. Кроме того, она сказала, что хотела бы остаться в Австралии, но её удерживает страх.

Самолет совершил посадку в Дарвине последнем австралийском аэропорту в 5 часов 15 минут утра 19 апреля 1954 года. Как только открылась дверь самолета, представители Службы безопасности немедленно окружили сотрудников советского посольства, сопровождавших Петрову, и предложили дипкурьерам сдать оружие. Оба отказались, и в завязавшейся после этого борьбе шесть полицейских разоружили их, изъяв у каждого по пистолету Вальтер калибра 32. Карпинский держал оружие на бедре, а Жарков в кобуре подмышкой.

Тем временем Петрову отделили от Кислицына и ей стал задавать вопросы главный представитель правительства на Северной территории Р. Лейдин. Его попросили встретиться с Петровой и выяснить, желает ли она остаться в Австралии. При её положительном ответе на этот вопрос, он должен был оказать ей гостеприимство от имени Сообщества. Ему предоставили право использовать для защиты Петровой сотрудников полиции в случае, если будут предприняты какие-либо попытки удержания её.

На этой стадии было ясно, что Петрова ещё не готова принять такое решение, так как очень опасалась его последствий.

Тогда через пару часов Петрову вызвали в офис таможни. Ей сообщили, что ей звонит её муж и хочет в последний раз предложить ей остаться вместе с ним в Австралии.

Позднее премьер-министр Австралии Мензис рассказал, что до этого момента Петрова считала, что её муж мертв. Она не имела от него никаких известий с тех пор, как он попросил политического убежища, а все его попытки добиться встречи с ней были сорваны советским посольством.

Когда Петрова взяла телефонную трубку, все трое её советских сопровождающих, а также сотрудники австралийской Службы безопасности и полиции столпились вокруг нее. Петрова говорила по-русски, и никто не сделал даже попытки вмешаться.

Вначале она говорила очень тихо и в течение долгих периодов времени только слушала, не произнося ни слова. Затем, когда она снова начала говорить, она повысила голос, произнеся: Нет, нет!

По окончании её четырехминутного разговора, она выглядела подавленной и усталой. Когда мистер Лейдин заговорил с ней, она покачала головой и пожала плечами.

Затем, за двадцать минут до отлета самолета из Дарвина в Сингапур мистер Лейдин вновь возобновил свою инициативу.

В этот момент вмешался Кислицын, но Петрова произнесла по-английски: Нет, я пойду с ним. Она и Лейдин вошли в офис аэропорта и закрыли за собой дверь, а полицейские и сотрудники Службы встали снаружи в качестве охраны.

Карпинский и Жарков безучастно сидели на скамье в зале аэропорта, флегматично глядя в пространство. Кислицын все ещё протестовал против ухода Петровой, когда к нему подошел высокопоставленный представитель судебного ведомства Сообщества в Дарвине мистер К. Эдмундс и произнес: Миссис Петрова и мистер Лейдин уехали на автомашине в резиденцию губернатора провинции.

С какой целью ? крикнул Кислицын.

Она хочет сделать остановку в этом городе Австралии, ответил Эдмундс.

Кислицын невероятно заволновался.

Это провокация, закричал он. Ее похитили.

Мой план удался, хотя я этого ещё не знал. Когда все это ещё происходило, я провел ночь без сна и приехал в г. Дарвин рано утром следующего дня. День продолжался, а я не чувствовал усталости. Сейчас Дуся должна была быть в Дарвине. Решающий момент уже наступил и, возможно, уже прошел. Я бесцельно брел вдоль Питт Стрит в толпе людей, отправившихся за покупками. Вскоре я все узнаю, так как газеты появятся в продаже через несколько минут. На углу улицы Кинг Стрит я остановился и посмотрел на проезжающий автофургон. На его боковой стороне был плакат: ОНА ОСТАЕТСЯ.